Обмен поклонами, оглашение имен и знакомый взмах веера. Поехали!
Не теряя ни единой секунды, Карата ринулся на меня, обходя по левому краю. Я плавно двинулся в обратную сторону, против часовой стрелки, аккуратно переступая голыми стопами по холодной рифленой поверхности татами. Первый обмен ударами на средней дистанции не дал никому из нас ни одного очка, с другой стороны - большую часть этой короткой стычки я исключительно защищался. Скорость у Сакугавы, и вправду, была на высоте. Я успевал за ним, но еле-еле.
Предприняв резкую контратаку, когда мой противник решил, что стоит на пару секунд разорвать дистанцию, мне удалось зацепить его носком под колено. Достать запнувшегося соперника посерьезней, я не успел, тот быстро ретировался на безопасное расстояние, но слова Гендо о слабости Караты на "первом этаже" подтвердились. А раз так, то пора переходить к активным действиям.
Подорвавшись с места, я закрутил с противником карусель, равномерно работая всеми четырьмя конечностями. Руки были заняты исключительно тем, чтобы отвлекать на себя внимание Сакугавы и связывать его собственные в обороне. Зато ноги в это время раз за разом пытались попасть в колено соперника или опрокинуть его подсечкой. Метнувшись от края площадки, куда я его загнал, Карата снова запнулся и пропустил двоечку в грудь, не успев прикрыть себя блоком. Я снова сменил позицию, заходя с другой стороны, и опять начал прижимать своего оппонента к линии разметки, заступ за которую грозил ему штрафными очками. Внезапно дернувшись на меня, кансаец перехватил меня за правый рукав и потащил за собой. Прежде чем он сумел провести бросок, я вместо того, чтобы тупо лететь по инерции вслед за его рывком, успел сделать еще два контролируемых шага вперед и влево, заступив к нему за спину. Моя стопа захватила в "перехлест" опорную ногу Караты, и в следующую секунду на татами вместо меня полетел он сам. Классика для дзюдзюцу - неожиданность для Сакугавы. Со стороны трибуны послышалось несколько удивленных восклицаний, а я уже быстренько обозначил "добивающий" и, повинуясь команде судьи, отошел на свою половину.
По старой традиции начисление очков во время поединка, в открытую, не велось, так что участники были избавлены от соблазна все время коситься на горящие цифры какого-нибудь электронного табло. Но вести подсчет мысленно никто не запрещал. И по моим наблюдениям, последний эпизод принес мне не меньше шести очков. Хотя, тот двойной удар вполне могли засчитать за один.
Тем временем, Сакугава, поднявшись с татами, поджал тонкие губы и резко встряхнулся, разминая мышцы плечевого пояса. Идя к своему месту на разметке, кансаец посмотрел в сторону сопровождавшей его команды и получил молчаливый кивок от пожилого деда, который, по-видимому, и являлся его наставником. Хм, ладно, понятны мне твои с ним "переглядками", Кара-кун. Решили "секретным оружием" меня придавить? Так я этого от вас и добивался, специально продемонстрировав, что неплохо умею работать ногами и готов их активно использовать. А потому, если Сакугава и его сенсей сразу поняли, что до моего уровня Карата не дотягивает по этому показателю (а он явно не дотягивает!), то другого решения они принять и не могли. Что ж, все правильно, а теперь давайте все-таки поглядим на это ваше читерское юби-дзюцу.
В целом, поведение кансайца в бою практически не изменилось, хотя он и стал держаться от меня подальше, больше не рискуя лезть в ближний бой, и пытаясь реализовать свое преимущество более длинных рук. Вот только он не учел того, что при своих данных я в семи случаях из десяти, вынужден был сталкиваться именно с такими противниками. Причем, как в додзё, так и в школьных коридорах с темными подворотнями. А значит, чтобы запинать меня на дистанции, нужно было очень и очень постараться. И драться при этом, как минимум, "не по правилам".
