Снова тишина, как барьер, затем:

— Какая разница?

— Если я связан с ним, а Калла — с тобой, то ваши проблемы касаются также и меня. Но прежде всего необходимо прекратить войну между посланцами и отверженными. Если моя теория верна, многие ваши воины, участвующие в ней, еще не достигли зрелости. Многие из них погибнут и повлекут за собой преждевременную смерть такого же количества людей в моем мире. Я единственный, кто может повлиять на этот фатальный механизм смерти.

— Как ты сможешь это сделать?

— Мне должен помочь Гараль. То, что Калла принадлежит отныне этой стране, не должно помешать мне выполнить свою миссию и защитить нашу расу. Моя ответственность повышается еще из-за того, что столкновение произошло по моей вине. О своей судьбе я буду раздумывать потом.

— Такие мысли делают тебе честь, но отверженные должны вернуться в свою тюрьму, а их вожди должны понести такую же кару, как они.

— Я — один из их вождей. Гараль — второй. В чем же предосудительны поступки отверженных, если их идеи правильны, а исследования заслуживают всяческого уважения?

— Не мне об этом судить.

Дал больше не настаивал. Ифлиза не могла вот так сразу освободиться от фамильных и социальных условностей, от всех тех предрассудков, которые сделали ее достойной представительницей своей касты. Он только сказал:

— Я прощаюсь с тобой. Я очень признателен, что ты согласилась меня принять. У меня такое чувство, как будто я побыл немного рядом с той, ради которой пришел сюда; кроме того, ты сообщила мне много интересного. Мне кажется, что теперь я держу в руках конец нити, связывающей воедино наши миры. А теперь я иду к тому, кого ты хотела бы ненавидеть…

Ответом ему была непонятная гамма противоречивых чувств. Теперь он знал, что завоевал ее доверие, что она уже сомневается в правильности поступков, продиктованных самолюбием. Однако женщины гиперпространства умеют скрывать свои чувства.

Не препятствуя желанию Ортога, солдат провел его в самое удаленное от центра место резиденции, где высились здания лаборатории Гараля. Отсюда уже можно было видеть двойной кордон войска, вытянувшийся вдоль стены. Через головы Дал увидел вдали неподвижные ряды черных кирасиров. Зрелище было впечатляющее: отверженные покрывали равнину подобно океану застывшего гудрона.

Следуя за своим проводником, Дал вошел в квадратный двор. В центре его возвышался небольшой павильон, тоже квадратный формы. (Ортог решил для себя, что он квадратный, так как другого определения подобрать не смог бы.) По обеим сторонам двери стояли посланцы; каждый из них держал в руках инструмент спиральной формы, назначение которых навигатор понял сразу, как только в голове раздались каскады звуков с меняющимся ритмом, которые сопровождались цветовыми ощущениями, совсем как радуга проступает сквозь пелену дождя.

— Музыканты? — спросил Ортог.

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Институт Эллипсов разрешил близким бунтовщика поставить у его захоронения двух священников. И днем и ночью они повествуют о жизни Гараля Великого до его падения.

Дал подумал о гробнице Каллы там, на Земле. Нахмурился. Потом открыл пошире глаза, чтобы быстрее высохли набежавшие слезы.

— Идем, — сказал он.

Колодец внутри здания был погружен во мрак. Солдат сделал знак рукой, и стены колодца осветились. Внизу, на глубине нескольких метров, лежало тело Гараля. Дал отступил назад. Он знал, что посланец похож на него, но раньше никогда его не видел. Черты их лиц поражали необычным сходством, в остальном же они были похожи не больше, чем человек и его манекен.

— Он мертв или отправился в запретный путь?

— Никто не знает этого.

Но Дал это знал. Чем больше он об этом думал, тем больше его теория теней казалась реальной. Гараль не мог быть мертв, ибо его кончина повлекла бы за собой смерть Ортога. Он сосредоточил свои мысли в направлении неподвижного тела. Ответа не было. Гараль находился дальше, чем могло допустить воображение. Но Дал и не ожидал большего от этой встречи, он только сожалел бы, если бы она не состоялась. Повелитель Эллипсов не сомневался в тщетности этой встречи и именно поэтому разрешил ее. Но ведь он не мог знать, что свидание с Гаралем дает Ортогу новые силы для проверки своих предположений.

