Такая позиция советского руководства позволила казакам Верхне-Донского округа практически без потерь со своей стороны разоружить и истребить Тираспольский отряд 2-й социалистической армии Украины. 16 (29) апреля этот отряд вступил в пределы Донской области, высадился на станции Чертково. В его состав входили 74-й Ставропольский, 254-й Северо-Донецкий и 5-й Заамурский конный полки старой армии, несколько батарей и Китайский батальон (300 штыков). Всего около 2000 штыков, 300 сабель, 24 орудия, 52 пулемета. Отряд испытывал острую нехватку боеприпасов.

Поскольку немцы перехватили железную дорогу южнее и севернее Чертково, отряд решил походным порядком идти через донские станицы в Воронежскую губернию. Его авангард —

5-й Заамурский конный полк—двинулся на станицу Мигулин-скую, следом пошли пехота и артиллерия и растянулись по донским хуторам, где и остановились на ночлег. В станице Мигу-линской бывший станичный атаман Дрынкин собрал станичный сбор, который, опасаясь присутствия Красной гвардии на своей территории, принял решение объявить мобилизацию и разоружить отряд, тем более, что в станичном правлении была копия московской телеграммы о разоружении частей, переходящих границу. В хутора полетел приказ о мобилизации с 20 до 50 лет. Сбор был назначен на 18 часов 18 апреля (1 мая).

На рассвете 18 апреля (1 мая) повстанцами был создан военный совет во главе с войсковым старшиной Сергеенковым и штаб из трех офицеров и трех казаков, который разработал план нападения на Тираспольский отряд. Казаки хуторов, расположенных около станицы и по левую сторону речки Тихой, должны были собраться у хутора Мещерякова в группу подъесаула Чайкина и ночью одновременно напасть на те хутора, где будет становиться на ночлег артиллерия красных. Казакам хуторов Сетраковского, Ольховского, Вяжинского и Наполовского (самых южных хуторов юрта) предстояло собраться в группу войскового старшины Л.А. Попова, вооружиться оружием 12-го Донского полка, которое было сдано при демобилизации, и утром 19 апреля (2 мая) в конном строю атаковать с тыла основные силы красных, которые, как предполагалось, будут ночевать в хуторе Мешкове.

В 9 часов утра красная кавалерия вступила в хутор Мешков, ее командование созвонилось со станицей Мигулинской, просило помощи в борьбе против немцев и, выслушав заверения в лояльности, приказало двигаться дальше к станице.

Вечером Заамурский полк стал на ночлег в хуторе Озерском, идущая за ним полевая батарея — в хуторе Федоровском, гаубичная батарея — в хуторе Бодянском, остальные силы красных — в хуторе Мешкове.

Ночью поднятые по мобилизации казаки стали приближаться к расположению красных частей. В каждом хуторе, который они проходили, собирался митинг. «Жители изо всех сил стремились избавиться от отряда». Пехота (есаул Серебряков) и конница (подъесаул Чайкин) шли раздельно. В результате к хутору Федоровскому, где предстояло захватить красную батарею, Чайкин привел 7 человек.

Положение спасло то, что казаки хутора Федоровского Ф.К. Чукарин и В.Н. Гуров, зная расположение красных в хуторе, вышли навстречу отряду, собрали 20 человек пеших из команды Серебрякова и с ними захватили батарею.

Узнав о первой победе, растянувшийся отряд собрался в Федоровском. Захваченные орудия отправили в Мигулинскую и хутор Коновалов, одно оставили на высоте у Федоровского. Чайкин с 70 всадниками двинулся на хутор Бодянской, по дороге 30 казаков снова отстали. С командой гаубичной батареи в Бодянском вступили в переговоры и предложили сдаться. Артиллеристы отказались. Чайкин с 40 казаками атаковал батарею (150 человек) и взял ее.

В хуторе Мешкове ночью местный житель подхорунжий Жуликов испортил несколько орудий. На рассвете казаки хуторов Меловатского и Бирючинского атаковали Мешков, но были отбиты и отошли, потеряв 2 раненых.

