— Пулеметы — в Петропавловскую крепость! Оставайтесь там! Как утихнет, уйдете в свои казармы, — распорядился он.

...Солдаты и матросы паковали последние бумаги, когда Николай Ильич услышал шум, гиканье, топот множества ног. В особняк ворвались погромщики. «Им чудились бомбы, взрывы, пулеметы, пушки, — вспоминал Николай Ильич, — и они, обезумев от ожидаемых в штабе большевиков ужасов, ничего не соображали, ничего не видели и носились по двору, саду и кабинетам с ружьями наперевес, с револьверами на взводе, обнаженными шашками, готовые все разрушить и... удрать при возникновении действительной опасности». Подвойский сразу же был арестован. Но в суматохе, в поисках «немецкого золота» его не очень-то стерегли. И Николай Ильич воспользовался этим. Знавший назубок все коридоры, входы и выходы, он ускользнул из особняка.

Через час он уже был в Невском районе, у дверей квартиры старого рабочего-обуховца Павла Петровича Кувалдина. По условному стуку дверь открыл сам хозяин, молча пропустил Н. И. Подвойского и старательно закрыл на задвижку дверь.

— Вот и свиделись, Петрович! — попытался улыбнуться Николай Ильич.

— Да, теперь хорошего не жди... — без энтузиазма ответил Кувалдин.

Николай Ильич сбросил пиджак, поставил табурет на середину комнаты и, вздохнув, сказал:

— Давай, Петрович!.. По полной программе!

Павел Петрович, ни слова не говоря, набросил на плечи Николаю Ильичу чистую тряпку и взялся за ножницы. Вскоре он обмахнул Подвойского, все так же молча вытащил из шкафа выцветшую, белесую солдатскую гимнастерку без погон, шаровары, сапоги и подал Николаю Ильичу, а сам направился в чулан. Подвойский переоделся. Петрович вынес потрепанную толстую книгу, вскрыл ножницами пыльную обложку, вытащил оттуда паспорт и положил его на стол.

Николай Ильич полистал его, спрятал в карман, потом отыскал глазами зеркало и взглянул на себя. Через потускневшее стекло на него смотрел немолодой солдат с, ввалившимися щеками и короткой, какой-то бесцветной прической. Николай Ильич с сожалением посмотрел на лежавшую на полу кучу столько лет украшавших его светлых пышных волос.

— ...Шпиков все равно но обманешь, — сказал Петрович. — А вот дети дома перепугаются.

— Жена тоже! — засмеялся Подвойский.

— Жене мы во всяком виде хороши, — возразил Петрович.

Николай Ильич подпоясал ремень. Петрович, видя, что Подвойский собирается уходить, сказал:

— Сейчас покормлю. Спешить теперь некуда.

— Как раз теперь-то, Петрович, мне и надо торопиться! — отозвался Подвойский.

Но он вдруг ощутил такое острое чувство голода, что без возражений сел к столу. Он пытался вспомнить, когда ел в последний раз, и не мог.

Из квартиры П. П. Кувалдина Николай Ильич вышел уже не как руководитель «Военки» Н. И. Подвойский, а как уволенный из армии по болезни бывший солдат Ник-лин. Снова подполье. Снова нелегальщина. И полное неведение того, что творится в городе. Надо было как можно скорее связаться с В. И. Лениным, с Я. М. Свердловым, отыскать членов Бюро «Военки» и продолжать борьбу...

Временное правительство издало приказ о розыске и аресте В. И. Ленина и предании его суду. Но В. И. Ленин был готов к такому повороту событий. В те дни в полной мере проявились его бойцовские качества. За один только день, уходя от преследования, В. И. Ленин сменил четыре «квартиры». Но он не просто уходил, он боролся, руководил партией, поворачивал ее к работе в изменившихся условиях, анализировал и объяснял партии и рабочему классу суть происходивших событий. В сторожке завода «Русский Рено» В. И. Ленин участвовал в заседании Исполнительной комиссии ПК РСДРП (б), и Николая Ильича, присутствовавшего на этом совещании, поразило мужество и самообладание вождя партии. «Поражение обратило Ленина в сгусток энергии», — вспоминал Н. И. Подвойский.

