Ситуация изменилась, когда, после длительного перерыва, объявился старый институтский приятель Коля Туманцев и предложил Ивану у стать журналистом в возглавляемом им строительном издании.

— Но я ведь не умею писать на деловую тематику, — растерялся Ильин.

— Это не сложнее, чем сочинить роман.

Четко и ясно излагать свои мысли на бумаге Ильину удавалось всегда. Лет в тридцать он даже сел за книгу, правда, творение свое не закончил, но все, кто читали рукопись, хвалили слог, стиль и вообще. Коля в том числе.

— Но я ничего не знаю о строительстве.

— Разберешься. У тебя с головой порядок. Ты же логик, инженер.

— Зачем я тебе понадобился? Неужели вокруг мало профессионалов?

Туманцев не постеснялся и выложил все начистоту.

— Последние годы я вкалывал так, что гай гудел. Теперь хочу отдохнуть. Потому зову тебя на такие условия: я тебя научу всему, а затем это все ты будешь делать за нас двоих! К тому ж, с тобой я могу быть спокоен: ты не станет подсиживать меня, не будешь интриговать. А с оглядкой на отнюдь не юный возраст для меня это очень важный фактор.

Мечта о человеке, который возьмет его за руку и приведет в новую жизнь, внезапно обрела реальность. От счастья Ильин даже зажмурился. И лишь уточнил:

— У меня получится?

— Посмотрим, — мудро решил Николай.

К огромному удивлению первая статья Ивана пошла в печать практически без правок. После двадцатой Туманцев зачислил Ильина в штат, загрузил непомерным количеством обязанностей и выбил у директора издательства приличный оклад. Казалось бы, все устроилось лучшим образом. Как бы не так! Бес попутал и в ожидании первой большой зарплаты, Иван так вожделенно размечтался швырнуть деньги в лицо супруге, так захотел сказать: «Я тебе нужен только для денег. Раз так, на, подавись!», что, в принципе так, и поступил. Бросил на кухонный стол полторы тысячи долларов и ляпнул взлелеянную в мечтах фразу.

Тамара кивнула, приняла к сведению услышанное, отделила от общей кучи три сотенные купюры, протянула Ивану.

— Это тебе. Остальное забираю в счет долга. Мы кормили тебя не один год. И впредь, чтобы так и было. Триста баксов тебе на жизнь, остальное — нам!

И все. Ни слова доброго, ни улыбки. Ни понимания, что грубость его от беспомощности, от горькой непреходящей обиды.

Которая с каждый днем только набирала силу. Ильин старался работать, как можно больше. Ему казалось, деньгами он заслужит прощение и вернет расположение жены и дочки. Но почему-то деньги ничего не исправляли. Пропасть между ним и семьей росла и ширилась, отчуждение усиливалось и, наконец, два года назад вопрос решился кардинально. Дочка вышла замуж, перебралась в Харьков, куда вскоре туда же отбыла и жена. Поселилась супруга у двоюродной сестры. В Киеве появлялась редко, раз в квартал приезжала за деньгами. В один из таких визитов, явно возбужденная размерами полученной суммы, Тамара снизошла и впервые за несколько лет позволила Ильину вкусить плотских радостей. Допускала она Ивана до тела и позже, если считала собранный оброк достаточным.

— Ты вкалываешь, как негр на плантации, экономишь каждую копейку, а она забирает все?! — возмущался Туманцев.

— Должен же я содержать семью, — оправдывался не очень убедительно Ильин.

— С какой стати? Твоя Люда прекрасно устроена, да и Тома далеко не бедствует!

— Пусть берут все. Мне ничего не надо.

— Вот дурак! Ну, а секс хотя бы? Твоя Томка должна быть сговорчивее.

— Что ты имеешь в виду?!

— Извини, но получается, что ты ей платишь за интимные услуги.

— Сейчас в рожу дам!

— Я, как журналист, всего лишь сопоставляю факты.

— Твоя трактовка ошибочна. Тома не продает себя. Она бросает мне, как голодному псу кость, и так мстит, — пояснил Ильин.

Жена не скрывала своей вражды. И старалась испортить даже те крохи, которые давала. «Когда ты, наконец, уймешься? — спрашивала, укладываясь в постель с видом жертвы. В голосе звенело сплошное раздражение. Затем следовала фраза, которая Ильина особенно коробила: — Только быстро».

И все-таки по сравнению с презрительным холодным пренебрежением, с которым Тамара относилась к нему прежде, это был явный прогресс.

