От возмущения Ту сплюнул еще раз, вложив в это действие всю меру своего презрения к врагам. Нет уж, не доставит он им подобного удовольствия! Ласково погладив острое лезвие стилета, старый советник злорадно ухмыльнулся, представив раздосадованные лица бурусов, на глазах которых их пленник примет достойную валузийского вельможи смерть. Жаль только, что никто, кроме них, этого не увидит…

Ту мрачно вздохнул, вспомнив о Бруле, который тоже попал в плен к ненавистным врагам. Где он сейчас и жив ли еще? И где сейчас король Кулл? Все еще сражается на юге с ордой обезьянолюдей или уже возвращается домой с победой? А может быть, лежит где-нибудь в густой траве с переломанной шеей…

Горестные раздумья советника прервал неясный шум, внезапно донесшийся сверху. Ту вскинул голову и замер, напряженно, прислушиваясь. Шум становился все отчетливее и ближе, и, наконец, над самой головой старика раздался знакомый скрежет отодвигаемой решетки. Вскочив на ноги, Ту метнулся в сторону и прижался к шершавой холодной стене, больше всего на свете желая вдавиться в нее поглубже. Он услышал приглушенные гортанные звуки и внезапно понял: в темницу что-то опускают. Судорожно сжав рукоять кинжала, советник затаил дыхание, приготовившись к любым неожиданностям.

Страха он не испытывал. Пусть и не надеются, что тщедушный старикашка станет унижаться перед этими гнусными тварями, похваляющимися своими мускулами! Пусть только попробуют дотронуться до него — острое лезвие кинжала сделает свое дело! Силы, конечно, не равны, но прежде чем умереть, Ту захватит с собой в Царство Иог-Саррога хотя бы одного из этих нелюдей. А может быть, таким образом пленнику спускают еду? Ну уж нет, к их поганой пище он даже не притронется!

Ту прислушался и вдруг уловил чье-то едва различимое дыхание. Должно быть, кто-то из обезьянолюдей прибыл за ним, чтобы поднять наверх и вновь отвести к своему вожаку! Ну что ж, тогда он сначала попробует еще раз поговорить с высокомерным бурусом, взывая к его разуму и человеческим чувствам. И лишь решив, что все бесполезно, пустит в ход спрятанное в рукаве оружие.

Ту почувствовал, что неизвестный опустился на пол темницы совсем неподалеку от него. Затаив дыхание, советник ждал, что последует за этим, как вдруг услышал противный скрежещущий звук задвигаемой решетки. «Что бы это значило? — промелькнуло у него в голове. — Кого это они мне сюда подсунули? Надзирателя? Палача? — старик похолодел от ужаса, представив себе неравную схватку в кромешной тьме с мощным и сильным обезьяночеловеком. — Но зачем тогда вновь закрыли решетку?»

Некто стоящий невдалеке от него пошевелился и сделал несколько неуверенных шагов в противоположную от советника сторону. Он молчал, и не слышно было даже его дыхания. Что задумал этот негодяй? Ведь он прекрасно видит в темноте и сейчас, должно быть, мерзко ухмыляется, с насмешкой глядя на прижавшегося к стене старика, судорожно сжимающего в руке небольшой стилет.

Нервы Ту были на пределе, он едва сдерживался, чтобы не броситься на неведомого врага, издав воинственный клич Валузии, — чего старому вельможе за всю его жизнь делать еще не приходилось.

Немного постояв на месте, таинственный противник вдруг начал медленно кружить по темнице, двигаясь столь бесшумно, что советник временами почти не слышал его шагов. Стараясь стоять к незнакомцу спиной, Ту поворачивался на едва различимые звуки, держа наготове руку с кинжалом. На какое-то время вновь наступила полная тишина, и вдруг советник услышал легкий шорох совсем рядом с собой.

«Да что он задумал свести меня с ума?! — Беззвучный, полный отчаяния крик вырвался из готового разорваться сердца Ту. — Не выйдет, мерзкая тварь!»

Не в силах больше выносить эту молчаливую пытку, старый советник очертя голову бросился на невидимого врага, резко выбросив вперед руку с узким клинком. Увы — выпад прошел мимо, и незнакомец тотчас схватил старика за руку и вывернул ее так, что искры посыпались из глаз вельможи. Получив вслед за этим сильный удар по шее, Ту тяжело рухнул на колени, с ужасом и болью осознавая, что вот теперь он окончательно пропал. Не успев выполнить задуманного и прихватить с собой за Врата Смерти ненавистную тварь.

