«Опять шторм… Смотрю в окно, и никуда не хочется выходить. А на тебя как действуют здешние шторма?»

«Сегодня сумасшедший день, ни минуты свободной, вот уж не думала, что урву момент тебе написать, да и смысл? А вот, оказывается, подсела, как девчонка. Все, бегу, привет».

За неделю его отсутствия в сети ее писем нападало и ящик без малого десяток. Олег отсортировал их в аккуратный столбик. Перечитал. Н-да.

Ее звали Анна Свенсен. Совершенно незнакомое имя, ни малейших ассоциаций. Хотя мало ли какое имя можно вбить при регистрации емейла на бесплатном почтовом сервере. В самих письмах она не подписывалась никак. И никак к нему не обращалась.

«Колесо» было почти пустым. Бармен меланхолично пялился на двери, но юркое и веселое колесико над входом, которое обычно не успевало потерять движения между посетителями, сейчас висело неподвижно, словно маятник мертвых часов. Дагмар опаздывала. Уже на сорок минут, как никогда раньше.

Анна Свенсен. Поисковик предлагал несколько десятков тысяч ссылок на это имя — все равно что ни одной. Поиск по емейлу тоже ничего не дал: она не размещала в сети резюме с этим адресом, не регистрировалась с него на конференциях или форумах; не исключено, что она специально завела его, чтобы писать только мне. По IP отправителя тоже негусто — большинство мейлов послано с домашнего ПК, адрес обновляется примерно раз в три дня, провайдер накрывает весь регион. Так, и два письма явно с корпоративного сервера. Уже теплее: немного покопаться, и выясним, где она работает.

И что? Следить за ней — как она, по-видимому, следит за мной? Олег поморщился, отхлебнув остывшего кофе. Противно. Какого черта эта самая Анна Свенсен лезет в мою жизнь?!

«Ты изменился. Сразу не бросается в глаза…»

То есть она знала меня раньше. Н-да, хуже не придумаешь.

И еще вопрос, насколько раньше.

— Привет. Извини, так получилось, просто у нас на работе…

Олег вздрогнул и поднял голову. Бармен по-прежнему грустно глядел на дверь, над которой крутилось и подпрыгивало колесико неизвестного происхождения. А я и не за метил, как Дагмар сюда вошла. Хотя по старой привычке всегда сажусь лицом к выходу, конспиратор несчастный. Дисквалифицированный с потрохами.

— …день рождения Линды, она торт испекла, а тут под конец дня забрел такой клиент, что ужас, еле спровадили к полседьмого. И уйти неудобно, и боялась, ты не дождешься, и забыла мобилку, а с офисного нам после работы нельзя…

Дагмар встряхнула жакет, присыпанный снегом по плечам и меховому воротнику. Снежинки расползались и по ее волосам, превращаясь в мокрые комочки и затем в блестящие капли. Опять снег. А ведь когда я сюда ехал, вроде бы прекратился. Конец марта. Хотя в этих широтах — ничего особенного, снег и снег. Правда, теперь на порядок сложнее пугать народ изменениями климата. Надо бы глянуть в новости, как там на сей счет.

— А что это у тебя? Почта? Женщины пишут?

Олег рефлекторно свернул окно: мало на свете вещей, напрягающих больше, чем когда кто-то читает с монитора у тебя через плечо. Хотя стоп. Самое время. Развернул:

— Твое?

Вообще-то после сегодняшнего блока писем он окончательно вычеркнул ее из числа возможных адресантов. Но совесть надо очищать. Регулярно, как платить по счетам или отжиматься от гальки.

Дагмар не возмутилась, не изумилась, не покрутила пальцем у виска. Просто проигнорировала реплику, а может, и прослушала. Присела рядом, касаясь шеи холодной щекой. Читала. Ей было интересно.

— Ничего себе. Она даже не знает, что ты программист?

«Пытаюсь угадать, чем ты занимаешься в жизни. Пишешь, правда? Вопрос в том, что именно…»

— Получается, не знает.

Подошла официантка. Дагмар заказала кофе, замахала руками, когда Олег предложил взять десерт, а затем защебетала будто на чужом — женском — языке: торт, калории, сантиметры на талии… Олег вышел из сети, выключил ноутбук, закрыл крышку аккуратно, словно устанавливал взрывчатое устройство. Она меня знала когда-то, эта условная Анна Свенсен. Однако ей неизвестна моя профессия. Вывод?

