Можно было бы привести целый ряд телеграмм, в которых Берзин и руководство 3-й армии обращалось и с просьбами, и с требованиями в центральные военные организации об оказании помощи.

Такой беспокойный командарм оказался не ко двору председателю РВСР Троцкому. Совершенно неожиданно штаб 3-й армии получил приказ о назначении вместо Берзина командующим войсками армии бывшего генерала Надежного, состоящего военным руководителем Уральского военного округа. Местные партийные

* ЦГАСА, ф. 142, on. 1, д. 2, л. 32,

49

4 Опрокинутый тыл

руководители не нашли это назначение приемлемым, и 18 июля за подписями Ф. Голощекина, Н. Толмачева, С. Анучина и двух членов президиума областного Совета была послана телеграмма В. И. Ленину, Я- М. Свердлову и Троцкому: «Срочно убедительно просим к аппарату для личных переговоров» ³⁰. Неизвестно, состоялись ли эти переговоры, но в делах архива имеется телеграмма члена РВСР Смилги, адресованная РВС Восточного фронта: «Вчера по приказанию Троцкого принял командование Северо-Урало-Сибирским фронтом (старое наименование 3-й армии. — Г. Э.). Положение чрезвычайно серьезное. Чехословаки рвут у Кузино ³¹ линию железной дороги Пермь — Екатеринбург. Бросайте все резервы в Пермь. Торопитесь назначением нового командования армией» ³².

Назначение Смилги — несомненно результат протеста названных партийных работников. Но, будучи вынужденным отказаться от назначения Надежного, Троцкий не думал вернуть Берзина на пост командующего. Им был назначен Смилга, человек, совершенно не подготовленный к командованию войсками целой армии, в то время как Берзин (офицер старой армии) имел известный опыт первой мировой войны, а также немалый уже опыт командования войсками в гражданской войне³³.

На этом история с назначением командующего 3-й армией не кончилась. 23 июля в штаб ее прибыл генштабист царской армии Богословский, назначенный командармом вместо Смилги. «В течение минуты, — говорилось (в насмешку над штабом армии) в посланной им в тот же день в Казань Главкому И. И. Вацетису телеграмме, — принял третью армию... Вся тяжесть операции противника перенесена на ст. Кузино, что является угрозой Перми. Двухмесячный отпор противнику на растянутом фронте создал то, что в моих руках нет ни

Одной свежей части, которой я мог бы проявлять сопротивление. Состав частей армии позволяет только сдерживать противника на подступах к Екатеринбургу, на удержание которого не имею надежд. Остановив свои действия на активной обороне, предполагаю отходить широким фронтом к северо-западу. Хотел бы получить директиву и ориентировку как военную, так и политическую» ³⁴. Подписи члена РВС армии или комиссара штаба на телеграмме нет.

С чисто деловой стороны телеграмма не может вызвать никаких подозрений, но вот финал этой истории. Приняв дела и ознакомившись с общим положением, Богословский исчез 24 июля и больше не появлялся. Не явился он и на совещание преподавателей военной академии, которое, как доносил упомянутый Белицкий, было созвано «для выработки дальнейшей военной политики» ввиду создавшейся тогда угрозы потери Урала. «Богословский, — писал Белицкий, — повлиял на то, что остальные чины штаба тоже перешли по его примеру на сторону врага» **.

Трудно понять, о выработке какой военной политики пишет Белицкий. Видимо, следуя указаниям Муравьева, руководство 3-й армии пыталось использовать присутствие в Екатеринбурге профессорско-преподавательского состава бывшей царской военной академии, чтобы получить консультацию по конкретным вопросам командования войсками при обороне Урала. Никакой пользы совещание экспертов не дало, а принесло несомненный вред²⁰.

