26 ноября 1939 г. произошло таинственное происшествие, которое устами Молотова стало квалифицироваться как провокационный обстрел одной из частей 68-го стрелкового полка у деревни Майнилы со стороны Финляндии. На предложение финской стороны создать комиссию по расследованию инцидента СССР ответил категорическим отказом. Аналогичный случай имел место здесь еще в 1936 г. В обоих случаях результаты расследований с финской стороны или не были доведены до конца, или исчезли. Возможно, провокации были обоюдными, но отказ Сталина от решения спора путем переговоров и последующая агрессия против маленькой Финляндии говорят сами за себя. Изучение журнала боевых действий 68-го полка 70-й стрелковой дивизии, проведенное в 1992 г., показало: он заполнен одним почерком, хотя начальники штаба за 105 дней боевых действий менялись трижды. Данных о том, что при обстреле 26 ноября убито 4 и ранено 9 бойцов, в журнале нет. С учетом факта, что приказ о переходе границы с Финляндией соединения
9-й армии получили 21 ноября, 7-й армии — 22 ноября, никакого обстрела скорее всего не было. Видимо, сознательно фальсифицировал события и Н. С. Хрущев, утверждая, что на организацию провокации у Майнилы Сталин послал будущего маршала Г. Кулика. Война планировалась, и вряд ли есть лучшее подтверждение ее неминуемости, нежели обмен советским наркоматом финансов до 24 ноября 1939 г. 22 млн финских марок на доллары США; начать ее торопили, видя колебания Сталина,
А. Жданов, О. Куусинен, В. Тфибуц.
Предсказания маршала Б. М. Шапошникова о необходимости 2—3-летних усилий для разгрома Финляндии не были взяты в расчет. Ведь финны могли выставить всего 140 батальонов, 30 танков, 114 боеспособных самолетов, 530 орудий. А то, что против танковых частей Красной Армии будет использовано 70 тыс. бутылок с за-
жигательной смесью, оказалось сюрпризом. В ходе Великой Отечественной войны немцы почему-то окрестили их «молотовским коктейлем».
30 ноября 1939 г. в 9.30 утра советские самолеты ТБ-Зс, СБ-2с в сопровождении истребителей И-16с произвели бомбардировку 5 финских городов, в том числе Хельсинки (пострадало и посольство СССР) и Виипури (Выборг). Через 50 минут 9 самолетов атаковали крепостные форты, но были отбиты. Урона от этих налетов, кроме жертв среди мирного населения, практически не было. Над финской столицей, кроме того, пилоты сбросили листовки, в которых говорилось: если к 15.00 жители не покинут город, 60 советских бомбардировщиков превратят его в руины. Видимо, опыт итальянских авиаторов, угрожавших подобными санкциями населению Эфиопии в 1936 г., не пропал втуне.
На центр судостроения в г. Турку было произведено 6 рейдов авиации, однако верфи почти не пострадали. Финны окрестили один из новых типов сбрасываемых авиабомб «молотовской корзинкой для хлеба» — в приземлявшихся контейнерах находилось по 100 и более термитных шаров.
Командующий финской авиацией генерал Д. Лунд-квист, не надеясь на быстрый ремонт 187 небоеспособных боевых машин, в основном полагался на высокую выучку личного состава. Он не ошибся: на протяжении 2 месяцев воздушных схваток при огромном перевесе советских ВВС в строю у финнов постоянно находилось в среднем 100 самолетов. С 21 января 1940 г. в бой вступили эскадрильи шведских добровольцев, прибывали итальянские, венгерские, датские, норвежские летчики. Превосходные аэродинамические качества показали присланные голландцами истребители Д-21-Фоккер. Потеряв в схватках с советской авиацией 76 самолетов, финские ВВС к 13 марта 1940 г. имели 166 машин, т. е. в 1,5 раза больше, нежели в ноябре 1939 года.
От 643 бомбардировок, проведенных советской авиацией к 10 февраля 1940 г. (в 207 местах сброшено более 20 тыс. бомб), погибло 377 и было ранено 908 жителей. При этом самолеты Красной Армии 24 раза бомбили госпитали, санатории и другие мирные объекты. Эти действия вызвали протест Ф. Рузвельта, который 30 декабря 1939 г. просил Сталина, притом в весьма вежливых тонах, прекратить подобные налеты.
