– У меня к вам несколько вопросов, а точнее – всего один, – поправился я. – Что вы знаете о вурдалаках?

– Да уж, вы умеете эпатировать… – Мария Илларионовна достала носовой платок и принялась медитативно протирать очки. – Вас они с какой точки зрения интересуют?

– Сугубо с литературной, – заверил я. – Вы ведь именно её и преподавали?

– Да, и русский язык тоже.

Женщина явно немного растерялась, но достаточно быстро взяла себя в руки.

– Очень странный у вас вопрос, особенно в нынешнее время.

– Это всё от скуки, – поспешил я успокоить её. – На разведку меня не взяли, увы, Сергей Петрович сейчас занят… Совершенно не представляю, куда себя деть.

– Ох, я слышала, Рита тоже заболела… – женщина тяжело вздохнула. – Хорошо, сделаем вид, что я вам поверила.

– Вот и славненько, так что там с вурдалаками?

– Как литературный персонаж, – учительница перешла на более привычный тон. – Они появились относительно недавно. Первое упоминание, если я ничего не путаю, принадлежит самому Александру Сергеевичу. Был ещё рассказ Толстого, который Алексей Константинович…

– То есть, это не древние славяне постарались? – уточнил я на всякий случай.

– Нет, конечно же. С годами изначальный образ множество раз интерпретировался в различных произведениях, но некоторые общие черты остались неизменными.

– Какие?

– Пожалуй, главное – что это восставшие из могилы мертвецы, по разным причинам, – принялась объяснять Мария Илларионовна. – Тут и тёмные ритуалы, и проклятия, и неоконченные дела на земле, конечно же. Перечислять можно долго. Их первыми жертвами, чаще всего, становились либо близкие родственники, либо мародёры-гробокопатели. Есть один любопытный роман…

– А что их убивает? – перебил я женщину.

– Да всё тоже, что и обычных кровососов, – она немного раздражённо пожала плечами. – Серебряная пуля, чеснок, осиновый кол в сердце. Распятие, в конце концов.

– Подождите, так они что, вампиры, получаются? – опешил я от такой новости.

То существо, что упокоил Анвар, вряд ли относилось к обычным любителям халявного гемоглобина – ни тебе классических клыков, ни готического прикида. Оно даже солнечный свет вполне себе переносило, пусть и основательно рассеянный кронами деревьев.

– Скорее, это их дальние, бедные родственники. В литературе, – бывшая учительница заметно выделила это слово. – Вампиры обладают разумом и собственной волей. А вурдалаки – образ, движимый низменным инстинктам. Интеллект, как правило, обходит их стороной.

У меня в голове от состыковавшейся, наконец-то, картинки щёлкнуло так, что едва не вылетели наружу барабанные перепонки.

– Как интересно, – вполне искренне признался я. – Если они являются, образно говоря, низшей ступенью вампира, то могут ли они заражать других людей? Например, через укус.

– Надеюсь, что нет, – тихо ответила Мария Илларионовна, взглянув куда-то мне за спину. – Вам пора, Тимофей. Надеюсь, я смогла удовлетворить ваше любопытство.

Я обернулся. К нам с кислыми минами приближалась соседка Ира с мужем, которые были совсем не рады видеть возле собственной палатки незваного чужака. Пришлось спешно откланяться и найти место потише, чтобы привести разбегающиеся мысли в порядок.

Тут на выбор имелось целых два варианта – госпиталь и кладбище. Правда, в первом сейчас царила суета с укреплением периметра и оборудованием нового поста (читай – лавочки и кострища), так что пришлось устроиться на старом обычном пеньке возле могилок.

Заодно и подрагивающие руки занял, выстругивая ножом из толстой осиновой ветки заострённый кол.

Дело шло довольно медленно. Вдобавок, подходящая древесина нашлась далеко не сразу. Проще было срубить, что надо, но собственный топор пришлось одолжить разведчикам, так как с оружием в лагере была просто беда. А по-тихому убрать того же мертвяка очень сложно, мне ли не знать.

Захоронений оказалось около двух десятков, вырытых совсем неглубоко – восставай себе на здоровье. Но у всех холмики сырой земли оказались в целости и сохранности, да и простенькие кресты из сбитых досок стояли, как положено. Некоторые я даже пошатал для верности. Нет, если мертвецы и совершали набеги на лагерь, то явно не отсюда.

