• аонгд» № долгом* ссэЬстя обяеглвт» народу НЛ_РУУ тЬоное д'-у; едаеея!* я сд«9Че*Цв всЪ*» сил* народных* для скорЬЛааго .,:₅ дос-тжев** победа я, в* сегласУй с* Государственно» Дуко», правка»* Ж» «а благо стрэчьед от* ПрестсяаГ.осударстваРос-сУЙряаго а слож*ть сь 6Ш? Всрховну» вКасТО.Ке желая рае^ статься :** |йоЙв««»а^: Сыном* ВА1ШЙ>^:,Щ нй?^,**л'^,:л1 насяЬдГе •■-■

<&<»&«*

х^йарта ??чаб. 5 ыяяЛ91? г.

... ЕЛШЁВрауу»Ш2Я* Шккоуу К*юзв ШГШЕУ ЛШССАйДР^Кву я > благословляем* Его «а яогулязнГз «а Драсуоя*. Государства Росс^8<й<аго.Запр!Лхуе*» ©рату ЯрШЙЙ яравягь духами №е$0у-дйрстВекввиа в* яолнол х денару**»*м»';;'^вязйУй^:''СВ пре дета-яятеяяии народа в* вакеяедатеяьных* учреаДен1ях*,па т*хд. .С ке чадах*, коа будут* «мл установлены, при вес я в* тбя*нана- . рувяиую присягу «Во вал горячо лвбияоЗ родины предаваем* *<&** *%рдыхь_;сынов* Отечества к* мейохйеа!к своего святого долга перед* 8йа*, всяяйозиаЛев* Даре*** тяжвлу» айвуту ; всенародны** ясдытанСЗ в поябчь Ш\в«%ст4 с* вредстопяте-^Ляк» варода.вапйстя Го^дарстяо ТОссЙСков I» вуТь_: йоб^да^у: «;жгодеязтв1д я слоя».Да «омбыет* Господ*

Р в с. 1, Текст отречения Николая II пи лова — явился к царю. Николай согласился на отречение в пользу сына при регентстве Михаила Александровича. Это, как мы знаем, полностью соответствовало задачам миссии Гучкова и Шульгина. Но когда по приезде в Псков поздно вечером 2 марта они изложили Николаю

свой вариант отречения (в пользу Алексея), он неожиданно для всех присутствующих заявил, что отрекается и ва себя и за прямого наследника в пользу брата — Михаила Александровича.

Михаил потерял прямое право на престол еще в 1904 г., после рождения у Николая II сына Алексея. Затем он попал в «немилость», совершив грубый «мезальянс»: женился на дважды разведенной некоей

И. Вульферт. В России ему разрешено было жить только после начала войны, в 1914 г. Михаил командовал Туземной (так называемой Дикой) дивизией, «убыл» с фронта по болезни, был назначен генерал-инспектором кавалерии. Короче говоря, неожиданное решение Николая II нарушало права наследника, являлось потому незаконным и, по мнению некоторых историков, было рассчитано на то, чтобы запутать ситуацию, а в случае перемены обстановки аннулировать псковское отречение. Но доказать это трудно. Сжорее можно предположить, что этот религиозно приверженный идее самодержавия человек предпочел совсем устраниться от власти, чем капитулировать перед сторонниками «парламентаризма», по его убеждению органически чуждого России и русскому народу. Впрочем, никакие законы вообще не предусматривали такого факта, как добровольное отречение российского царя. Николай II совершил акт, беспрецедентный в истории России.

Отречение Николая II имело большое значение в определении хода дальнейших событий. Особенно этот акт повлиял на позицию «верхов» армии. Формально оно освобождало генералитет и офицерство от присяги и фактически нейтрализовало возможные реставрациони-стские попытки в их среде. Потребовалось время, чтобы реакционная, -онархически настроенная военщина оправилась от шока первых мартовских дней и начала искать пути для борьбы с революцией.

Ранним утром 3 марта Николай Романов покинул Псков и направился в Ставку. В дневнике он записал: «Кругом измена, и трусость, и обман». Несколько дней бывший царь находился в Ставке. Он рассчитывал вместе с женой и детьми уехать в Англию, но под давлением революционных масс и Петроградского Совета Временное правительство отказало ему в этом. 8 марта прибывшие из Петрограда правительственные комиссары возьмут его под арест и на другой день доставят в Царское Село, где уже арестованной находилась его семья. Они пробудут здесь до конца июля, когда по йриказу Керенского их отправят в далекий Тобольск...

