Он открыл дверь, высунул голову наружу и уставился прямо в перемазанное лицо Антонел-лы Зонненшайн. Она подпирала стену неподалеку от двери и улыбалась ему. Затем она подняла вверх перекрученный кусок проволоки, под которым из ее руки свисал шнур с медальоном. Гарри понял и уважительно кивнул. В свою очередь он продемонстрировал ей вилку и она также кивнула.

Он тихо вышел наружу и закрыл за собой дверь. Теперь предстояло вырваться на свободу. Нойманн пообещал, что для них в кладовке будут приготовлены два маскировочных комбинезона, какие носят люди Делкорда. В них можно будет незаметно покинуть территорию тюрьмы. Антонелла отыскала кладовую первой. Гарри хотел подождать в коридоре, пока она переоденется, но она потащила его за собой. Закрыв дверь, она включила свет.

Оба облачения цвета хаки висели в шкафчике. Свободного места оставалось едва достаточно для них обоих. Пока они не шевелились, прикосновений можно было избежать, но тогда им не удалось бы переодеться. Гарри опять попытался разыграть из себя джентльмена, беззвучно предложив: «Я подожду снаружи», однако Антонелла лишь сочувственно взглянула на него и стащила с себя куртку.

Он пожал плечами и тоже разделся. Переодеваться, не устроив тарарам, в такой тесноте было непросто: им пришлось двигаться медленно, согласовывая свои движения друг с другом, чтобы оптимально использовать ограниченное пространство. При этом Гарри получил возможность осмотреть свою коллегу гораздо подробнее, чем когда-либо раньше – не исключая момента, когда люди Делкорда повытаскивали их из машин в одних трусах и хладожилетах – и он вынужден был признать: то, что он увидел, ему понравилось. Он мог лишь надеяться, что оставил о себе не худшее впечатление. В любом случае, спросить было бы как-то не к месту.

Переодевшись, они вернулись в коридор. На этот раз Антонелла предоставила право действовать своему шефу. В кладовке она вооружилась любезно оставленным вместе с комбинезонами кастетом, который она для страховки спрятала в карман брюк. Оба агента спокойно направились по тюремному коридору к выходу, словно их присутствие здесь было само собой разумеющимся. У дверей сидел и читал солдат в такой же униформе. Услышав шаги, он удивленно взглянул вверх, нахмурился и потащил к себе компблок, лежавший рядом на столе. Предположительно, все, кто посещал тюрьму, должны были отмечаться при входе и выходе – и теперь он хотел посмотреть, не остались ли ещё две незакрытые записи. Антонелла покрепче сжала кастет.

Гарри остался невозмутим. Он поднял руку и начальственным жестом помахал ею в сторону часового.

– Вот вас-то я как раз и искал. Что это за бардак тут у вас такой, а?

Солдат сжался и неуверенно огляделся. Потом он вскочил, вышел из своей кабинки в коридор и вытянулся по стойке «смирно».

Виноват, сэр, но у меня нет записей…

Конечно, у вас нет записей обо мне, солдат! – рявкнул на него Гарри. – Именно этот бардак я и имел в виду! Почему вы не в курсе, что я здесь?

– Э, сэр, эээ… – боец совершенно растерялся.

– Что?

Антонелла буквально слышала скрип шестеренок в его мозгах.

– Минуточку!

Но теперь они уже оказались рядом.

Гарри указал вытянутым пальцем на внешнюю дверь и, как только солдат последовал за его жестом и повернул голову, рука Антонеллы с кастетом выскользнула из кармана. Часовой со всхлипом повалился на пол.

Гарри поймал его вытянутой рукой и они вдвоем перетащили его обратно в кабину, усадив на стул. Гарри сложил его руки и ноги так, что тот теперь выглядел спящим, а Антонелла положила ему на лицо газету, которую он читал до сих пор. Из коридора всё выглядело так, словно нерадивый часовой дрыхнет на посту.

Гарри вытащил из его кармана ключи от машины, после чего нажал рычаг, открывая двери, и они оба вышли из кабины.

Разблокированная дверь без проблем открылась и они вышли наружу, в ночь. Харальд глубоко вдохнул.