Хотя сам факт набега пока под большим вопросом.

Дело в том, что ночью больных не похищали. Точнее, утащили лишь одного, предварительно его немного обескровив. И принимала в этом активное участие та самая больная женщина, над которой накануне носилась Ромашка. Она и разодрала их палатку – ворсинки на многих порезах были вывернуты наружу, а не внутрь. Вот, что меня тогда смутило. Работай голова чуть лучше, сразу бы догадался, но на тот момент я был ещё одной ногой в постели и соображал туго. Но хвала Марии Илларионовне, теперь мне не нужно заключение Айболита, чтобы сопоставить факты и понять – накануне её укусили. И это был явно не малярийный комарик.

Вроде бы с механизмом заражения всё стало понятно – укус приводит к лихорадке, которая быстро и неумолимо выжигает человека изнутри. Отсюда, скорее всего, и растут ноги у тех самых крокозябр. Происходит полная смена статуса с человека на нелюдя, который по какой-то причине багуется.

Ой, веселуха…

Получается, у нас теперь потенциально два вурдалака, которые могут уже к завтрашнему утру «поспеть». Приятного мало, но это не самая большая проблема на данный момент.

Непонятным остаётся другое – крайняя осторожность, с которой действовал ночной гость. Вряд ли их было несколько, уж очень мало пострадавших. Лишь два заражённых сегодня ночью, и всего один – вчера. Вдобавок, избирательность жертв явно указывает на присутствие разума у инициатора. Назовём его так, пока что, за неимением лучшего. Он точно не обычный вурдалак, а гораздо умнее и значит – опаснее.

Те зубастые ребята тупо носились бы по спящему лагерю как оголтелые, грызя всех подряд без разбора, пока их самих не покрошили бы в лоскуты. Пусть с помощью огнестрела у мужиков не вышло завалить восставшего мертвеца, но останавливающего эффекта никто не отменял. Получилось бы весело, но неаккуратно.

А этого, мало того, что не произошло, так вдобавок кто-то ещё умудрился тихо увести новообращённую вместе с добычей прочь, к остальным санитарам леса. Что даже охрана не всхрапнула.

Кто бы это ни был, авторитет у него среди нежити конкретный.

В пользу дрессировщика, водящего мертвечину на коротком поводке, был ещё один важный факт. Форма укуса на лодыжке категорически не совпадала с той хлеборезкой, что я видел у покойной твари. Та у несчастной полноги бы отхватила. Возможно, вместе с костью.

Итак, мы имеем следующее – вокруг бродит неустановленное число недоделанных вампиров, под предводительством вообще не пойми кого, может – доделанного. Он явно осторожничает и не лезет на рожон, но потихоньку пополняет свои ряды. Даже как-то слишком потихоньку.

Один-два заражённых… Не тот размах, для такого лагеря. Тут пять-десять будет гораздо лучше, а то люди и так скоро смекнут, что дело нечисто. Без сумасшедшего Шерлока Холмса. Ещё одна, максимум – две ночи, и точить колья буду не только я, а вообще все. Даже самые упёртые атеисты. Тем более, возле госпиталя теперь постоянное дежурство будет – тихо убраться точно не выйдет.

Но сколько бы я не обсасывал такое странное поведение, найти ему логическое объяснение никак не получалось. Вампир на диете? Не смешите мои больничные тапочки.

Слишком погрузившись в раздумья, я не уследил, как кухонный нож неудачно скользнул по гладкой древесине и глубоко рассёк большой палец на левой руке. Да чтоб им всем от СПИДа подохнуть!

Ладно, до свадьбы, то есть развода, заживёт. Прижал повреждённую фалангу к стоящему рядом кусту бузины и все дела. Не бог весть что, но на заживление пальца хватит. Прости кустик, я ведь тоже, в каком-то смысле вампир. Хотя и ничего не сосу, хе-хе.

А вот плотник из меня совершенно никакой – ещё качаться и качаться. И хорошо, если не впустую. Была же ведь какая-то игра, где требовалось для повышения мастерства одни и те же вещи клепать до одурения. Ножи там, топоры, да стрелы...