Раскаты грома заглушали женский смех. В темных тучах мелькали стремительные силуэты, озаряемые лиловыми молниями. Ведьмы слетались со всех концов Арддары. По деревянному трухлявому мосту, перекинутому через ущелье. Медленно катились кареты, запряженные лошадиными скелетами.

— Это, это шутка такая, да? — Пискнула я пятясь.

Я переводила взгляд от замка, шпилями утыкающегося в беснующиеся небеса на отца, мрачного, что тучи.

— Нет, — звучит приговор. — Что ты там говорила: «Не хочу замуж! Хочу учиться, развиваться, узнавать новое и постигать мир»?

— Говорила, — буркнула надувшись. — Но, но…

Я отказывалась поверить. Не может отец отправить меня в это страшное место. В Академию: «Тьмы и Хаоса», где учится нечисть Арддары. Я человек! Я стану завтраком!

— Карета ждет, — проговорил отец, отворачиваясь, давая время подумать, — тебе решать, Эмили.

Нечисть продолжала съезжаться, слетаться к замку. За огромным валуном нас ожидает карета, кони роют копытами землю и нервно всхрапывали, они чувствовали тёмную магию, разлитую в воздухе, и это соседство их нервировало. Я снова попятилась, пока не уткнулась спиной в холод камня.

— Ну? Что ты выбираешь? — поторопил меня отец.

Я во все глаза смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Выйти замуж за Тара. Не могу и не хочу. Я видела его взгляд в прошлое воскресенье, когда наши отцы объявили о свадьбе. Радость что заполучит игрушку и что он с ней сделает. Не от этого ли сестры попрятались, как мышки, а мать ходит по дому безмолвной тенью? Но и замок пугает до дрожи в коленках, при одном только взгляде на него подкашиваются ноги.

Сглотнув и гордо задрав подбородок, и стараюсь, чтобы мой голос не дрожал, отвечаю:

— Я выбираю Академию.

— Что? Я не ослышался?

Сжала кулачки. Мысленно уговаривая себя: «Я гордая, я сильная я ничего не боюсь!»

— Нет, папа ты не ослышался. Я выбираю академию.

Отец подошел ко мне, и пристально всмотревшись, спросил:

— Твое решение окончательное?

— Да.

Тихий вздох и отец проходит мимо. Хлопнула дверца кареты. Свист рассекаемого воздуха, пронзительное ржание лошадей.

Деревянной походкой подошла к колее. Подняла сверток оставленный отцом. Прижав его к груди, побрела к замку.

Тропка серпантин меж камней вывела меня к дороге, а через несколько метров впереди начинался узкий мост, кое-где выпали доски, по нему постоянно едут кареты, окошки плотно зашторены бархатом.

Ну почему именно темная академия, а не светлая? Тайка, когда приезжает все уши, прожужжит, как в ней хорошо учится, какие там преподаватели. В мельчайших подробностях расскажет о каждом уроке.

Издалека мне казалось, что мост узкий едва хватает места, чтобы разъехались две кареты. Иллюзия, и чем ближе подходишь, тем лучше видишь, насколько он широкий. Сквозь щели в досках пробирается зеленоватый туман, то сгущаясь, то пропадая вовсе. А вот дорожку с лева он нагло игнорировал.

С одной поручень с другой возможность недолгого полета. Вцепившись в него, поставила правую ногу проверяя, выдержит ли меня доска. Треск. И два неровных обломка полетели вниз.

— Мама, — придушенной мышью пискнула я.

Левая нога провалилась по колено, и пока я вытаскивалась и дыры, мимо меня проковылял скелет лошади, волочащий за собой обычный деревянный гроб.

Уф! Ноги дрожали, когда я, наконец, ступила на землю. От замка стелился зеленоватый туман, в котором вспыхивали болотные огоньки. Едва я подошла, как передом мной распахнулись огромные двери.

Холл погружен в полумрак, в воздухе висят черепа-светильники. Они, скорее для красоты, ведь те, кто здесь учатся, прекрасно видят в темноте. Над головой иногда пролетают летучие мыши. В центре столы приемной комиссии. За ними три лестницы.

«А кто вообще сказал, что я поступлю?», — разумная мысль, почтила меня своим присутствием. — «И на кого?»

Не зная, что делать, я приютилась в уголке. Даже, если меня сейчас вышибут, мне уже есть что рассказывать внукам.