— Старина Ту! — раздался вдруг знакомый голос. — Неужели это ты? Ну, конечно же, ты, старый пройдоха!

— Брул, — еле слышно прошептал советник, и из глаз его полились слезы радости. — Ты жив, Слава Богам и всемогущему Валке…

— Как видишь! — усмехнулся пикт. — Вернее, слышишь. Прости, я чуть тебя не зашиб. Как ты?

— Ничего, это я сам виноват, — еле ворочая языком, пробормотал Ту. Страшное напряжение, которое он испытывал в последние мгновения, отпустило, и старик чувствовал себя совершенно опустошенным. — Я думал, это кто-то из них…

— Я тоже чувствовал, что нахожусь здесь не один, — отозвался Брул. — Но не был уверен, что рядом со мной человек. Давно ты попал сюда?

— Не знаю. — Советник растерялся, пытаясь сообразить, сколько же времени он провел в подземной темнице, но понять этого так и не смог. — Должно быть, не очень долго. Они тебе что-нибудь сказали? Что с нами собираются делать эти хвостатые?

Пикт помолчал, и советник услышал, как Копьебой тяжело вздохнул.

— Живые мы им не нужны, — наконец глухо произнес Брул. — Они настроены совершенно непримиримо.

— Да, я знаю, — кивнул Ту. К нему постепенно возвращалось самообладание и способность ясно и трезво мыслить. — Но все же есть надежда, Брул! Бурусы — не обезьянолюди, а главные над ними. Они, как ни странно вовсе не утратили нормальных человеческих качеств, хотя и утверждают обратное. Видимо, в древности бурусы действительно были достойным народом, образованным, мудрым, потому что за долгие века дикой звериной жизни все же сохранили в себе способность мыслить, а стало быть, понимать других людей.

— Да что ты, Ту! — раздраженно перебил его пикт. — Ничего они не желают понимать! Месть, кровавая, беспощадная месть — вот их единственная цель. Они вытравили из себя все остальные человеческие чувства. Теперь это нелюди! Хотя я и согласен признать, что в чем-то они правы.

— И не в чем-то, а во всем! — забыв об осторожности, почти закричал советник. — Так же, как и мы! Вот какая, ужасная ситуация, Брул, — они правы, и мы правы. Как тут быть? По-моему, впервые в жизни я столкнулся с совершенно неразрешимой задачей. А ведь ты знаешь, сколько раз мне приходилось находить выход из самых сложных положений!

— Ну тут тебе не придется пускать в ход дипломатические хитрости, — угрюмо буркнул Копьебой. — Они даже слушать нас не собираются. Здесь вопрос посерьезней — или мы, или они. И борьба будет идти до самого конца. Другого пути я не вижу.

— Неужели и ты так же непримирим, как и бурусы? — грустно покачал головой старик. — И ты тоже считаешь, что лучше пролить всю, без остатка, кровь двух народов, но не уступить ни в чем?

— Да не нужны им наши уступки, как ты не понимаешь? — Брул явно начал выходить из себя. — Они желают полностью нас уничтожить! И ничего другое их не устраивает! А нам тогда что остается делать?

— А мы все же будем стараться найти какой-то, приемлемый для обеих сторон, выход, — настаивал на своем советник. — Если только они дадут нам еще немного пожить…

— Вот именно! — в ярости выкрикнул Брул. — Если дадут! Значит, ты рассчитываешь на их милость? Может, ты даже будешь просить о пощаде?

— Ну знаешь ли! — От негодования советник не сразу смог найти подходящие слова. — Я… Я не ожидал услышать подобные оскорбления от тебя, пикт Брул. Ты не смеешь так говорить! Я не имел в виду просьбы о пощаде… Я…

Ту угрюмо замолчал и отвернулся, терзаемый горьким чувством обиды и непонимания. Брул молча постоял в темноте какое-то время, затем решительно шагнул к старику и положил руку тому на плечо.

— Прости, старина Ту, — негромко произнес он. — Не сердись. Наверное, мы еще не готовы к такому разговору. Давай лучше вместе подумаем, как отсюда выбраться. Тебе не удалось найти здесь еще какой-нибудь выход? Ну, может быть, хотя бы дыру или трещину?