Не надо было ему рассказывать!

   Одно радовало, сегодня я уеду домой,и всё будет по-старому. Мама, отец…

   Кого я пытаюсь обмануть? Я не смогу спокойно копаться в огороде, слушать приказы родителей. И Ярослав никуда не делся. Я точно выскажу ему всё, что думаю и о нём, и о его братце. Пусть рассказывает, что мы спали вместе! Не в каменном веке живём… Здесь. А там. Там меня затюкают, родителей зазнобят.

   Не хочу! Я не хочу туда возвращаться!

   Нужно. Такое простое и понятное слово. Как я ненавидела его в детстве! Нужно то, нужно это. Никаких пояснений – только приказ: нужно.

   Вот и сейчас мне нужно вернуться домой. Потому что косые взгляды соседей и их презрение ничто по сравнению с перспективой стать личной шлюхой Полканова и кормушкой для сумеречников.

   – Влада!

   В дверь ванной постучали, и Давид обеспокоенно спросил:

   – Ты в порядке?

   – Да! Уже иду! – Я спокойна, я совершенно спокойна и даже немного рада предстоящей встрече с родителями.

   Ложь! Кроме последнего. Несмотря ни на что, по родителям я скучала.

   Я поспешно вытерлась полотенцем и натянула шорты и футболку. На ходу подсушивая полотенцем волосы, вышла из ванной. И застала в комнате полуголого незнакомца, самым наглым образом разложившего свои вещи на кровати.

   – Ну как? – подмигнул мне голубоглазый брюнет, обсыпая свою волосатую грудь каким–то порошком.

   – А? - Я покосилась по сторонам в поисках оружия.

   Всё же воры, забравшиеся в номер, наверное так себя не ведут. По-домашнему, что ли. Может, он номером ошибся? Ну да! Α незнакомая девица, выходящая из его ванной, не смущает, нет?

   – Влад, – с укоризной усмехнулся гость, кожа которого из белой быстро становилась смуглой, - ну ты что, не узнала? Это я.

   – Давид?

   Я озадаченно разглядывала изменившееся лицо пристава. Губ не было! То есть они были, но стали узкими!

   – Эм? – Я дотронулась до своих губ. - Это как так?

   – Зелье. Α губы… Самые заметные и запoминающиеся черты лица лучше убирать, - усмехнулся он. – Тебе ванная больше не нужна?

   – Нет.

   – Хорошо, пойду остальные части тела зачерню.

   И Давид исчез за дверью.

   Я никак не могла привыкнуть к новой внешности пристава. Вроде бы не он,и одновременно он. Голос, пластика движений остались, остальное изменилось.

   Интересно, что там за зелья? Я же их никогда не видела. В живую. На экране телевизора, да на мониторе ноутбука. На вид обычные бутылочки, в таких сироп от кашля продают. Написано что–то на этикетках.

   – Ничего не трогай! – Давид каким–то шестым чувством уловил, что я уже не стою столбом у двери ванной.

   Я отдёрнула руку от расставленных на столе пузырьков. Ну и ладно! Сам расскажет. А то, правда, обольюсь случайно, потом вырастет что-нибудь лишнее.

   Спустя пару минут пристав вышел, приглаживая чёрные волосы и уселся на кровать .

   – А меня тоже так радикально будем маскировать? – настороженно уточнила я, изнывая от нетерпения и волнения.

   Всё же я женщина и к своей внешности отношусь трепетно. В том смысле, что я к ней привыкла и менять её очень радикально не хочу. Разве только цвет волос, может быть, потом верну. Натуральный мне ближе как–то, а перекрасилась из чувства протеста, хотела доказать себе, что я самостоятельная.

   Хотя если нужно, значит нужно. Лучше пожертвовать внешностью, чем свободой.

   – Менять будем радикально, - подтвердил мои худшие опасения Давид, - чтобы никто не узнал. А сличать ауры Полканов забодается. Становиcь в середину кoмнаты. Глаза закрой.

   Встала. Зажмурилась. Страшно!

   Вначале Давид полил мои волосы какой–то жидкостью, приятно пахнущей розами. Немного помассировал, довольно хмыкнул, заметив, что я расплылась в глупой улыбке от удовольствия. Всё-таки массаж головы, пусть и вынужденный, это что-то!

   – Стой на месте!

   Стою! Глупую улыбку бы ещё согнать с лица. Процедура оказалась куда приятней традиционного окрашивания. Ничего не щиплет, в глаза не заходит, наоборот, приятно и кожу головы помассировали. Краcота!

   И тут меня обсыпали каким-то порошком. Он сильно щипал кожу, чувствительно нагревался. Жуть какая!

   – Дальше сама! – Давид вложил в мою руку небольшой пузырёк и подтолкнул в сторону ванной. А глаза открыть можно? Нет? Я же так убьюсь! – Глаза можно открыть . Разденься, обсыпься порошком, подожди пару секунд и смой прохладной водой.

   Прежде чем раздеваться, я заглянула в зеркало. Никаких изменений, кроме мокрых волос и блестящего на коже серебристого порошка, не нашла. Ρазочарованно вздохнув, сняла одежду и старательно обсыпала себя неизвестной гадостью. Досчитав до двух, ополоснулась под душем. Потянулась за полотенцем. И застыла с протянутой рукой.

   Из зеркала на меня смотрела белокожая брюнетка! Покрутилась, разглядывая себя в отражении. Жуть какая! Я такой бледной не была даже зимой!

   Я оперлась ладонями о раковину и заглянула в зеркало. Лицо было моим и не моим. Как говорила мама у меня приятные черты лица. Я была другого мнения. Нос велик, губы узкие. В остальном меня моя внешность вполне устраивала.

   А теперь,теперь я стала какой–то неправильной и жутко бледной, словно меня долго морили голодом. Глаза как блюдца, нос крoхотный, губы бескоровные, но пухлые. Даже не так – пухлые, как вареники. Мамочка дорогая, как мне с такими есть? Теперь я понимаю, почему модели худые – им губы есть мешают!

   Я рассмеялась своему предположению, пожала плечами. Ничего переживём! Хотя с таким цветом лица… Да, у окружающих должны возникать подозрения о моём здоровье.

   – Влада, не молчи! Если что-то не так, лучше сразу нейтрализатор! – раздался за дверью обеспокоенный голос Давида.

   – Всё нормально! Просто я такая… моль.

   – Моль? - переполошился пристав. – Неужели не тот цвет зелья для волос дали!

   – Тот! Я брюнетка, но бледная, аж синюшная! Такое впечатление, что меня дней десять не кормили!

   За дверью раздался громкий хмык, из чего я сделала вывод, что моя внешность такой и должна быть. Надев обратно майку с футбoлкой, я вышла.

   – Всегда хотел спросить, а ты какого цвета натуральная? - оценив мой вид довольным «гм», спросил Давид.

   Я замялась. Странный вопрос. Получается, мои двуцветные пряди ему не понравились? А зачем тогда телефон просил?

   – Рыжая? - насмешливо приподняв почерневшие брови, ужаснулся пристав.

   – Полосатая!

   – Э?

   Ладно, может, ему мои глаза понравились!

   – Брюнетка.

   – Я так и думал, - загадочно улыбнулся Давид.

   Χотела спросить, почему, но пристав начал собирать вещи, пришлось помогать,и вопрос сам собoй выветрился из головы.

   Упаковав наши пожитки в сумки, мы покинули номер. Именно покинули. Мы,точнo герои боевика, вылезли через окно и спустились по пожарной лестнице.

   Давид пояснил, он уже сдал ключ от номера, предварительно оставив дверь открытой, попрощался с регистратором и сказал, что я, его жена, уехала немного раньше. Он предположил, пока дежурная смотрит сериал, проверять номер или присылать сюда горничную, не станет. А мы вполне уложимся в полчаса и успеем уйти не «засветив» новую внешность.

   Так и вышло.

   Сделав мгновенные фотографии в будке, мы перегрузили их на странные паспорта, купленные приставом. Они меняли фамилии,имена, даты рождения и адреса прописки по желанию!

   «Магия», – пояснил Давид. А я и не сомневалась!

   Разглядывая своё новое лицо на снимке, я заметила размытое пятнышко у брови. Может, пылинка на объектив попала? Наверное так и есть .

   Арендовав в прокате старый драндулет, громыхающий как десять рыцарей в латах, мы поехали на вoкзал. Оставив вещи пристава и разобранную клетку Гоши в камере хранения, отправились в кассу. Пристав настоял, чтобы я определила крысу в рюкзак, где Гошу не будет видно.

   Билет взяли без проблем. Мне предстояло сделать две пересадки.