Наталья не ожидала такой быстрой реакции и продолжила:

"Мне очень нужно с тобой поговорить".

"О чем, через столько лет? Мы уже все обсуждали".

Женщина задумалась - что ответить? Анна Лаврова не была расположена общаться.

"Это очень важно. Когда тебе удобно?"

Ответ чуть задержался.

"Давай в понедельник. Небольшое кафе на заправке, рядом с автодорожным институтом. Буду ждать к семи вечера".

Наталья, не поверив своей удачи, вышла из сети. Оставалось сделать так, чтобы Лаврова не заподозрила, что встречать ее будет вовсе не Николай. И вообще, одной ей с этим делом не справиться...

Пришлось немного порыться в сумке. В тот вечер, когда она столкнулась с Вадимом Афанасьевым, так разволновалась, что забыла, куда положила его визитку. Карточка нашлась в кошельке.

Вадим ответил сразу.

- Мне очень нужна твоя помощь, - вместо приветствия сказала она. - Ты говорил, что всегда готов помочь...

Глава 15

Сергей проснулся поздно. Он сильно устал за неделю - учеба, работа и внезапно начавшиеся отношения с красивой однокурсницей - все у него складывалось замечательно, и все это время он просто летал. Однако, приехав к родителям на выходные, поддавшись их вниманию и постоянно уплетая еду за обе щеки, он немного расслабился.

В этот раз оба родителя были дома. Они прекрасно общались за семейным ужином в пятницу накануне, когда он только приехал. Мама даже собственноручно запекла мясо, чем вызвала удивление мужа и восторг Сергея. Она по-прежнему была милой, доброй, как в детстве, и готовила не менее вкусно. Интересно, если бы отец не стал бы прокурором, может, в их семье остался мир и покой?

Сергей встал довольно поздно - в одиннадцать часов утра. Он думал, что дома никого уже нет, и прошел в кухню. Сегодня вечером он собирался встречаться с девушкой... Однако, хотелось и с родителями побыть.

Они сидели на кухне. Сергей уже хотел зайти, сделать всем кофе и посидеть за завтраком, когда понял, что выбрал неудачный момент.

Его мать и отец ругались. Это было не ново - они начали ссориться, когда он поступил в колледж. Слово за слово - и поехали, оба были вспыльчивыми и моментально заводились. Но сейчас, хотя они и старались не шуметь, парень услышал в их голосах неподдельную злобу и ненависть, и это напугало его.

- Рома, ты совсем обнаглел, - голос у матери дрожал. - Ты привел эту свою шлюху на праздник, где собрались все первые лица города! Кем ты ее представил? Помощницей?

- Она и есть моя помощница, работает со мной уже год, - отпирался Оболмасов-старший. - Ты со мной ехать не могла, я захватил Катю. Там все были со спутницами. Что здесь такого?

Между ними повисла пауза. Сергей удивился. Обычно отец умело скрывал свои похождения, находя женщин, далеких от их жизни. А тут - на работе?! Наверное, мама ошибается.

- А знаешь, почему я не смогла тебя сопровождать? В тот день я случайно оказалась неподалеку от прокуратуры. Время было обеденное... Я решила зайти к тебе,без предупреждения. Сделать сюрприз. Ты забыл запереть дверь, Рома, пока занимался любовью со своей Катей! А если бы зашла не я, а кто-то другой?

Сережа видел, как менялось лицо отца. На нем мелькала целая гамма чувств - от удивления до досады. Все, попался папка. Одно дело - изменять так, что мать вроде и догадывается, но не быть пойманным. И совсем другое - вот так бездарно попасться в собственном рабочем кабинете!

Роман Васильевич, тяжело дыша, оттянул ворот черной толстовки, в которой он всегда ходил дома.

- Да, я тебе изменяю, - холодно проговорил он. - Ты и раньше об этом знала, и что? По-моему, дорогая, тебе всегда было плевать на меня. Ты давно живешь своей жизнью, Лена. Деньги я даю, сына мы вырастили... С того момента, как он поступил в колледж, мы стали чужими людьми!

Елена Степановна, запустив руку в пышную шевелюру, покачала головой и отвернулась к окну. Сергей видел, как задрожали ее плечи, и у него сжалось сердце.

- Я хочу развестись, - всхлипывая, проговорила она. - Не могу так больше жить. Давай подадим на развод!

Вот оно, твое освобождение, папа - подумал Сережа. Разводись - и гуляй, сколько влезет! Мать сама предложила, довел ты ее. В душе молодого человека распространился такой холод, такое безразличие, что стало страшно. Значит, мама все знала - и терпела...