Между тем революционные события развивались с такой стремительностью, что и отречение царя в пользу Михаила оказалось «цветами запоздалыми». Когда днем 2 марта лидер кадетской партии П. Милюков на массовом митинге в Таврическом дворце заявил о предстоящем переходе власти к новому царю, в ответ раздались яростные крики: «Долой монархию! Долой Романовых!» Орган Петроградского Совета газета «Известия» писала: «Возврата к монархии быть не может!»

Ко времени отречения Николая II в Петрограде уже было сформировано Временное правительство. Его состав и программа во многом явились результатом переговоров и соглашения между думским Временным комитетом и эсеро-меньшевистским Исполкомом Петроградского Совета, который фактически передал свою власть буржуазным партиям. Определялось это теоретической выкладкой, согласно которой Россия переживает буржуазную революцию, ей предстоит еще долгий путь капиталистического развития и потому социалисты не могут взять на себя управление страной. По убеждениям меньшевистского и эсеровского руководства, на этом длительном этапе необходимо единение всех «живых», «творческих» сил, демократических элементов всех классов и групп (в том числе и буржуазии), ибо в противном случае (при наличии острых социальных противоречий и неустойчивом положении) будет нарастать угроза гражданской войны с ее непредсказуемыми последствиями, не исключающими и угрозу самодержавно-монархической реставрации.

В сущности, такая точка зрения проистекала из страха перед тем, что революция освободит все то отрицательное, что скопилось в обществе за десятилетия его подавления и угнетения, из неверия в созидательные силы народа. Призрак «пугачевщины» терзал российскую интеллигенцию, значительную часть которой представляли меньшевики и эсеры. Но они не понимали или не хотели понимать того, что в исторически переломные периоды, в революционные эпохи реальная опасность для революции и демократии таится не в их развитии и углублении, реализующих коренные интересы народа, а как раз в противном: в торможении и остановке революции, дающих возможность консолидации силам контрреволюции и реставрации. Такова была точка зрения большевиков,

и конфликт этих двух точек зрения, по существу, составит ось политической борьбы между ними и «соглашателями» (меньшевиками и эсерами) на протяжении почти всего 1917 г., вплоть до победы Октября.

А в начале марта меньшевистско-эсеровский Исполком Петроградского Совета одобрил формирование буржуазного Временного правительства, правда оговорив, что будет поддерживать его постольку, поскольку оно не пойдет вразрез с интересами революционной демократии. Конечно, это была сдача позиций буржуазным партиям, но констатировать только это было бы неполной оценкой. Несмотря на свое соглашательство, Исполком Петроградского Совета, а вернее, Петроградский Совет оказывал давление на Временное правительство, вынуждая его проводить более значительные реформы демократического характера, чем ему (правительству) этого бы хотелось.

Возглавил Временное правительство широко известный в либеральных кругах глава земского союза близкий к кадетам князь Г. Е. Львов. Впоследствии некоторые из деятелей Временного правительства считали это большой ошибкой. Львов, с их точки зрения, оказался слишком «мягкотелым», «толстовцем», даже «шляпой», человеком, совершенно неспособным к твердому руководству. Министром иностранных дел стал лидер кадетской партии историк П. Н. Милюков, военным министром — склонный к политическим авантюрам октябрист А. И. Гучков — люди, широко известные в политических кругах. Все другие министры также были октябристы, кадеты или близкие к ним.

Единственным членом правительства — социалистом (трудовиком, а затем эсером) являлся А. Керенский, сумевший добиться санкции Петроградского Совета на занятие поста министра юстиции. В либеральных и правосоциалистических кругах он был популярен как адвокат, успешно проводивший защиту на политических процессах. Весьма энергичный человек, хороший оратор, с некоторыми актерскими наклонностями, как член IV Государственной думы Керенский в дни Февральской революции «эффектно» осуществил арест некоторых царских министров, чем сразу выдвинулся в глазах нахлынувших в Думу масс. Впрочем, была, вероятно, и другая, более глубокая причина «роста» Керенского. В либеральной думской среде его знали как человека, имевшего прочные связи в левых, социалистических кругах, как поборника объединения либеральной оппозиции и рабочего движения. Это ставило нолуэсера-полукадета Керенского как бы в центр антицаристского политического фронта, превращало его в то «звено», которое, по мнению буржуазных политиков, могло бы удержать рвущийся революционный поток в рамках совершившейся буржуазной революции.