По восточным обычаям, которые имели вековые корни, царский наместник на Кавказе приказывал брать заложников из семей местной знати — аманатов, которые своей жизнью гарантировали покорность своих соплеменников. Аманаты во многих

случаях безбедно проживали в далеком от гор городе Астрахани.

Ермолов с первых своих шагов полностью отверг политику своих предшественников, которые пытались всячески задабривать горцев и их правителей в обмен на покой в горах. В этом отношении показателен такой случай. Когда генерал-наместник узнал, что чеченцы захватили в плен полковника Шевцова (его отряд действовал у Ханкальского ущелья) и потребовали за него огромный денежный выкуп в «восемнадцать телег серебра», он приказал немедленно арестовать старейшин окрестных горских аулов¹! При этом Ермоловым было объявлено, что после назначенной срока все они будут повешены, если полковник Шевцов не будет возвращен. Пленный без всяких торгов по такому случаю был отпущен на свободу. Чем не пример для нас сегодня!

ПОСЛЕ ЧЕЧНИ — ГОРНЫЙ ДАГЕСТАН

Не прекращая военных действий в Чечне, генерал А.П. Ермолов начал проводить политику силового давления и в соседнем Дагестане. Перенос укрепленной линии с Терека на Сунжу консолидировал враждебно настроенных к России горцев — они xd-рошо поняли тактику кавказского наместника.

А тот доносил Императору Александру I:

«В Дагестане возобновляются беспокойства и утесняемы хранящие нам верность... Защита (интересов России. — А. Ш.) состоит не в бесславном рассеянии и наказании мятежников, ибо они вновь появляются после, но необходимо между ними пребь»-' вание войск, и сей есть один-единственный способ усмирить несколько народ дагестанский». ^v,/

Зимой 1818—1819 годов против российского владычества выступило большинство дагестанских правителей. Первоначально они объединились на борьбу с войском властного генерала А. Пестеля, любившего подкреплять свои распоряжения угрозой: «А то прикажу повесить!» Однако «возмущение» в еще недавно спокойном Дагестане оказалось более серьезным, чем казалось на первый взгляд.

В восстании в Дагестане, опираясь на поддержку Персии, приняли участие местные владельцы — Ахмед-хан Аварский, Сурхай-хан Казикумыкский, Абдул-бек Эрсинский (Эрсойский), аулы

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ ЕРМОЛОВ

^_I-Ш-.

Мехтулинского, Каракайдагского, Табасаранского владений и вольное Акушинское общество (область Акуша). Образование такого ханско-бекского союза против ермоловской политики было не случайным. Царский наместник последовательно занимался ликвидацией владений феодальной знати как в Закавказье, так и на Северном Кавказе.

Была и еще одна веская причина образования такого анти-российского союза в горах Дагестана. Вскоре, после введения запрета на набеги (а это был один из главных источников доходов «немирных» горцев), стало очевидным довольно определенное отношение «вольной» части населения горного края к подобной политике российской администрации.

Теперь над теми феодальными образованиями, которые приняли российское подданство — Тарковским шамхалством, Каракай-дагским умцием и рядом других, нависла военная угроза со стороны мятежных соседей.

Ермолов, поняв всю опасность событий в Дагестане, послал на помощь верным Тоссии горским правителям русские воинские отряды.

Главнокомандующий приказывает генералу Пестелю, как старшему военачальнику в Дагестане, провести в его Нагорной части первую военную экспедицию. Тот, видимо, не понял всей сложности возложенной на него боевой задачи и взял с собой всего два неполных пехотных батальона и небольшой отряд местных конных милиционеров и выступил в поход.

Взяв Центр Каракайдагского ханства селение (городок) Башли, отряд генерала Пестеля неожиданно оказался окруженным превосходящими силами горцев. Русские на узких улочках городка не смогли развернуть свои орудия. Положение спас своими умелыми и храбрыми действиями полковник Мищенко. Экспедиционный отряд с трудом пробился из окружения и отступил к Дербенту, понеся при этом немалые потери убитыми и ранеными: 12 офицеров и около 500 нижних чинов.

