1.-78, прибывшие в Липецк в 1929 г., имели две модификации, существенно отличавшиеся. Первая представляла собой классический тип разведчика-бомбарди-ровшика с отдельной кабиной стрелка и радиатором, расположенным перед стойками шасси (на 1.-76 и 1.-77 он располагался за стойками). Вторая модификация больше соответствовала типу транспортного самолета: фюзеляж с пассажирской кабиной имел увеличенную строительную высоту, в его боковых стенах устанавливались окна и дверь. Турель д ля пулемета отсутствовала, капот сделали более аэродина-мичным, с “утопленным” радиатором и гофрированной обшивкой (самолет именно этого типа применялся на полигоне в Шаханах для отработки техники распыления отравляющих газов). Во вместительном фюзеляже “пассажирского” 1.-78 легче было разместить баки со сжиженным ОВ. Все тяжелые “Альбатросы” оснащались двигателями ВМ^-У1 (1 х600л. с.).

Можно предположить, что работы над бомбардировщиками типа “Альбатрос” так же, как и Хейнкель, велись в обстановке повышенной секретности, а на Западе об этих самолетах в то время ничего не знали. Во всяком случае, в наиболее информированном авиационном справочнике ,1апе \Уог1сГ$ АцсгаВ за 1926 г. сведений о 1.-76, 1.-77,1.-78 нет, хотя учебно-тренировочные и пассажирские “Альбатросы” описаны довольно подробно.

В 1930 г. в Липецкий центр поступило три двухместных истребителя «Юнкере А-48* (К-47) — подкосные монопланы с низким расположением крыла, фюзеляжем круглого сечения, довольно чистых аэродинамических форм, весьма напоминающие наш одноместный пушечный истребитель И-2 Григоровича, а также два легких бомбардировщика «Юнкере К-47* (\У-34) — изящные бипланы со звездообразными моторами. Большинство этих машин осталось на Липецком аэродроме и после ликвидации немецкой концессии в 1933 г.

Курс обучения летчиков-истребителей был рассчитан на четыре недели интенсивных полетов. Численность учебной группы составляла шесть-семь человек. В 1927—

1928 гг. подготовили 20 пилотов. Затем учебные группы увеличили, и с 17 апреля по 5 октября 1931 г. сделали два выпуска — 21 летчик. Всего с 1925 по 1933 г. подготовили 120 немецких лстчиков-истребите-лей. 30 из них являлись участниками Первой мировой войны, 20 — бывшими гражданскими пилотами. Контингент поздних выпусков значительно “помолодел”, асы войны уступили место юношам 1906— 1912 гг. рождения.

В Липецке обучались будущие асы фашистской Германии — Блюмензаат, Гсй-сц, Макрацки, Фосо, Теецмани, Блюме, Рессинг и другие. По мнению немцев, уровень подготовки пилотов, выпущенных в

1929 г., оценивался как “хороший”, в 1931 г. — “очень хороший”.

Советская сторона рассматривала липецкие курсы как своеобразный учебный центр, служащий для ознакомления отечественных авиаторов с последними достижениями авиационной техники и методики летной подготовки. В 1926 г. “при любезном содействии Красного Воздушного Флота” были устроены "сравнительные состязательные полеты”, которые дали “весьма ценный опыт”. Очевидно, речь идет об учебных воздушных боях с советскими истребителями, базировавшимися на липецком аэродроме. Болес сильной оказалась немецкая сторона, оснащенная лучшей материальной частью — “Фокксрами О-ХШ” с моторами по 480 л. с. Наши «воевали» на “Фокксрах О-ХГ’ с 300-сильными моторами (150 машин закупили в Голландии в 1925 г. при посредничестве Германии якобы для Бразилии, однако пароходы с истребителями прибыли нс в Рио-де-Жансй-ро, а в Ленинград).

Эволюция авиационной техники накладывала свой отпечаток на программу подготовки летчиков. Так, в 1931 г. были запланированы полеты на отработку высотного перехвата, однако в полном объеме их не провели из-за нехватки жидкого кислорода для кислородных приборов. Выход нашли в ограничении полетов на высотах 5000— 6000 м — предельных без специального оборудования.