Свою тактику я специально менять не стал, продолжая демонстративные попытки достать соперника резкими ударами ног по коленям или лодыжкам. И едва Сакугава уверился, что мой стиль не претерпел изменений, как тут же ринулся в расставленную ловушку. Карата атаковал стремительно и даже, пожалуй, немного быстрее, чем раньше. Его серию якобы беспорядочных ударов, включавших в себя классические "подачи" правой по типу кири-коми и некую грубую кальку с хлестких боксерских джебов левой, я встретил четкой отработанной защитой. Последней приманкой в капкане стала моя попытка пойти на захват, что открывало мой торс для вероятного удара, но в перспективе давало возможность провести "двухочковый" бросок. И Карата снова меня не подвел, сразу же попытавшись воспользоваться распахнувшимся перед ним "окошком". Раскрывшийся кулак Сакугавы мелькнул размытым пятном, метя мне точнехонько в "солнышко"... После чего вдруг раздался болезненный сип, группа сопровождения из Кансая в полном составе подскочила к самой разметке, а голоса на трибуне заголосили заметно громче, чем в прошлый раз.
В принципе, увернуться от этой "руки-копья" было не сложнее, чем от удара ножом. А в этом практика у меня была не хуже, чем и во всем остальном. Тем более что иногда мне попадались не такие увальни, как Вяленый, а ребята, считавшиеся мастерами в обращении с разными "бабочками" и другими заточками. Так что, "меры противодействия" были у меня заготовлены и на практике отработаны. "Качающийся" шаг вперед со скольжением навстречу атаке, уклонение корпусом, и ладонь Сакугавы прошла вскользь, почти касаясь материи косодэ. После чего мои собственные руки, к этому моменту уже "выведенные на позиции", привычно перехватили конечность соперника за запястье и чуть выше локтя. От так вот, паря! "Крыло орла"! И подсечка сзади!
Повалившись на колени, боец кансайской школы громко зашипел сквозь зубы от боли в вывернутой конечности, но я жестко и плотно прижал его к полу, не давая вырваться и высвободить вторую руку. Подскочивший поближе судья склонился рядом с Каратой, но тот упорно отказывался признать "болевой". Пришлось дополнительно его придавить, и, замычав еще злее, Сакугава забил лбом о татами. Замахав на нас своим дурацким веером, рефери засчитал мой успех и велел разойтись. Возвращаясь к разметке, я поймал краем глаза довольные улыбки Гендо и Харады-сенсея, настроение которого, похоже, заметно улучшилось. Но бой еще не окончен, поэтому - не расслабляться!
Больше соваться ко мне с юби-дзюцу Карата не рисковал, а в чистом дзюдзюцу держался на уровне только, пока дело касалось ударов руками. Заработав еще три-четыре очка на обычных "плюхах", я понял, что Сакугава окончательно сдулся. Было похоже на то, что он просто уже тянет время, не думая о том, как выиграть поединок, а лишь размышляя, как бы ему не подставиться и не проиграть в сухую, возможно, вырвав напоследок пару очков. И это меня чего-то вдруг сильно взбесило.
Да, может быть, это и спорт, а не драка и не битва насмерть! Но это же все-таки бой! Так какого же дьявола ты не готов сражаться в нем до конца?! И хотя мои суждения могли выглядеть предвзято, особенно если учесть, что в моих обычных боях конец, как правило, наступал только после того, как одна из сторон уже не могла подняться, но сути это никак не меняло. Сакугава Карата, поздравляю! Тебе удалось меня разозлить!
Мне уже давно хотелось опробовать в деле один прием, показанный мне недавно сенсеем, но для этого все как-то не представлялось подходящего случая. Для уличных разборок он был слишком вычурным, но вот для спортивного поединка годился вполне. Обозначив очередную атакующую серию, я подался назад, давая Сакугаве возможность и место для контратаки, а сам занял "шаговую" стойку и максимально жестко уперся ногами в пол. Карата сунулся вперед, совсем не так напористо и борзо, как делал это еще две минуты назад в начале нашего спарринга, но вполне достаточно для меня. Перекинув весь вес на носок левой стопы, я выбросил правую ногу, стоявшую сзади, вперед и вверх, мысленно порадовавшись тому, что с растяжкой у меня тоже, хвала всем ками, полный порядок. Совокупная мощь разворота всем телом объединилась с широким замахом по дуге почти в сто восемьдесят градусов и превратилась для Сакугавы, наносящего боковой удар рукой и уже не могущего остановиться, в мою сбитую пятку, прилетевшую кансайцу точно под левый глаз.