Надо же, оказывается, уже была точно такая же пьянка, как сегодня, только тогда Офаэна чувствовала себя прекрасно. А уж как весело они тогда пили на спор стоградусное индейское пойло…

Эрика открыла глаза с неприятным чувством, что увидеть во сне всё, что следовало, ей помешала проклятая травма. Хотя зелье так старалось помочь. Она обнаружила, что лежит на груди у Раймонда, и это, конечно, мягко и уютно, но не тяжеловато ли милому? А разбудило её то, что морской прибой незаметно подкрался к ним и намочил большой палец ноги.

Девушка стала аккуратно подниматься, но, как ни старалась, всё же разбудила Радю. Он тут же привлёк её к себе снова и жадно поцеловал.

— Как дела, милая Эрика?

— Всё OK, не волнуйся.

— А голова?

— Почти не болит.

Они увидели это одновременно и застыли, потеряв дар речи.

Утро снова выдалось туманным, и из густого белого марева над водой внезапно явственно выступил тёмный силуэт небольшого суденышка. Прибой накатил ещё пару раз — и вот яхта уже выплыла им навстречу, такая же, как была, вот уже можно прочитать облезлую надпись «Гермес» у неё на боку.

— Но это же невозможно! Как она могла вернуться и почему с другой стороны острова?! Она что, типа вокруг земли обплыла?! — воскликнула Эрика.

Раймонд уже вбежал в воду и тащил катер за канат поближе к берегу, разговаривая с ним, как с лошадью.

— Ну, и где ты, мотался, товарищ Гермес?

***

К хмурому полудню был завершен прощальный крюк вокруг острова, вещи были собраны и погружены на яхту, а друзья, более или менее прилично одетые, собирались и сами на неё погрузиться и отплыть с того же места, к которому пришвартовались, кажется, целую вечность назад. Было жаль навсегда прощаться с приветливыми индейцами, но они боялись застрять тут снова, так что хотели уплыть, пока яхта ещё на месте. Их провожало всё племя. Эрике дали с собой огромную бутыль лекарственного зелья и велели обязательно выпить всю. Ещё друзья с некоторым удивлением приняли от индейцев целый мешок бриллиантов, найденный следопытами под старой пальмой. Пожалуй, всех в этот момент слегка кольнула совесть по поводу Антонио, но никто не произнёс ни слова.

Вождь и главная шаманка по очереди произносили какие-то хвалебный речи и звали «семипалых богов» и их друзей возвращаться сюда в любое время, ведь скоро они вернутся на Расколотую Землю и научатся путешествовать сквозь пространство. Эрика врубалась во всё это смутно, но решила, что перевод вряд ли что-то прояснит.

Сашка завёл мотор, и «Гермес» с рёвом отчалил. Индейцы махали им с берега, друзья отчаянно махали в ответ, Кора громко сморкалась в кружевной платочек. Жаль, но уже через несколько минут в тумане можно было разглядеть разве что очертания острова.

Радя ушёл утешать Санька: тот явно не выдерживал противоречивых эмоций. Радость от неожиданной возможности вернуться домой и грусть от расставания с полюбившимся островом — это явно было для него слишком сложно, а тут ещё пришлось одному вести катер.

Эрика всё смотрела в туман, туда, где остался остров, и думала о том, что, как ни  странно, сейчас заканчивается целая эпоха, особенная, отдельная от привычного течения жизнь. И что сама она так недавно плыла в противоположную сторону совершенно другим человеком, не догадываясь ни об индейцах, ни о своих прошлых жизнях, и только в теории зная разницу между любовью и тем кошмаром, который многие с ней путают. В задумчивости она не расслышала разговор подруг, которые уже размечтались о тёплой ванне и душистых моющих средствах.

— А я вот не люблю все эти гели для душа, я люблю глицериновое мыло, арбузное! — воскликнула Кора.

— А ты? — Филька пихнула локтем Эрику.

— Что? — встрепенулась та.

— Какое мыло любишь ты?

— Мыло? Я вообще мыло не ем… — удивлённо ответила Эрика, мельком услышавшая что-то про арбузы.

— Ребята, — задумчиво проговорила Филька, когда все отсмеялись, —  А вам не кажется, что мы всё же нехорошо поступили с Антонио, хоть он и дерьмо… Вас не мучает совесть?

— Я, наверное, очень плохая, — предположила Эрика, — но нет. Нисколько.

— Он сам отвязал яхту, хотел, видать, там остаться. И сам не осмелился выйти к нам. Мы ещё искать его, что ли, по пещерам должны? Нужен больно. Извращенец, — фыркнула Кора и обняла Эрику.

Туман не рассеялся постепенно, как это ему подобает — он прекратился резко, и «Гермес» вместе с друзьями из влажной прохлады выскочил на полуденный солнцепёк.

— Опа. А вот и наше измерение! — воскликнула Кора.

И действительно, это было оно. Навстречу им по лазурной глади воды с бешеной скоростью мчалась «Сирена», а подозрительный тип на её борту при виде них принялся бегать по палубе, потрясая кулаком, и ругаться на непонятном языке. «Гермес» с разгону пронёсся мимо, но «Сирена» развернулась и устремилась за ним. Раймонд выбежал на палубу, Сашка ругался, набирая скорость. Бандит, тем временем, принялся стрелять им вслед, все на палубе пригнулись.

— Да что ж такое-то! — возмутилась Кора. — Совсем совесть потеряли! Чего ему надо?!

— Как чего? Бриллиантов, конечно, — закатила глаза Эрика.

— Так и пусть забирает, фигли! — воскликнула Кора.

«Гермес» резко затормозил и развернулся. «Сирена» проскочила мимо, описала полукруг и остановилась рядом. Второй бандит тоже выскочил на палубу, они стали вместе орать и грозить единственным пистолетом.

Кора решительно шагнула вперёд и направила на них пистолет Антонио. Друзья знали, что он не заряжен, но зато как она была убедительна! Мужики теперь опасались перелезать на «Гермеса», и решили пока не стрелять.

Эрика приоткрыла мешочек и продемонстрировала им содержимое: