Приближаясь к черте города, шоссе пошло вверх; Олег не свернул вовремя, пропустив въезд, и теперь город лежал внизу, разбросанный по склону, и казался отсюда неприятно большим. Впрочем, большой (сравнительно) город в поле досягаемости — это хорошо. Я, собственно, так и планировал. Медицина, техобслуживание, банк, супермаркет. Город — функциональный атрибут нормальной жизни, единственное, что держать его надо хоть и под рукой, но не на своей территории. Не позволяя ему как-то влиять на нее, жизнь, и уж тем более подменять ее собой.

По городу пришлось поплутать: его застройка оказалась путаной, нелогичной, а спрашивать дорогу не хотелось. В конце концов Олег вырулил к рыбзаводу, помпезному красному зданию со специфическим амбрэ, родственным скорее неисправной технике, чем морю. Над входом торчал огромный жестяной силуэт меч-рыбы с высоким парусным плавником, поскрипывая на ветру, словно флюгер. Под рыбой фотографировались навытяжку трое узкоглазых коротышек при костюмах, их дипломаты и куртки сгрудились на земле возле фотографа. Доулыбавшись, коротышки рассыпались, похватали вещи и двинулись в сторону приземистого здания неподалеку. Гостиница, решил Олег.

— Свободен только люкс, — мрачно сообщила регистраторша.

Олег пожал плечами:

— Давайте люкс. И машину поставить.

Расписался, взял ключ; не поднимаясь в номер, отогнал машину на гостиничную стоянку и зашагал по улице. Холодало. Усиливался ветер с моря вперемешку с мелкой изморосью. Надо бы зайти куда-нибудь согреться, выпить кофе, да, пожалуй, пора и всерьез перекусить. Но сначала все-таки в банк. Обустройство новой жизни логично начинать с обустройства денег. Ты можешь относиться к деньгам снисходительно и даже с легким презрением, но без них тебя бы здесь не было, — а значит, они имеют право на какой-никакой приоритет.

Нужный банк он отыскал быстро, хотя его местный филиал оказался совсем скромным: два маленьких зала один над другим, соединенные узкой, двоим не разойтись, металлической лестницей. Ни единого клиента. Четыре девушки, неотличимые друг от друга в сине-белых форменных жакетах и шапочках, томились в своих аквариумах, по-рыбьи грустно глядя в стекло.

— Я хочу переоформить депозит, — он просунул паспорт и реквизиты в ближайшее окно. — Проценты раз в квартал. Открыть текущий валютный счет. И…

— Подождите, пожалуйста, не все сразу. Сначала депозит… сейчас. Вы снимаете какую-то сумму?

— Нет.

Олег поморщился. Банк — это механизм, или, вернее, многоступенчатая компьютерная программа, и работать он должен соответственно: безлико и бесперебойно. Но так оно в идеале, а в реальности всегда, где бы то ни было, — сплошные накладки, сбои, человеческий фактор. Тотальный непрофессионализм. Ладно, один-то раз пережить можно. Дальше я буду иметь дело только с банкоматом.

— Ознакомьтесь с договором.

Он взял листок из наманикюренных пальцев, прочитал, вернул:

— Почему восемь процентов? Было девять.

— У нас изменились… Ой, извините. Постоянным клиентам переоформляем на прежних условиях. Подождите, пожалуйста.

Допустим. Сегодня я могу позволить себе и подождать.

— Вот, распишитесь. Что, вы говорили, еще?

— Валютный текущий счет, — терпеливо повторил Олег. — Слушайте внимательно: два раза в месяц, первого и пятнадцатого, на него будут поступать деньги. Раз в месяц, первого, вы будете переводить такую сумму на вот этот счет, — он вручил ухоженным пальчикам еще одну бумагу. — Вы меня поняли?

— Да-да, конечно. Сейчас. Возьмите. Уплатите в кассу.

Он уже спускался по лесенке, когда в спину теннисным мячиком стукнул девичий голос:

— И завтра тоже?

— Что? — он не стал оборачиваться.

— Переводить деньги. Завтра первое число.

— Разумеется.

Когда он вышел на улицу, уже темнело. Ничего удивительного, еще пару сотен километров на север — и вообще попадаешь в полярную ночь. Однако завтра первое; н-да. Правильно, февраль. Всего двадцать восемь дней, а я рассчитывал на тридцать — тридцать один, как в нормальном месяце. Значит, отпуск заканчивается уже сегодня: не уложился, придется просить еще пару дней за свой счет, пока в дом не проведут кабель. Нехорошо начинать новую, продуманную и просчитанную до деталей, оптимальную жизнь — с мелкой просьбы работодателю, главное достоинство которого и заключается в полном его отсутствии в твоей жизни как-то иначе, нежели в рабочем и денежном эквиваленте. Не стоит.

Поискать приличное интернет-кафе, где можно будет посидеть день-другой. Подвезу рабочую машину, и пускай весь персонал сбегается любоваться, как я буду ее устанавливать. Многовато мороки, но, опять-таки, один раз вполне можно пережить.

Впереди слепил неоновыми огнями гипермаркет. Олег притормозил: действительно, к чему откладывать на потом, да и рабочих должно подстегнуть, чтобы не затягивали с ремонтом. Пружинистым шагом прошелся по мебельным и техническим секциям: холодильник, плита, электрокамин, компьютерный стол, обеденный стол, два табурета, раскладной диван. Идем дальше: посуда, постель. И, в общем-то, все. Остальное только перегружает жизнь, словно громоздкие примочки — сайт глянцевой знаменитости. Лишнее. Оформить доставку.

А теперь пора, наконец, пообедать: по здешним временным меркам это еще можно с натяжкой назвать обедом. Последовательно отвергнув фаст-фуд при гипермаркете, задымленную забегаловку, дрожащую от кислотной музычки, рыбацкую столовую, пропитанную капустным духом, а затем и ресторан с дешевым шиком и заоблачными ценами, Олег забрел в паб на углу центральной площади.

На стене напротив в полумраке медленно крутилось громадное, от пола до потолка, мельничное колесо. Над головой поскрипывало: запрокинув лицо, он увидел, что под потолком качается еще масса колес: тележных, автомобильных, велосипедных. Догадайся с трех попыток, как называется это заведение, усмехнулся Олег; входя, он не обратил внимания на вывеску. Впрочем, гораздо интереснее, чем тут кормят. Бродить под пронизывающим дождливым ветром уже порядком надоело.

Присел для начала у стойки и широким движением подгреб к себе меню.

— Завтра весна, — сказал бармен, и было непонятно, обращается ли он к Олегу или к кому-нибудь еще. — А снега так и не было. Я имею в виду, настоящего снега.

Олег пожал плечами. Людей в пабе было немного: молчаливая мужская компания под мельничным колесом, парочка у окна да худосочный юноша с ноутбуком на столике. Последний навел на мысль, и Олег с опозданием поддержал разговор:

— Да, в этом году теплая зима. Я, когда ехал сюда, рассчитывал, что будет гораздо холоднее. Скажите, в вашем пабе можно подключиться к сети?

Бармен кивнул на юношу:

— Легко.

— Сколько в час?

— Пятнадцать. Больше трех часов — скидка, двенадцать.

Олег кивнул. Забавно: мне тоже платят двенадцать в час, правда, в другой — на порядок — валюте. Магия чисел, позволяющая без труда подсчитать убытки, вполне в пределах допустимого. Значит, завтра подвезти сюда машину. Прямо к открытию.

— В котором часу вы открываетесь?

— С двух.

Поздновато. Однако оно и к лучшему: с утра не мешало бы проконтролировать рабочих, задать ремонту оптимальный ритм. Все складывается, элементы и детали подгоняются друг к другу четко, словно края паззлов, и даже мимолетные сбои в результате встраиваются в общую картинку. Так и должно быть. Так теперь будет всегда.

Да, и сделать, наконец, заказ:

— Стейк, фри, зеленый салат и… — он пролистнул и захлопнул карту напитков. — Что у вас пьют?

— Берите пиво. Темное из «Колеса». В нашем городе так и говорят — «темное из „Колеса“». И ничего не нужно добавлять.

— Хорошо. Давайте.

Он присел за столик, над которым покачивалось велосипедное колесо диаметром больше столешницы — похоже, той модели со старых фотографий, где заднее колесо совсем маленькое, а переднее гипертрофировано донельзя. Или так только кажется из-за необычного ракурса? — редко приходится наблюдать велосипеды у себя над головой. Возможно, колесо как колесо, не сорвалось бы. Тонкие спицы подрагивали, как струны.