— Хорошо. Теперь отведи меня в центральное здание, что находится за большой башней.

Он хорошо запомнил место, куда унесли его оружие, и старался держаться поближе, надеясь, что случай или какие-нибудь события помогут ему вновь завладеть мечом и щитом. Интересно, что сделали посланцы с его оружием? Только бы им не пришло в голову подвергнуть его анализу: неудачные попытки могли бы привести к гигантской катастрофе, которая могла мгновенно уничтожить здание и обе армии.

В тот момент, когда они подходили к подножию башни. Дал снова услышал телепатическую передачу Золтана:

— Мой рыцарь, я рад сообщить, что корабль на месте.

— Уже?

— Вы, наверное, хотели сказать: наконец! Я просил наших друзей поспешить, но все же прошло довольно много времени. Ну да ладно. Не могли бы вы предупредить этих негодяев о моем прибытии, а то как бы они меня не встретили одним из этих проклятых черных лучей!

— Я займусь этим. Будьте любезны возобновить контакт через некоторое время. — Дал обратился к своему проводнику: — Мой компаньон уже здесь. Он идет. Что ты можешь сделать, чтобы обеспечить ему безопасность?

Солдат в белых латах спокойно ответил:

— Я уполномочен отдавать соответствующие приказы. Наберись терпения, но не пытайся проникнуть в эту башню: там ты расстанешься с жизнью.

Он удалился, а Дал остался на эспланаде один. В зданиях не было никаких признаков жизни. Казалось, их покинули навсегда, хотя на самом деле они были переполнены вооруженными воинами, готовыми отразить атаку, если падет первая двойная линия обороны. Сейчас Ортог видел, как между двумя зданиями эта линия раздвинулась, образуя коридор.

Появился проводник Ортога.

— Твой спутник может идти вперед, но без хитростей, иначе вы умрете оба.

Дал не ответил, ожидая связи с Золтаном. И та не замедлила появиться.

— Будет ли усыпан лепестками цветов путь, по которому я пройду? Будет ли звучать триумфальная музыка, встречая меня?

Дал улыбнулся:

— Не совсем так, но вас ждут. Только следите за вашими движениями: эти люди не чувствуют себя в безопасности и чуть что, готовы открыть огонь.

— Дьявол! Хорошо, я буду осторожен.

Наступила тишина. Дал направился к тому месту, где в линии обороны образовался проход. У входа в коридор, образованный белыми латниками, он остановился.

Отсюда было видно, как вдали раздвинулись ряды черных кирас. Из-за холма появился корпус корабля и двинулся по проходу. Уже можно было различить Зеркала, установленные в гондоле. Между ними стоял Золтан; на его груди перекрещивались ремни, несущие меч и щит. Черный корпус корабля поблескивал под лучами солнца, которое, наконец, начало восходить.

Корабль медленно двигался вперед на небольшой высоте, все время находясь под прицелом Зеркал посланцев.

Вот он осторожно пересек ничейную землю и вошел в коридор, живые стены которого раздвигались при его движении. Когда корабль прибыл на место, гондола опустилась до земли и из нее вышел Золтан. Солдаты мгновенно окружили его и забрали оружие.

Дал приблизился и обратился к латнику, который, похоже, был командиром.

— Я вполне допускаю, — сказал он, — что заложник не имеет право носить оружие, но я отправлюсь в далекий путь, и мне оно необходимо. Я имею разрешение Повелителя. Вы можете вернуть мне мои меч и щит?

— Возьми эти. Твоим оружием занимаются техники Зеркал.

— Вот этого я и боялся. Малейшая оплошность с их стороны — и половина вашей планеты перестанет существовать.

— Им это известно. Они это поняли с самого начала. А теперь ты можешь отправляться.

Дал взял меч Золтана и надел на плечо ремень его щита. Он пожал руку барону и снова обратился к посланцу, выступавшему в роли офицера:.