— Ты что рехнулся? Какой еще прогресс? — Туманцев, привыкший командовать бабами, кипел как самовар. — Тебе надо развестись и немедленно.

— Зачем? — спрашивал Иван. В его положении имелись определенные плюсы, которые при разводе грозили обернуться изрядными минусами. В первую очередь это касалось квартиры.

…

— Возвращайся или я подам на развод, — пригрозил он как-то Тамаре.

— Подавай, — легко согласилась супруга. — Разведемся, квартиру продадим. Только где ты тогда будешь жить?

— То есть? — удивился Иван. Ему казалось, право на скромную однокомнатную квартиру он заслужил.

— Здесь прописано три человека, — напомнила супруга.

— Ну и что? — возразил Ильин. — У Люды с мужем хоромы в элитной новостройке.

— Не вижу связи.

— Надень очки!

— Не знаю, что ты себе вообразил, но если продавать нашу квартиру, то деньги придется делить на троих.

— Получится мизерная сумма. Мне ее ни на что не хватит, — испугался Иван.

— Да, максимум на что ты сможешь рассчитывать — это комната в коммуналке, — разбив иллюзии, Тома с интересом наблюдала за произведенным эффектом. Надо было что-то сказать, и, сминая смущение и неловкость, Иван пробормотал:

— А если я поговорю с Людой? Если она откажется от своей доли?

Жена смерила его недоумевающим взглядом.

— С какой стати?

— Ну… — Иван вспомнил холодное недружелюбие дочки, ее нежелание встречаться, короткие сухие телефонные разговоры и обреченно махнул рукой. — Действительно, зачем ей помогать родному отцу.

— Зачем, ей помогать родному отцу, который столько лет сидел у нее на шее.

— Не начинай, — отмахнулся Ильин. — Да, был грех, я растерялся, сломался, но ведь все прошло. Теперь я прилично зарабатываю и, наверняка, вернул вам все сполна.

— Я ты подсчитай, — предложила Тамара. — И не забудь учесть курс доллара и моральный ущерб, который нанес семье.

— Ладно, если развод отменяется, — Иван раздраженно пожал плечами. Сколько можно его корить старыми ошибками, — может быть, ты тогда вернешься домой?

— Не знаю, — Тома усмехнулась. — Мне в Харькове хорошо. У меня там ученики, дочка, сестра. А от тебя я уже отвыкла. Думаю, и тебе без меня не так уж плохо.

По большому счету жена была права. Иван жил один в двухкомнатной квартире, был, в общем-то, не особенно стеснен в средствах и в кои веки почти спокоен. Правда, поначалу возвращаясь с работы в пустой дом, Ильин не находил себе места. Срабатывала привычка к шуму, мельканию лиц, разбросанным вещам, к нервозной суете общего быта. Но со временем одиночество стало привычным и не очень тягостным.

— Небось, обзавелась уже ухажером? — Не удержался Ильин. Его мучили подозрения. Тамара была видной женщиной.

— А вот это уже не твое дело! — отрезала жена. — Я ведь ничего не говорю про баб, которых ты сюда водишь. Мне соседки все докладывают!

Ильин поник. Он был уверен, что редкие визиты случайных партнерш удалось сохранить в тайне.

— Это не то, что ты думаешь, — промямлил он.

— То! — Отрезала жена. — Поэтому предупреждаю: еще раз узнаю, что ты привел кого-то в мою квартиру, сама подам на развод! Понял?

…

— Не хочешь разводиться, заведи себе любовницу, — Туманцев обожал раздавать ценные указания. — Подумай: время идет. Ты не молодеешь. Вон как у меня получилось-то. Не думал, не гадал, что придется уходить из большого секса в эти годы. Надеялся до самой смерти куриц топтать. А не вышло. Хоть ты наверстай

— Я стараюсь, — отвечал Ильин.

Он, действительно, работал над этим вопросом. Однако все попытки найти симпатичную приятную женщину, которая согласилась бы терпеть его скромный бюджет и неопределенное семейное/жилищное положение, терпели крах одна за другой. Посетительницы сайтов знакомств, с которыми Ильин переписывался время от времени, интересовались в основном холостыми, а главное обеспеченными, в худшем случае, просто устроенными, мужчинами. Не будучи таковым, Иван чувствовал себя аутсайдером. И, наверное поэтому, не мог построить нормальные отношения. Даже не нормальные у него не получались. Большинство встреч начинались и заканчивались на первом же свидании.