— Этоещенеправильно; музыкаоченьмедленная, — быстро, почти неразборчиво бормотал гном-механик; впрочем, это свойственно гномам-механикам. Он дернул за ручку, и музыка, напоминающая заунывную мешанину свистков, гудков и металлического лязга, замедлилась еще сильнее и стала совсем монотонной. Затем она резко набрала обороты и сделалась такой пронзительной, что все городские собаки заскулили от боли. Гном-механик вернул рычаг в прежнее положение, и музыка вернулась к прежнему темпу.

Скрестив руки на груди, гном-механик отошел в сторонку и удовлетворенно кивнул. Но лицо его тут же помрачнело.

— Этопочинил, ноединорогдвигаетсяслишкоммедленно. Гдемойключ? Знаюяоставил егогдетосправа. Ктотоеговзял!

Он порылся во внутренних карманах своего длинного белого пальто и в замешательстве извлек оттуда потерянный инструмент. Он машинально ткнул им в груду механизмов, провернув еще один винтик. Стоило ему так сделать, деревянная фигурка домового с собачьей головой принялась подпрыгивать в воздух и опускаться быстрее и быстрее, причем двигалась она так стремительно, что голова домового врезалась в деревянную крышу, а молоденький гном, сидевший на ней в этот момент, не на шутку испугался за свою жизнь и получил, кроме того, пожизненную головную боль в придачу.

Гном-механик рассеянно почесал лысую макушку.

— Этодолженбылбытьпереключательдляединорогаанедлядомового, — пробормотал он, и снова машинально провернул какой-то винтик. Домовой продолжал бешено колотиться о деревянную крышу.

— Прости, — бурчал он. — Прости.

После освобождения рубильника домовой опустился вниз. Гном, сидящий у него на спине, неуверенно раскачивался.

— Гдежеэтотвыключатель? Яжепомнючтокакойтовключал.

Просунув руку в самую гущу вертящихся со скрежетом шестеренок, да так, что Вудроу побледнел от страха, гном-механик нащупал внутри коробку и стал, по-видимому, случайно, дергать за рычаги. Лебедь захлопал крыльями, отвесив седоку несколько изрядных затрещин, деревянный гном ущипнул почтенную матрону за…, а единорог и вовсе сбросил своего наездника с седла.

— Язнаюянажималначтотоздесь. Итаквыключаласьмояточильнаямашинка? Обогиобогиобоги…

Окончательно перепугавшись, он стал дергать за все ручки подряд, отчего карусель принялась вытворять вещи намного более неприятные, чем до того.

— Может быть, вот эта, на которой "ВЫКЛ." написано? — со своей стороны предложил Тас.

— Онанеможетбытьтойсамой…

Гном-механик сокрушенно потряс головой, но не успел ничего сказать, как Тассельхофф ринулся вперед и опустил рубильник указательным пальцем. Карусель начала тормозить.

— Даоткудажетыузнал? — Лицо гнома-механика расплылось в удивленной улыбке, которая стала еще шире, как только он рассмотрел Тассельхоффа.

— Твоя карусель фантастическая, — выдохнул Тас, пытаясь одновременно прикинуть, на каком животном будет кататься. — А если ты еще и кое-что поправишь, например, сделаешь так, чтобы звери не проламывали головами потолок карусели, она будет просто необыкновенной. Ты сам ее придумал? Это твоя Цель Жизни?

Тассельхофф знал, что гномы-механики уже рождаются изобретателями. Каждый из них по рождении получает задание — или наследует его — которое они стремятся завершить прежде, чем умрут, чтобы получить возможность воссоединиться с предками и своим богом Реорксом в загробном царстве.

— Можно сказать и так, — ответил гном-механик, нарочно замедлив речь, чтобы облегчить ее понимание для Тассельхоффа. — Ты кендер, не так ли? Раньше я никогда не встречал нигде поблизости кендеров.

Гном-механик продолжал улыбаться Тассельхоффу, да так странно, что вскоре тот почувствовал себя букашкой, которую рассматривают через лупу.

— Драконов и морских коней — это те, что выглядят, как лошади с рыбьим хвостом и плавниками вместо ног, правда? — я видел разве что на картинках. А твои звери кажутся такими настоящими, будто ты и в самом деле рассматривал их вблизи, но конечно же, это невозможно, ведь драконы существуют лишь в сказках.

