Эл Вейзи подумал, что в сложившейся ситуации собрание профсоюза прошло вполне удачно. Он наконец понял причины бедственного положения с пенсионным фондом, и ему удалось объяснить это так, чтобы всем стало ясно, почему «Филдстоун гроус» оказалась на мели. Даже крупные профсоюзы попадали в подобные передряги, хотя, казалось, время было самое подходящее делать деньги на инвестициях. Достаточно почитать газеты.

Почти пять миллионов долларов, отданные в рост, до сих пор не принесли ни цента прибыли. Если дела действительно так плохи, то с «Филдстоун гроус» скоро произойдет то же, что и с ростом[1] ее финансов. Останутся только название и адрес.

А когда профсоюз начнет качать права, какой–нибудь адвокатишка по тихой представит документы о банкротстве компании. Причем сделает это в Нью–Йорке или где–нибудь еще, так что пройдет не одна неделя, пока здесь, в Вентуре, Калифорния, об этом узнают.

Все будет очень просто. О'Коннелу, местному профсоюзному боссу, придет официальное письмо, что компания «Филдстоун гроус» ликвидируется, а имущество подлежит продаже в уплату долгов. И тогда О'Коннел, этот здоровый тупой ублюдок, заявится с письмом к Вейзи.

— Эй, Эл, — скажет он. — Взгляни–ка на это!

Скажет так, словно он уже понял, что все это значит, но считает своим долгом дать посмотреть столь актуальный документ кому–нибудь еще. Как будто объяснения смогут помочь.

Да и сейчас уже не поможешь, вот в чем беда. Именно так оно и происходит, думал Вейзи, выходя из здания в своих грубых башмаках и пропотевшей рабочей рубахе. Ему был неприятен собственный запах.

Эти умники в отлично сшитых костюмах–тройках и итальянских ботинках всегда все портят. Самое большее, на что может надеяться обычный трудяга, — так это выяснить, как им это удалось, и постараться устроить им парочку неприятностей. Хотя бы притормозить их. На месте «Филдстоун гроус» может оказаться любая другая компания с не менее солидным названием, которая закончит свое существование таким же образом. Деньги исчезли, и никого, ни одного человека не заставишь вернуть их.

Он поддал ногой камешек, проходя по автостоянке. Возможно, они устроят так, что не будет даже повода для обращения в правительство. В судах и комиссиях — сплошь бюрократы. Вейзи фыркнул. Всюду сидят такие же ребята в костюмах–тройках, неотличимые один от другого и от прочих мошенников. Разве что мошенники улыбаются, выкачивая из тебя деньги. Те, в правительстве, даже не обязаны улыбаться, потому что они все равно получат свой кусок.

Черт побери, что же еще можно сделать? Ты должен подать ходатайство. Предъявить иск «Филдстоун», чтобы это дело хотя бы получило огласку. Маленький профсоюз механиков в Вентуре, теряющий семьдесят процентов своего пенсионного фонда из–за неудачных капиталовложений… Из этого и статьи не выжмешь. Но ты должен постараться, даже если все, чего ты добьешься, лишь заставит их в следующий раз быть чуть более осторожными и не пытаться забрать все. Ну, может быть, одному или двоим из них придется слегка попотеть. Вейзи открыл дверцу своего пикапа и забрался внутрь. Он посидел там с минуту, закурил сигарету, глубоко затянулся и выпустил дым в окно.

Господи, подумал он. Девять часов. Интересно, оставила ли Сью что–нибудь на ужин.

Эл взглянул на освещенный подъезд. Оттуда выходили люди. Он увидел громоздкую фигуру О'Коннела, который улыбался и похлопывал кого–то по спине. Когда все произойдет, он, конечно, будет говорить, что ничего не знал и, может быть, еще рано паниковать.

Все верно, подумал Вейзи. Можешь не волноваться, здоровый тупой ублюдок. Ты никогда не узнаешь, кто нанес тебе удар.

Он повернул ключ зажигания, и мир раскололся огнем. Взрывной волной О'Коннела швырнуло в окно фасада. Взвившийся в небо огненный шар лопнул, и стоянку залило светом.