Практиковалась стрельба по буксируемым мишеням-конусам, отработка групповых действий истребителей, бомбометание.

Было установлено, что сброс бомб на и и ки рован ии дает высокую точность попадания в цель (результат опытов использовался при создании пикирующих бомбардировщиков — знаменитых ,1и-87).

В 1926 г. начали работу курсы летчиков-наблюдателей, в 1928—1931 гг. выпустили около 100 летнабов для люфтваффе»⁶⁰.

Интенсивность полетов и выполнение сложных маневров в ходе работЛипецкой школы приводили к частым авариям самолетов. По германским источникам к концу 1929 г. из-за аварий был выведен из строя каждый седьмой «Фоккер Э XIИ», в том числе и по вине наших лстчиков-кур-сантов. В сообщениях для Управления ВВС РККА говорится о шести таких случаях в 1926—1927 гг. Четыре самолета (из них три двухместных) были потеряны в 1930 г. Наибольшее же число аварий случилось летом 1933 г.: за 18 дней во время учебных полетов произошло шесть аварий. Большинство аварий происходило при посадке, на небольшой скорости, поэтому обходилось без жертв. Но были и человеческие жертвы. Так, в 1930 г. на высоте Зтыс. м столкнулись одноместный истребитель «Фоккер» и двухместный разведчик. Оба летчика выпрыгнули с парашютами, но стрелок-наблюдатель Амлингер замешкался и погиб. 2 июля 1933 г. на высоте 700 м столкнулись два истребителя «Фоккер Э XIII», причем один из летчиков выбросился сразу и благополучно приземлился с парашютом, а второй, по фамилии Поль, покинул самолет, лишь когда до земли оставалось 50 м, и разбился насмерть. Гибли не только курсанты. При испытаниях «Альбатроса Б 76» в районе Смоленска разбился опытный немецкий летчик Эмиль Туй. Тела погибших немцев отправляли в Германию. Для конспирации гроб с телом упаковывали в ящик с надписью «Детали машин». А если о катастрофе становилось известно прессе, то дело выдавали за происшествие на спортивном самолете.

Надо ли говорить, что с самого начала своего существования Липецкая школа, равно как и другие германские объекты в СССР, становилась лакомым кусочком для наших чекистов. Так, в секретном докладе начальника IV управления (развсдуправлс-ния) штаба РККА Я.К. Берзина говорится: «Нетсомнения, что все немецкие предприятия, кроме прямой своей задачи, имеют также и задачу экономической, политической и военной информации (шпионажа). За что говорит хотя бы то, что наблюдающим за всеми предприятиями состоит такой махровый разведчик германского штаба, как Нидермайер. С этой стороны предприятия нам приносят определенный вред.

Но этот шпионаж, по всем данным, не направлен по линии добычи и собирания секретных документов, а ведется путем личного наблюдения, разговоров и устных информаций. Такой шпионаж менее опасен, чем тайный, ибо не дает конкретных документальных данных, а ограничивается лишь фиксированием виденного. Немцы имеют на территории нашего союза более чем достаточно людей, при помощи которых они могут организовать прекрасную тайную разведку, вследствие чего удаление с нашей территории немецких предприятий в смысле уничтожения немецкого шпионажа даст чрезвычайно мало».

Итак, из пространного пассажа начальника разведуправления штаба РККА следует, что вроде бы германский шпионаж есть, а вроде бы его и нет.

Что же касается «махрового разведчика» Риттенафон Нидермайера, то он был не только заместителем начальника «Зон-дергруппы Москва», но и военным атташе при германском посольстве в СССР. В 1931 г. он уехал в Германию и более в Россию нс возвращался. В Германии Нидермайер прослыл «большевиком», у него были серьезные неприятности по службе, и оттуда его с треском выставили в 1933 г. В 1935 г. Нидермайер служил в вермахте, но к сентябрю 1940 г. был всего лишь полковником, хотя и пользовался расположением Кейтеля.

Если Нидермайер оказался «большевиком», то Берзин в 1937 г. оказался «махровым германским шпионом», за что и был расстрелян в 1938 г.

Между тем липецкие сотрудники ОГПУ, вынужденныелишьлязгать зубами на немцев, только за 1929 г. арестовали 19 советских граждан, связанных по службе с германской школой.