— Да, многие люди так и думают, — рассеянно заметил гном-механик. Он пристально вгляделся в лицо Тассельхоффу, а затем протянул руку и сжал его запястье, будто что-то вымеряя. — Ты ведь не слишком стар для кендеров?

Тассельхофф отбросил руку гнома-механика в сторону.

— Перед тем, как пустить на карусель, ты всем задаешь так много вопросов? Если ты переживаешь, что я чересчур тяжелый, могу заверить: я вешу меньше любого гнома, правда, Вудроу?

Юноша с сожалением оглядывался на Гизеллу, которая почти закончила осматривать первые два стола с тканями. Катание на карусели затянулось.

— Думаю, так оно и есть, мистер Непоседа, — в смятении отозвался он.

— И как скоро ты собираешься снова запускать карусель? — допытывался Тассельхофф. — Мне нужно идти, но и покататься на драконе я тоже очень хочу…

— Конечно, прямо сейчас; я помогу тебе, — возбужденно начал гном-механик, ухватив кендера за плечи, и повел его на платформу. — Нет нужды говорить, что красный дракон — великолепный выбор.

Он поспешно обвел Тассельхоффа вокруг карусели, пока они не остановились перед драконом.

Тас знал, что драконы как раса были изгнаны с Кринна легендарным рыцарем Хумой задолго до того, как появились на свет он и его друзья. Рассмотрев фигуру мифического существа поближе, он не смог скрыть восторженного удивления. Дракон был вырезан с детальной тщательностью. Шесть длинных, на вид жестких костей, оплетенных паутиной плоти, образовывали могучие крылья существа. Его мощные, смертельно опасные когти заканчивались ороговевшими крючками. Вдоль длинного, устланного острыми чешуйками хвоста росли шипы; ряд шипов шел через все тело чудовища и заканчивался только у основания рогатого черепа. Лицо монстра представляло собой пугающую комковатую массу отдельных мышечных волокон и вен. Челюсти, застывшие в злобной гримасе торжества, обнажали два ряда раздвоенных зубов, каждый из которых выглядел острее, чем топор мясника.

Тас был чрезвычайно тронут мастерской работой. Каждую чешуйку вырезали с такой удивительной точностью, что создавалось впечатление, будто дракон сейчас поднимется, расправит крылья и взлетит. Гранатовый красный цвет выглядел сочным, живым и даже немного светящимся изнутри. Чешуйки напомнили Тасу плотно привязанные к корпусу спелые гранатовые зернышки. Недоверчиво рассматривая шипы на драконьей спине, Тас испытал огромное облегчение, обнаружив нечто наподобие седла на шее чудовища. Засунув обутую в сапоги ногу в стремена, свободно свисающие с седла, кендер легко запрыгнул дракону на спину.

Вудроу избрал фигурку кентавра прямо позади дракона, чтобы не спускать с сорванца глаз. Усевшись на шоколадную спину, едва отличимую от настоящей, белокурый юноша терпеливо ждал, пока карусель заполнится гномами. Остановившись у рубильников, гном-механик весело потер ладони и дернул за большой рубильник. Карусель дернулась и начала набирать обороты, а откуда-то из потолка прямо над фигурками полились немного монотонные, но все же веселые звуки карусельной музыки, быстро заглушив все остальные шумы. Животные легонько подрагивали на своих столбиках: когда дракон взмывал ввысь, кентавр плавно опускался на платформу. Начинало казаться, что гном-механик таки справился с управлением капризной машины. Он опускал и поднимал рычажки, не переставая счастливо потирать руки.

Тассельхофф тоже был на седьмом небе от счастья. Когда дракон поднимался и опадал вниз, его крылья то плавно скользили вверх, то устремлялись вслед за монстром, как будто бы дракон по-настоящему летел.

— Чудесно! Надеюсь, эта карусель никогда не остановится, — пылко заверял Тассельхофф самого себя. — Наверное, такие же чувства испытываешь, когда летишь на настоящем драконе… как жаль, что нигде на Кринне их больше не осталось…

Едва произнеся эти слова, Тас почувствовал, что фигура дракона под ним переместилась и легонько затряслась. " Мог бы привязать фигурки и покрепче", — подумал кендер. — "Когда остановимся, я двину ему эту идею".