Потом механик по фамилии Линли утверждал, что видел, как в здание влетели обломки пикапа, а О'Коннел говорил, что ничего подобного не было. Впрочем, люди всегда склонны преувеличивать, особенно когда на их глазах происходит настоящее убийство. Конечно, жаль, что так случилось. Скверное дельце, это сразу стало ясно без всякого расследования.

— Вот список происшествий за сутки, — сказал Пэджетт, бросая на стол Элизабет пачку распечаток с компьютера. — Ты сегодня рано, так что давай действуй.

— Спасибо, — ответила Элизабет, не отрывая глаз от своих записей.

Она все еще пыталась понять, каким образом этот чек оказался не оприходован банком. Даже если в универмаге постарались получить по нему наличными на следующее же утро, депозит должен был быть здесь по крайней мере двенадцать часов назад. Четверть девятого, а банк откроется в половине десятого. Она сделала себе пометку позвонить. Может, как обычно, виновата почта. Тот, кто не в состоянии доставить письмо в пределах города за двое суток, должен заняться каким–нибудь другим делом. А вот уведомление о недостаче на счете, конечно, пришло быстро. За один день.

Элизабет убрала чековую книжку и уведомление в свою сумочку и взялась за распечатки.

Столько лет учиться, подумала она, и все для того, чтобы читать распечатки о чьих–то смертях для министерства юстиции. Да еще радоваться, что тебе платят за это…

Она начала просматривать страницу за страницей.

«Де Витто Л.Дж. Мужчина. Белый. 46 лет. Несомненное самоубийство. Ружье, 12–й калибр. Толедо, штат Огайо. Код 79–8475».

Элизабет сделала карандашную пометку то ли потому, что имя могло иметь отношение к мафии, то ли просто потому, что другие могли оказаться еще менее интересными.

«Гейл Д.Р. Женщина. Белая. 34 года. Несомненное убийство. Револьвер, 38–й калибр. Подозреваемые: Гейл П.Дж. 36 лет. Арестам не подвергался. Вигита, штат Канзас. Код 79–8476».

Ну, это элементарно, подумала Элизабет. Семейная ссора, в которой один хватается за оружие… Она пробежала глазами до конца листа в надежде найти что–нибудь нестандартное.

«Вейзи А.Э. Мужчина. Белый. 35 лет. Несомненное убийство. Динамит. Вентура, штат Калифорния. Код 79–8477».

Динамит? Его взорвали? Элизабет выделила это сообщение. Возможно, оно и не попадет в итоговую сводку происшествий, но все–таки не обычное насилие из тех, что случаются по вечерам в начале уик–энда.

«Сэттерфилд Р.Дж. Мужчина. Афро–американец. 26 лет. Несомненное убийство. Ограбление. Револьвер, 32–й калибр. Вашингтон, Центр. Код 79–8478». Не то.

«Дэвидсон В.Л. Женщина. Белая. 23 года. Несомненное убийство. Изнасилование. Нож. Кармел, штат Калифорния. Код 79–8479». Опять пусто.

Она просматривала распечатки, небрежно сбрасывая их на пол и время от времени помечая карандашом сообщения, которые не подходили под дюжину наиболее распространенных видов убийств. Сегодня понедельник, значит, работы больше, чем в обычные дни. Работая здесь, Элизабет узнала по крайней мере одну вещь: по выходным оказывается гораздо больше желающих кого–нибудь прикончить.

«Стэплтон Р.Д. Мужчина. Белый. 41 год. Несомненное убийство. Револьвер, 45–й калибр. Подозреваемые: Стэплтон А.Е. 38 лет. Арестам не подвергался. Буффало, штат Нью–Йорк. Код 79–102033».

Когда она дочитала до конца, было начало одиннадцатого.

Пэджетт, старший аналитик, должно быть, уже ушел на перерыв, решила, она. Почему–то ей всегда было трудно точно рассчитать время. Как только ей нужно было с кем–нибудь посоветоваться, оказывалось, что наступило время ленча. Элизабет взяла распечатки и отправилась в комнату со стеклянными перегородками, где сидели операторы.

К ее удивлению, Пэджетт сидел за своим столом, хмуро уставившись в бумаги. Она постучала в стекло, и он поднялся, чтобы открыть дверь.

— Я думала, у тебя перерыв, Роджер, — сказала она.