Богословский оказался серьезным и коварным врагом. Он готовился не просто перебежать к белым и в качестве дара принести им самые достоверные, исчерпывающие и самые наисекретнейшие сведения о состоянии и планах действий «своей» армии. Он чувствовал себя настолько в безопасности, имея в кармане приказ Троцкого о своем назначении, что просил Главкома Вацетиса дать ему, Богословскому, «ориентировку и директиву как военную, так и политическую» на будущее. Это была крупная игра матерого врага Советов. Она могла стоить Советской республике гибели всей 3-й Красной армии и поражения всего левого крыла Восточного фронта, если бы не бдительность коммунистов штаба армии, контрразведывательных органов и чекистов, от которых предателю пришлось спасаться поспешным бегством— он не успел довести до конца свои коварные замыслы. Казалось бы, случай этот должен был отрезвляюще подействовать на Троцкого и его советчиков. Однако, не считаясь с мнением Уральской областной партийной организации об оставлении командармом Берзина, Троцкий дал приказ о назначении на его место бывшего полковника Угрюмова, занимавшего должность военного руководителя на красноуфимском направлении войск той же 3-й армии ³⁵.

Пока шла борьба вокруг назначения командующего армией, положение на фронте продолжало ухудшаться; надо полагать, что немалую роль в этом сыграли предатели Богословский и бежавшие с ним работники штаба армии. В эти тяжелые для 3-й армии дни руководство ее в лице Ф. Голощекина, Н. Толмачева, С. Анучина и помкомандарма С. Белицкого послало следующую телеграмму в Смольный: «Положение ухудшается. Екатеринбург под непосредственным ударом. Сдан не только Невьяно-Петровск, а даже Уфалей. Продвижение противника продолжается. Части фронта деморализованы. В резерве ничего. Высылайте все, что можете. Матросов шлите прямо...» ³⁶

И, как всегда, революционный Петроград не оставил просьбы без внимания. Отряд матросов численностью 400 штыков, следующий по наряду в Архангельск, был тут же со ст. Вологда повернут на Пермь с назначением в 3-ю армию. Почти одновременно в Пермь прибыл эшелон бойцов-эстонцев, направленный на фронт из 1-го района Петрокоммуны.

Как раз в эти дни в южных уездах Вятской губернии находилось несколько рабочих продовольственных отрядов общей численностью около 1 тыс. человек с пулеметами и 2 тяжелыми орудиями. Все это было срочно брошено под Екатеринбург для его обороны. Но в это время совершенно неожиданно для командования 3-й ар-

Мйи открылось еще одно новое направление действий — чехобелым удалось захватить г. Елабуга на Каме, что создавало серьезную угрозу открытому правому флангу и глубокому тылу армии ³⁷.

Фактическим командующим оказался С. Белицкий, но, кто бы ни был им формально, всем было ясно, что исход борьбы зависит от наличия средств и сил, от общей дружной работы. Вот почему снятый Троцким с командования армией Берзин и номинальный командарм Смилга перенесли центр тяжести всей своей работы в Пермь, где В. Трифонов уже до прибытия их сделал многое для укрепления армии. Вместе с Берзиным и Смилгой он составил штаб резерва, основной задачей которого было изыскивать на месте материальные средства для питания армии всем необходимым, формировать новые части, готовить маршевое пополнение и резервы. Созданный явочным порядком по инициативе названных лиц и без ведома и разрешения центра «нештатный» орган сыграл исключительно большую роль в поднятии боеспособности армии в рассматриваемый период ²¹.

Первое серьезное поражение войск 3-й армии произошло в конце июня 1918 г. на челябинском направлении. Эсерам и башкирским националистам удалось спровоцировать восстание части жителей заводов Кусинского, Бакалинского, Мясогутовского и Саткинского, а также части крестьян и башкир. Число мятежников доходило до 5 тыс., и они начали активные военные действия в непосредственном тылу войск 3-й армии названного направления. Получив тревожные донесения, помкоман-дарм С. Белицкий во главе небольшого отряда прибыл на ст. Бердяуш в штаб обороны района. Первое же донесение Белицкого гласило: «Части в беспорядке бегут в северном направлении. Пришлось разоружить и под конвоем направить в Екатеринбург наш Пермский отряд...» ³⁸.

Потеря района Златоуст, Миасс получила в документах того времени название «Златоустовская катастрофа», так как она сыграла решающую роль в потере района Уфы и облегчила врагам установление связи между группами Чечека и Войцеховского.