Вывод не нравился. Очень.

— У тебя лыжи есть? — спросила Дагмар.

Вскинул голову:

— Что?

— Лыжи, я спрашиваю. Наконец-то снег, могли бы с тобой покататься…

— Нет. Да я и не очень-то — на лыжах.

— Я тебя научу. Можно взять напрокат.

— Не стоит.

— Жаль.

Слегка насупившись, уткнулась в чашку кофе. Лыжи, усмехнулся Олег. Еще одна попытка прорыва на мою территорию, покушение на отдельный и не такой уж маленький кусок моей жизни. Причем довольно экзотическое: куда чаще женщины напрашиваются на приглашение, например, в театр… Правда, в этом городе, кажется, нет никаких театров. Глупенькая. Ты же так нравишься мне, лисенок. В конце концов ты все поймешь. Уже почти понимаешь.

Дагмар отодвинула чашку и встала:

— Пошли?

В окне над монитором кружились снежинки, белые у самого стекла, а чуть дальше темнеющие на фоне белесых неба и моря. Никаких деталей: ни скал, ни холмов, ни наклонных сосен, ни Ильмы в беседке. Только снег.

Накануне Олег едва добрался до поселка, несколько раз застревая в снегу на поворотах ночной дороги, которую никто и не думал расчищать. Дагмар предупреждала, протестовала, чуть не со слезами отговаривала ехать. И что я должен был — поселиться у нее до окончания снегопадов?.. а лучше, конечно же, насовсем?

Подъем перед гаражом, сплошной сугроб по колено, машина не осилила: пришлось поставить ее возле дома, на то же самое место, где случилась неприятность с шинами. Мастера из автосервиса установили на автомобиль мощную сигнализацию, но Олег все равно каждые четверть часа, не останавливая таймер, ходил выглядывать в окно кухни. На чехле росла снежная шуба, больше никаких изменений вроде бы не наблюдалось. Однако напрягало, рассеивало внимание.

Отработав три часа с небольшим, Олег прервался на кофе. И как раз ставил джезву на плиту, когда снизу донесся стук. Короткий, деликатный. После полуминутного перерыва — еще.

Интересно.

Олег замер, прислушиваясь; отвлекся, и кофейная пена запузырилась на плите. Вот черт.

Стук снова повторился. Неужели она?

Она знает, где я живу, думал Олег, спускаясь вниз по лестнице — в третий или, может быть, в четвертый раз после окончания ремонта. Первый этаж был холодный, нежилой, даже воздух здесь застоялся, пропитался затхлостью, словно прошло бог знает сколько времени. Дом с привидениями, черт бы его побрал. Привидение я сейчас впущу.

Этой дверью он вообще ни разу не пользовался, а потому не сразу вспомнил, что ключ от нее висит в общей связке, там, на втором этаже. В который раз чертыхнувшись, Олег развернулся назад. Если не дождется, значит, не судьба. Мои извинения, госпожа Свенсен.

И много ли у меня оснований считать, что это именно она?

От беготни вверх-вниз по ступенькам дыхание сбилось, сердце застучало немного чаще, чем ему дозволялось. Из-за снега уже второй день подряд срывалась утренняя пробежка, и неизвестно, сколько его еще нападает, этого снега, и как надолго… что там Дагмар говорила про лыжи?

Какой только чепухой не заклинаешь себя, тыча ключом в замок девственной двери. В которую, кажется, уже не стучали.

Зато в нее скреблись, шумно дышали, а затем, когда замок, наконец, подался, громко приветственно гавкнули. Олег открыл, и заснеженная морда Ульфы ткнулась ему в ноги.

— Я начал волноваться, — сказал Йона. — Зная, что вы дома… здравствуйте, Олег.

— Добрый день, — он слегка оторопел. — Проходите.

Никогда Йона не напрашивался к нему в гости. И никогда не казался человеком, способным прийти без приглашения туда, где его не ждут. Где не ждут вообще никого, что старику, конечно же, известно.

Йона замешкался в дверях. Его сухощавую фигурку перечеркивала сверху горизонтальная перекладина: он держал на плече лыжи, а другой рукой опирался на палки, которых было неправильно много, чуть не целая связка. Присмотревшись, Олег понял, что и лыж у Йоны многовато — сразу две пары.