В связи с бомбардировкой советскими самолетами ряда шведских населенных пунктов (советская дипломатия объясняла их как недоразумение) новый министр обороны Швеции генерал Тернелль 1 декабря 1939 г. выслал в Берлин представительную делегацию для закупок оружия на 500 млн крон. Однако Гйтлер не разрешил его поставки, несмотря на просьбы Стокгольма. Чтобы обезопасить себя от потенциальной агрессии, шведское правительство в конце декабря подписало договор с Британией и Германией, гарантировавший поддержку этими государствами шведского суверенитета. Одновременно третий сын короля Густава Адольфа VI Бертиль в июне 1940 г. нанес визит Ф. Рузвельту, намереваясь закупить в США системы вооружений.
На сухопутном фронте с первых дней наступление Красной Армии развивалось вовсе не так, как планировали ранее. Ведь 30 ноября некоторые части, поверив в миф об освободительной миссии советских вооруженных сил, переходили границу под гром дивизионных духовых оркестров, неся агитационные плакаты, знамена, груз пропагандистской литературы. Один из ветеранов финской войны, служивший артиллерийским техником на гаубичной батарее 7-й армии, вспоминал весьма характерный эпизод. Перед наступлением командир батальона объявил ему выговор за неряшливый вид: «Через 10 суток мы будем маршировать по Хельсинки, на нас будет смотреть вся Европа, а Вы, товарищ боец, небриты...»
Уже под Куоккалой (Репино) и Териоки (Зеленогорск) части Красной Армии понесли ощутимые потери. Вовсе не было у финнов того состояния «полного развала», о каком писал Сталин, собственноручно редактируя в конце марта 1940 г. доклад наркома обороны «Уроки войны с Финляндией». Никого не обманывали и попытки Ворошилова свалить вину за неудачи на комсостав дивизий и армий, обвинив его в преступно-пассивном отношении к делу.
«Мощный удар» пришелся если не в пустоту, то совершился растопыренными пальцами, ибо финны начали изматывать войска агрессора эффективными методами «малой войны». Руководство «несокрушимой и легендарной» оказалось неспособным обеспечить наступающие части даже маскхалатами — вместо них солдатам выдавали или простыни, или нечто вроде ночных рубашек. Прекрасно экипированные финны-разведчики под сыпучим снегом пробирались к советским позициям, умудряясь ради озорства иногда ужинать у походных кухонь противника. На привалах многие красноармейцы часто замерзали, хотя в действующей армии спирт давали практически без ограничений, особенно перед боем (в тылу водочный паек действительно не превышал 100 г в сутки). Мизерной с желалась добавка солдатской пайки в северных условиях: по 15 г сахара и 50 г сала ежедневно. В поисках недостающего зимнего обмундирования только 31 декабря 1939 г. ЦК В КП (б) обратился к руководству Горьковской области. 11нструкция была жесткой: к 3 часам утра 1 января 1940 г. доложить, сколько сможете дать на финский фронт полушубков, шапок-ушанок, рукавиц. Морозы на Карельском перешейке достигали 37 *С, а бойцам остро недоставало зимней одежды.
Если финские лыжники за час преодолевали по 30— 40 км, то части Красной Армии в этом отношении оказались просто беспомощны. Неудовлетворительные метеорологические условия свели на нет возможности советской авиации. Пехотным частям сильно досаждали многочисленные финские снайперы-«кукушки». среди которых были и женщины. Танки в бессилии молотили траками на валунах...
В ряде городов Советского Союза формировались отряды добровольцев, однако информация об условиях военных действий в Карелии, как правило, отсутствовала. Именно поэтому из состава 3-й гвардейской стрелковой дивизии, сплошь составленной из московских комсомольцев, к весне 1940 г. в живых осталось лишь около 600 человек. Большие потери понес и ударный полк, сформированный преподавателем Харьковского пограничного училища майором С. И. Донсковым из числа курсантов.
Долину около Суомуссалми финны назвали «страной мертвецов». Здесь на протяжении 5 км к 8 января 1940 г. местность была усеяна трупами бойцов 9-й, 163-й и 44-й советских дивизий. 27 500 красноармейцев и младших командиров (количество раненых неизвестно) в вязаных шлемах и касках, но без рукавиц (не додумались интенданты делать их с указательным пальцем, как это было у финнов, чтобы нажимать на гашетку — вот и приходилось их снимать в лютый мороз) собрало местное население в братские могилы. Потери финнов в боях за этот населенный пункт составили 900 убитыми и 1100 ранеными. Не случайно пожелавший остаться неизвестным советский генерал горестно сказал: «Мы заняли как раз достаточно земли, чтобы похоронить трупы павших». Естественно, публичный расстрел 11 января 1940 г. командира, начальника штаба и начальника политотдела 44-й дивизии перед выжившими 700 бойцами на льду озера Васо-Ярви ситуацию изменить не мог.