Отец побледнел и сжал кулаки.

- Нашла время, - презрительно проговорил он. - Ты же все понимаешь. Мне нельзя сейчас разводиться. Карякин баллотируется на выборах городского главы, и я буду в его команде. Подождать не можешь, решила сейчас портить нам жизнь? Я могу развестись с тобой, Лена. Но жизни я тебе не дам. У тебя же с головой не все в порядке! Столько лет сидишь дома, пьешь какие-то таблетки. Ты же не активна социально, как Маша Карякина. Вот уж Лешке с женой повезло! А с тобой разговор будет особый. Устроим принудительную экспертизу в нашей психиатричке... Поверь, диагноз тебе поставят, и на лечение направят. А оно ведь долгое. Признают опасной для окружающих. Знаешь, есть такие комнаты, где стены звуконепроницаемые? В такое место даже Сережу не пустят тебя навестить...

Елена Степановна покраснела, сжала кулаки и кинулась на мужа.

- Сволочь, - бормотала она.- Гуляка, паскуда. Ты преступник, сутенер несчастный!

Оболмасов схватил ее одной рукой, а другую занес.

- Я тебе сейчас так врежу...

Сергей не выдержал. Он кинулся на кухню, оттолкнул отца от матери и загородил ее собой.

- Не смей, папа!

Роман Васильевич сделал шаг назад. Лицо его вмиг приняло спокойное и добродушное выражение.

- Сережа, ты давно проснулся?

- Достаточно давно, чтобы услышать ваш разговор, - парень усадил маму на кожаный диванчик. Женщина казалась ослабевшей, она молчала. - Прекрати над ней издеваться. Папа, ты и раньше бил ее? Вот откуда те синяки, а не от очередного столкновения с чужой машиной?

Оболмасов растерялся. Очевидно, не ожидал он участия сына в их конфликте.

- Сергей, ты взрослый парень, - начал рассуждать он, приобняв молодого человека. - Пойми меня. Твоя мать много лет сидит дома, она сходит с ума, и меня доводит!

- Это - не повод бить жену, - Сережа обнял Елену Степановну. - Ваши разборки - ваше дело. Я долго не лез, но сейчас обязан вмешаться.

Прокурору эти слова не понравились. Лицо его покраснело, руки сжались в кулаки.

- А ну вас всех! - заорал он. - Оставлю без денег, засажу, уничтожу! Сережа, оставь мать в покое, пока не поздно!

С этими словами он вылетел из квартиры, прихватив связку ключей. Сергей увидел в окно, как отец отгоняет машину со стоянки.

Мама тем временем тихо плакала. Он подошел к ней и обнял - крепко и нежно.

- Ничего он не сделает, - прошептал Сергей. - Хочешь, мы уедем в Псков, к бабушке? Я буду работать. Конечно, на роскошь не хватит, но - проживем...

Елена Степановна вытерла слезы и с восхищением посмотрела на сына.

- Не надо, милый. Ты должен выучиться! Я потерплю твоего папу. Ведь столько лет молчала, а сейчас прорвало... Это просто семейные разборки. Жаль, что ты оказался свидетелем!

Сергей достал из шкафчика валерьянку, накапал в стопку.

- Выпей, мам. Объясни мне: пока вы ругались, ты называла его сволочью, гулякой и паскудой. Это понятно. Но почему - преступником и сутенером?

Женщина вздрогнула, словно от удара, и спрятала лицо.

- Не обращай внимания, Сережа. Чего не скажешь в пылу ссоры!

* * * * *

- Мы успеем. Давай... Я больше не могу. Хочу тебя, - Никита прижал ее к себе, обжигая голую спину своими горячими ладонями.

- А если Софийка выйдет? - смеясь, вырывалась Вика. - Откроет дверь, а тут такое!

Никита, опрокинув ее на сидение, уже снимал джинсы. Вика не могла больше терпеть. Дожила - решили подвезти и подождать подругу, а сами не продержались и десяти минут! Ее отношения с Никитой были одновременно романтичными и страстными. Утром он забегал в общежитие, принося купленные в кафе бутерброды, а вечером вызывал ее спуститься и посидеть в машине. Вика заметила, что ботинки парня поизносились, а новых он не купил - зато у нее появилось недешевое платье, подчеркивающее фигуру. Он, сын богатого папы, давно уже пошел на принцип и не просил у отца денег, пользовался только небольшой периодической помощью мамы и зарабатывал сам, велики ли заработки у студента-очника? Вот и получалось: либо Вике платье, либо себе обувь. Отношение Никиты ей нравилось - оно было и грубым, и рыцарским одновременно. Это сносило ей голову.