Тринадцать столов накрытых черным бархатом на них лежали: череп с зелеными искорками в глазницах, кинжал с окутанным темным дымком клинком. Летучая мышь, висящая вверх ногами на жердочке. Венок из засохших цветов. Чаша с огнем, болотный огонек. Статуэтка. Волчий клык. Пустой стол, хотя это что-то, да значит. Зеркало, отражающее лунный свет, метла, кусок мяса, перо.

«И что это значит?» — заинтересовалась я.

Никто на меня ни обращал внимания и вскоре страх сменился любопытством. Я никогда не видела нечисть так близко.

Около левой лестницы кучковались ведьмы. На каждой девушке остроконечные шляпки, в руках метлы. Они весело щебетали, обсуждая кого-то Эндана.

По центральной лестнице спустилась парочка вампиров. Они послали воздушный поцелуй ведьмочка. Те, хихикнув, принялись кокетничать. У правой лестницы девушки в бледных рваных платьях, волосы мокрые сосульки.

Оборотни, усевшись у стены, о чем-то переговаривались. Их глаза светились тусклым янтарем.

Людоедка, сосредоточенно обгладывающая кость, на нее неприязненно косились две вампирши в обтягивающих платьях.

С книжками в руках проплыли два парня привидения.

Откуда-то сверху донесся бой часов. Когда они пробили тринадцатый раз, в центре зала закрутился белый туман. Вот он уплотнился и вот нас обводит взглядом вампир. Длинные черные волосы кончиками касаются пола, белая рубашка на груди слегка расшнурована и видна толстая серебряная цепь. Нечисть носить серебро! Кожаные брюки заправлены в высокие сапоги. Взгляд синих с вертикальным зрачком глаз холоден и сосредоточен.

— Покойно ночи, — бархатным обволакивающим голосом говорил он. Все женского пола растеклась лужицами. — Выбирайте факультет.

Он указал на столы, и скучающие преподаватели сразу оживились.

«Ну, хоть понято, зачем что».

Первой подошла людоедка с костью, куда еще поступать людоеду? Мясо засветилось багрянцем.

«Ого!»

Ведьмочки поглядывая на красавца вампира, подошли к столу с метлой. Метлу от десяти ведьм, окутала, синим светом.

«А мне? Мне-то куда поступать!» — запаниковала я.

Решившись, я подошла к столу с черепом. Зеленый огонь, полыхнув, погас.

«Ой, мамочки! Я его сломала!» — заметалась паническая мысль.

Странное поведение черепа не укрылось от зорких сапфировых глаз вампира. Застыв меня за спиной в красноречивом молчании.

— Я не хотела, — пролепетала я повернувшись.

— Еще бы ты хотела, — скупо обронил он. — Человек!

— И? — еще больше стушевалась я.

— Зачем ты пришла сюда? — повернув голову на бок, спросил он.

Ни единой эмоции не проскользнуло на его лице. Вот мы мне так научиться!

«Дура не о том думаешь!» — обругала я саму себя.

— Так это тяга к знаниям! — выпалила я, собравшись с духом. — Рвусь кусать гранит науки! Постигать тайны бытия и смысла жизни!

— Да? — приподнял он бровь.

— Да! — брякнула я. — Что девушке уже, и учиться нельзя?

— Можно, — бровь как поднялась, так и грациозно вернулась на место, и лицо вновь стало ничего не выражающим, а вот в голос он подпустил яду: — Студенты и учителя! В эту ночь свершилось чудо. В нашу славную академию поступил человек!

— Человек! — на меня сразу уставились все, и, кажется даже и висящие в воздухе черепушки.

— А она вкусная? — мурлыкнул кто-то.

— Да что там есть тощая как жердь, — брезгливо бросила людоедка.

— Что же ты замерла, выбирай факультет, — прошептал вампир.

«Светлые защитники помогите мне!»

Сглотнула, я медленно двинулась вдоль столов. Предметы гасли, а по статуэтке пошла частая сеть трещин. Дошла до метлы, и она засветилась лазурью.

— Ведьма, — откликнулся на свечение вампир.

— И-и-и…, — то ли обрадовались, то ли огорчились ведьмочки.

На меня хоть и бросали взгляды, а продолжили разбредаться по факультетам.

— Ха-ха-ха, — и перед нами на метле рухнула ведьма. Черные волосы взъерошены и глаза горят зеленым огнем, платье цвета вишни держится на одной бретельке и кажется, что большая грудь его вот-вот порвет — Покойной ночи, мои ведьмочки! Меня зовут Ариса Вилл, я ваш куратор. А теперь девочки все за мной!