– Великолепно. Чистый воздух.

Антонелла удивленно взглянула на него. Он чуть передернулся.

– Я не знаю, чем пахло в твоем туалете… – пояснил он и она улыбнулась.

Ну, тоже не черемухой, – она оглянулась. Неподалеку от входа был расположен небольшой паркинг, на котором стоял один-единственный джип. Она указала в сторону машины:

Не соизволите?

Только после вас, – они сели в машину и Гарри засунул ключ в скважину зажигания. Лёг кий поворот – и мотор завелся.

Будем надеяться, что по дороге наружу контроля не будет.

Если что – тебе придется повторить твой номер с «бардаком», – успокаивающе заявила Антонелла и помахала в воздухе кастетом.

Он неуверенно покачал головой.

– Я не знаю, получится ли это дважды.

По всему зданию взвыли сирены. В камере резко включился свет. Масако, проснувшись, вскочила и стукнулась головой о верхнюю койку. Тихо ругнувшись, она снова рухнула на кровать, недоумевая, в чем дело. В коридоре загрохотали шаги. Слышно было, как, лязгая, распахиваются двери камер.

– Всем выйти наружу! Вон из камер! Быстро!

Ключи зазвякали уже в двери их камеры и шум стал еще более оглушительным, когда дверь открылась.

– Всем наружу! Немедленно!

Всё ещё заспанная, она скинула ноги с кровати и сунула их в шлепанцы, которые, так же, как и серую ночную сорочку, получила из тюремной прачечной. Так как посадочный корабль «Звёздная Пыль», высадив их команду, улетел, Масако оказалась в тюрьме всего лишь в сапогах и трусиках. Её сумка с двумя комплектами белья и двумя сменными униформами осталась в кабине «Феникс Хока». После того, как мех упал, у нее не нашлось времени для переодевания – солдаты Делкорда вытащили ее из кокпита, так что она сомневалась, что когда-нибудь ещё увидит свою сумку. Как минимум, ей оставили хладожилет, пока она не получила новую одежду – хотя несколько танкистов после того, как она раздолбала их машины, выглядели достаточно разозленными, чтобы содрать с неё всё, что на ней оставалось. К счастью, вмешался офицер и спас её честь.

От этой чести мало что оставалось, когда она с заспанными глазами и спутанными волосами вывалилась в коридор – ночная рубашка вилась вокруг щиколоток. Впрочем, другие заключенные выглядели не лучше. Она устало взглянула на шеренгу арестантов и обнаружила Акима, который ей мрачно кивнул. Она повернулась в другую сторону и поискала глазами Антонеллу, но не нашла. Около двери её камеры стояла лишь мехвоин Блок из Арктуранской гвардии.

Масако немедленно сообразила, что означает весь этот переполох. Гарри и Антонелла сбежали. Агент Нойманн подготовил ее к этому событию, сообщив, что она и Аким должны, в свою очередь, завербоваться в Свободные бригады, но он не сказал, когда именно это произойдет. Дождались! Их товарищи улизнули, а надзиратели обнаружили побег и желают теперь выяснить, кто сбежал еще. Непроизвольно она улыбнулась.

Что ты лыбишься? – заорал на нее один из надзирателей.

Она быстро скроила невозмутимую мину.

Нет, ничего. Просто вспомнила кое-что. Уже всё, – ответила она.

В дальнем конце коридора появился унтер-офицер с компблоком в руках и начал списывать имена заключенных с дверей камер. Может так получиться, что люди Делкорда еще не поняли, кто сбежал? Ее коллегам это могло помочь. Пока неизвестно, кого искать – нельзя составить описаний. Тем лучше.

– Баликчи, о'кей. Назад, в камеру. Шнайдер, о'кей. Назад.

Краем глаз Масако наблюдала, как фельдфебель приближался к ней.

– Дуглас, о'кей. Где ваш сосед, Краузе? Солдат!

Надзиратель, оравший на Масако, пронесся мимо нее и вломился в камеру Гарри. Фельдфебель, скривившись, наблюдал за тем, как солдат обыскивает помещение и возвращается ни с чем. Его пальцы запорхали по клавиатуре компблока.