Мужество и несгибаемость В. И. Ленина передавались тем, кто был рядом с ним, в том числе и Н. И. Подвойскому. Николай Ильич все свои силы направляет на то, чтобы восстановить Бюро Военной организации, наладить его работу. Он в течение двух дней разыскал оставшихся на свободе членов Бюро, побывал в районных организациях «Военки», подыскал место для работы Бюро и даже договорился о помещении для проведения делегатских и гарнизонных совещаний. 9 июля ему удалось созвать в Невском районе нелегальное совещание, на которое сумели прийти В. И. Невский, М. С. Кедров, А. Ф. Ильип-Женевский, Е. Ф. Розмирович и еще несколько активистов «Военки». Николай Ильич не без удовлетворения наблюдал, как посветлели при встрече друг с другом лица товарищей.

— Ну вот, мы снова вместе, — сказал он, открывая собрание. — Будем считать, что Бюро после разгрома вновь приступило к работе.

На совещании решили, что надо в первую очередь сосредоточиться на организационном восстановлении и укреплении военных организаций, налаживании живой связи с ними.

— ...А как же с разъяснением положения в столице, в стране, Николай Ильич? — спросила в конце совещания Е. Ф. Розмирович. — Не хотелось бы самим фантазировать. Нужна позиция ЦК. Где ее взять? «Правда» теперь не выходит...

— Потерпите несколько дней, — ответил Николай Ильич. — В ЦК ждут материал Ленина. Будут и другие новости. Потерпите.

Репрессии против большевиков между тем продолжали усиливаться. Временное правительство опубликовало постановление об аресте и привлечении к судебной ответственности всех участников демонстраций 3—4 июля, якобы «виновных в измене Родине и предательстве революции». Был создан специальный отряд для розыска и ареста В. И. Ленина. Генерал Половцев отдал приказ расстрелять Ленина на месте. Были арестованы и посажены в «республиканские тюрьмы» А. В. Луначарский, П. В. Крыленко, С. Г. Рошаль, К. А. Мехоношин, П. В. Дашкевич, М. К. Тер-Арутюнянц, П. Е. Дыбенко и другие видные работники партии и Военной организации. Шли аресты в полках. На фронте были введены военно-полевые суды и смертная казнь. Были подписаны ордера на аресты всех членов Бюро «Военки», в первую очередь Н. И. Подвойского и В. И. Невского.

Николай Ильич не появлялся дома. Он ночевал на квартирах рабочих — каждую ночь в новом районе. Утром выходил на улицу, сливался с толпой и шел делать свое дело. Нине Августовне лишь передавал, если возникала возможность, что жив, на свободе, работает.

...13 июля Николай Ильич приехал по указанному Я. М. Свердловым адресу. Приехал, соблюдая все меры предосторожности. В довольно просторном зальчике уже сидели Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, Ф. Э. Дзержинский, В. М. Молотов, А. С. Бубнов, В. П. Ногин. Вскоре подошли другие товарищи. Некоторых из них Николай Ильич не знал.

— ...Открывается расширенное совещание ЦК, ПК, Военной организации и Московской партийной организации, — деловито начал Я. М. Свердлов. — Получены четыре тезиса Владимира Ильича Ленина. Мы должны их обсудить, положить в основу всей работы...

Это были четыре тезиса В. И. Ленина, опубликованные позже под названием «Политическое положение». В них В. И. Ленин в предельно сжатой, чеканной форме дал оценку июльским событиям и определил новые задачи партии.

Николай Ильич слушал внимательно. Страничка за страничкой быстро заполнялся его блокнот. Узловые фразы он подчеркивал одной, двумя, тремя чертами. В. И. Ленин указывал: «Контрреволюция... фактически взяла

власть в государстве в свои руки... Вожди Советов и партий социалистов-револющгонеров и меньшевиков, с Церетели и Черновым во главе, окончательно предали дело революции... превратив себя и свои партии и Советы в фиговый листок контрреволюции... Всякие надежды па мирное развитие русской революции исчезли окончательно... Лозунг перехода всей власти к Советам был лозунгом мирного развития революции... Теперь этот лозунг уже неверен... Собрать силы, переорганизовать их и стойко готовить к вооруженному восстанию... Цель вооруженного восстания может быть лишь переход власти в руки пролетариата, поддержанного беднейшим крестьянством... Партия... должна соединить легальную работу с нелегальной...»