Известие об этой победе всколыхнуло Нагорный Д агестан. Победу при селении Башли праздновали даже в Персии. В столице Южного Азербайджана городе Тавризе наследный принц Аббас-мирза устроил по такому поводу большой пир и пальбу из пушек.

Однако на том военные успехи мятежных дагестанских владельцев и закончились. Встревоженный Ермолов во главе одного из отрядов нанес поражение Ахмед-хану Аварскому, которому

пришлось бежать из собственных владений. Затем наш генерал от инфантерии наносит поражение и хану Мехтули, имея под командованием лишь пять батальонов пехоты, 300 казаков и 14 орудий. В 1818 году самостоятельность Мехтулинского ханства ликвидируется, а резиденция местного хана в Дженгутае и Малом Джен-гутае разоряется.

В начале 1819 года генерал Ермолов во главе немногочисленного отряда русских войск штурмом взял высокогорное селение Акуши — центр Акушинского (Даргинского) союза, расположенного в Среднем Дагестане. Кавказский главнокомандующий выступил в поход против Акуши-Дарго, население которого он называл самым «воинственным, сильнейшим в Дагестане», во главе всего трех пехотных батальонов, 500 линейных и донских казаков и «татарской» милиционной конницы, сформированной в дагестанских ханствах. Отряды соединившихся акушинцев насчитывали 15 тысяч человек, однако они потерпели полный разгром.

Эта победа русского оружия в начавшейся Кавказской войне имела большой, прежде всего политический резонанс. Акушин-цы (даргинцы), один из самых воинственных народов Северного Кавказа, доселе еще никому не покорялись. Но подданство России им пришлось принять.

Внутри Акуши оставлялось местное самоуправление. Ермолов своей властью, «данной великим Государем», удалил из Акуши-Дар-го Мамед-кадия и назначил на должность главного кадия акушинцев Зухума. Ему поручалось сохранить «прежний обряд управления и прежние обычаи, без всякой перемены». Акушинцам запрещалось лишь участвовать «в распрях соседственных народов».

В своих мемуарных «Записках» генерал А.П. Ермолов описывает покорение Акуши и то, какими мерами он сумел добиться этого. То есть он на примере военной экспедиции против акушинцев рассказывает о своей наместнической политике по отношению к «немирным» горцам:

«Приказано было истребить селения... Разорение нужно было как памятник наказания гордого и никому доселе не покорствовавшего народа; нужно в наставление прочим народам, на коих одни примеры ужаса удобны наложить обуздание.

Многие старшины деревень пришли просить помилования; не только не тронуты деревни их... не позволено войскам приближаться к оным, дабы не привести в страх жителей. На полях хлеб их, все заведения и стада их остались неприкосновенными. Вели-

подушная пощада, которой не ожидали, истолковала акушинским народам, что одною покорностью могут снискать свое спасение, * и уже многие являлись с уверенностью, что они найдут снисхождение».

В том же 1819 году проводится ряд военных экспедиций в Чечне против «немирных» аулов Большой Чечен, Шали, Гермен-чук, Автуры, Гельдиген, Майртун. Крепость Грозная становится тем центром, откуда совершали экспедиции по всей территории «немирной» Чечни. Русский отряд генерала Сысоева штурмом берет аул Дада-юрт. На этом в Ичкерии наступает временное затишье.

■ - А военные события в Дагестане ширились. В августе 1819 года ермоловский генерал князь В.Г. Мадатов во главе отряда из двух батальонов пехоты, 300 казаков и 8 орудий, наступая с юга, со стороны азербайджанской Кубинской провинции, занял область Табасарань и нанес поражение Абдул-беку Эрсинскому.

Генерал Мадатов заменил в Дагестане генерала Пестеля. Он был «хорошим рубакой... требования дисциплины он толковал довольно широко». Бесстрашный и решительный военачальник вынудил большую часть Табасарани принести себе, как представителю Императора России в Дагестане, присягу.