Отбив нападение, красные стали выходить из Мешкова и выстраиваться на дороге, чтобы двигаться дальше. Казаки из хуторов Сетракова, Вяжинского, Ольховского и Наполовского, маячившие у Мешкова, рассыпали лаву, но красных не преследовали. Лишь одна сотня была послана за ними вслед, остальные вступили в хутор Мешков и стали к 11 часам собирать всех казаков из ближайших хуторов. Явились деды и подростки, которых сразу же поставили в строй. «...Достаточно было нескольких перестроений, как казаки поняли и приспособились к конному делу*352.

Примерно в 14 часов у хутора Мрыхина колонну красной пехоты встретили казаки, успевшие разоружить две красные батареи. Еще одна группа у хутора Коновалова составляла заслон против красной кавалерии, которая могла вернуться.

По колонне красной пехоты был открыт огонь из захваченных орудий, она рассыпала две цепи, а затем с ней начались переговоры. На переговорах казаки предъявили красным московскую телеграмму о разоружении. Далее версии расходятся. Свидетели со стороны повстанцев говорят, что во время переговоров казаки вновь открыли орудийный огонь, и войсковой старшина Сергеенков приказал разоружить парламентеров. В это время красных атаковала подошедшая от Мешкова казачья лава в 1000 всадников, а от Мрыхина поднялась в атаку казачья пехота, после чего красные стали сдаваться353. Участники со стороны красных говорят, что Тираспольский отряд подчинился приказу о разоружении и стал сдавать оружие, тогда на него и налетела казачья конница. Командир Ставропольского полка полковник Борисевич пытался стрелять в казачьего сотника, и тот снес ему голову шашкой334 .

Красная кавалерия двинулась из хутора Озерского на выстрелы, но после двух шрапнельных выстрелов повернула и «широким наметом скрылась за бугор». Заамурский полк через Жу-равку и Медово ушел на территорию Воронежской губернии. Посланная вслед погоня из казаков задонских хуторов его не догнала333 (да, видимо, и не стремилась).

Благодаря захваченному оружию казаки Мигулинской станицы смогли впоследствии вооружить два своих полка и полки казаков Вёшенской, Казанской и Каргинской станиц.

Многие пленные (из них почти все китайцы) были убиты.

20 апреля (3 мая) в Верхне-Донском округе было окончательно объявлено об установлении казачьей власти. Возглавил ее полковник З.А. Алферов.

В целом к концу апреля 1918 года советские «отряды уже были значительно слабее казаков, и только хорошее вооружение давало (им) перевес в силах»336.

21 апреля (4 мая) отряд Дроздовского подошел к Ростову. Казаками сразу же был отмечен отвод большевистских войск из Новочеркасска на Ростов, против нового противника. В частности, 22 апреля (5 мая) туда был отведен бронепоезд. Большевики северо-восточнее Новочеркасска заняли линию хуторов Ягодин — Маркин — Сидоров, «где держали себя пассивно»357 . Кроме того, эшелоны красногвардейцев, оказавшиеся в Новочеркасске и Александро-Грушевске, с выходом немцев к Ростову и Звереве рисковали оказаться в мышеловке, все пути их отхода оказались под угрозой.

Проанализировав все новые данные, походный атаман Попов отложил третий удар по Александро-Грушевску, хотя семи-летовцы и рвались в бой. Наоборот, часть Северной группы перебрасывалась южнее, под Новочеркасск. Здесь было спланировано решающее наступление358.

Атака была подготовлена к вечеру 21 апреля (4 мая), но отложена на сутки. Операция была разработана до деталей. «Карты, планы, схемы — были в изобилии и на руках у всех.

Все боевые и административные распоряжения были предусмотрены и отданы с такой полнотой, что добавлять было нечего в последующие три дня...»359 . Разведка во главе с сотником

Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год _69.jpg

Азарянским и сотником Гавриленко (последний с ампутированными конечностями, с протезами) выходила к окраинам города и убедила всех, что успех обеспечен. Золотовская и Кочетов-ская дружины сменили части Южной группы, охранявшие склады и другие тыловые объекты.

Из Северной группы подошли три сотни Сводного конного полка есаула Климова. 2-я конная Семилетовская сотня встала на правом фланге Новочеркасского полка. Однако другие части Северной группы под Новочеркасском вовремя не появились.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: