Нет, она не хочет, да и не может более лгать и признается ему во всем. Она рассказывает о том, как долго его ждала, про нетерпеливые и частые звонки Вомекура, про разговор с Сюзанной, о том, как будучи оскорбленной в своих чувствах, задетой за живое и потеряв голову от боли и гнева, поехала к Пьеру и потребовала у него яд, как тот отказал ей и как, в конце концов, она разделила ложе с ним.

Совершенно неожиданно Блайхер выслушивает спокойно ее исповедь. Он не приходит в ярость, не ругается и не злится на нее. Он даже ее не упрекает. Он понимает, как много пережила эта женщина, и видит в ней ищущего, глубоко несчастного и совершенно одинокого человека — и больше ничего.

В эту минуту Хуго Блайхер снова проклинает войну, ожесточенные схватки в шпионских потемках, где безжалостно топчут сердца и души людей, их добрые чувства и любовь. Он ненавидит эту войну — пагубную и зловещую, ставящую перед женщинами задачи, которые они не в состоянии выполнить, не потеряв при этом самих себя.

— Послушай-ка, — промолвил он почти нежно, когда «Кошка» закончила свой рассказ. — Так продолжаться не может, думаю, что ты и сама это понимаешь. Ты предала меня Койену, я тебя простил. Теперь ты во второй раз предаешь меня Вомекуру. И на этом не кончится, предательствам не будет конца...

«Кошка» пытается что-то возразить, но Блайхер нежно закрывает своей рукою рот.

— Пожалуйста, помолчи и выслушай меня. Ты, видимо, и сама не знаешь, что сделаешь завтра или послезавтра в припадке очередной ревности. Поверь мне, будет лучше для нас обоих, если мы расстанемся. Тебе нужно выбраться из этой грязи и покинуть Францию — и немедленно!

— Но куда?

— Куда? — Блайхер задумался. — Куда? В Испанию? В Швейцарию? Гм... Там небезопасно. Нельзя даже предвидеть, куда война может перекинуться на нашем континенте. В неоккупированные районы страны? Там ты

225

8 Зак. 12622

не укроешься от СД. Так что остается Англия. Это единственное место, где тебя не схватят...

— Англия? Ты, видимо, не можешь рассуждать здраво. Как же я туда попаду? На волшебном ковре? Как ты себе все это представляешь? — «Кошке» эта идея Блайхера кажется невероятной. Да и весь план ей не нравится.

— Да очень просто, — небрежно замечает Хуго, будто разговор идет о какой-то небольшой прогулке. — Мы затребуем через передатчик торпедный катер оттуда, обосновав это тем, что ты прибудешь лично с докладом по вопросу «Шарнхорста» и «Гнейзенау». Они должны будут подобрать тебя в определенном месте на берегу пролива.

— Минуточку, — перебивает его «Кошка». — А что будет с Вомекуром?

— Ах да, что же нам делать с Вомекуром? — бормочет Блайхер. — Ведь он спас мне жизнь от твоего сумасбродства.

Недоговорив, он уставился невидящим взглядом в окно. «Кошка» пытается что-то сказать: ее охватил страх. Но Блайхер оборачивается к ней, в глазах его проскакивает странная искорка:

— Твой Вомекур тоже поедет в Англию... Мне нужно срочно переговорить с полковником.

Блайхер напросился на прием к полковнику, чтобы изложить ему свой план. Ходить долго вокруг да около он не стал, а приступил прямо к изложению основного вопроса.

— Господин полковник, прошу вашего разрешения отправить «Кошку» с Вомекуром в Лондон!

— Что вы говорите? — Полковник вставляет в глаз монокль и внимательно смотрит на Блайхера. — «Кошку» и этого парашютиста — в Лбндон? Мой дорогой Блайхер. да вы с ума сошли!

Блайхер выдерживает взгляд полковника и твердо произносит:

— Должен доложить вам, что «Кошка» из-за ревности уже дважды выдавала меня — Анри Койену из Второго бюро и недавно этому Вомекуру. Она даже намеревалась меня отравить!

— Черт побери! — Полковник подпрыгивает, будто от укуса тарантула, и ударяет кулаком по крышке стола. — Совсем как в уголовных историях! И это вы рассказываете мне только сейчас... К тому же совершенно бесстрастно?

— Тому, что я еще жив, я благодарен благородству Во-мекура, — продолжил спокойно Блайхер.

И затем доложил полковнику о ссорах с «Кошкой», о ее попытке уехать в неоккупированную зону Франции и о ее двукратном предательстве. Он рассказал, что «Кошка» потребовала от Вомекура яд, чтобы отравить его, Блайхера, но тот по-рыцарски отказал ей в этом.

Полковник задумчиво пускает клубы дыма к потолку. Через некоторое время с нескрываемой иронией произносит:

— Все это прекрасно, Блайхер, но не требуете ли вы от меня слишком многого? Я должен способствовать бегству двух особо опасных агентов противника для того, чтобы вы могли спокойно пить по утрам кофе?

Блайхер пытается возразить, но полковник не дает ему и рта раскрыть и продолжает:

— Нет и нет, мой дорогой. Я понимаю, что для вас дело не только в собственной безопасности. Но ведь мы тем самым прекратим свою радиоигру с Лондоном.

— В результате чего потеряем не так уж и много, — отвечает Блайхер. — Радиоигра имела бы смысл, если бы мы получали для нее соответствующие данные. Но Верховное командование да и другие управления и ведомства продолжают хранить гробовое молчание. Сочинять же самим дезинформацию слишком рискованно, если не знать, что высокие господа в Берлине планируют в действительности.

— Гм... —бурчит полковник, — вы не так уж и не правы. «Интераллье» практически полностью выведена из строя... Но тем не менее, Блайхер, я не думаю...

Вдруг Блайхер прерывает шефа:

— .Виноват, господин полковник, но, между прочим, хотелбы напомнить вам, что вы в свое время сказали: после ликвидации «Интераллье» мы найдем возможность обеспечить «Кошке» безопасность.

Полковник встает из-за стола и начинает ходить в раздумье по кабинету. Он не относится к числу людей, которые легко отказываются от данного ими слова. К тому же аргументы Блайхера, действительно, обоснованны. Наконец, он соглашается.

— Ну что же, во имя Господа Бога я выполню вашу просьбу, но только в части, касающейся «Кошки». Предоставить же Вомекуру возможность бежать — нет, несмотря на всю нашу дружбу, этого вы от меня требовать не можете!

Блайхер тут же встает и принимает стойку «смирно».

— В таком случае я вынужден, к сожалению, просить господина полковника освободить меня от моих обязанностей во внешней службе абвера. Арестовывать человека в благодарность за то, что он не допустил попытку моего убийства, против моей чести!

— Это граничит с шантажом, — недовольно бурчит полковник. — Блайхер, вы... вы строптивый упрямец!

Полковник знает, что абверу сейчас как никогда нужны люди, подобные Блайхеру. Тяжело вздохнув, он хлопает по плечу своего строптивого подчиненного.

— Будь по-вашему! Отправляйте обоих своих подопечных в Лондон. Как это сделать — на ваше усмотрение.

— Благодарю, господин полковник! — с сияющим лицом фельдфебель пожимает протянутую ему руку.

Вечером того же дня Блайхер сидит, как и обычно, у передатчика. Ровно в 21 час радист Анри Табет начинает свою работу, передавая текст, составленный самим «месье Жаном»:

«Кошка сообщает:

Вомекур и Кошка обладают сенсационной информацией о подоплеке дела с Шарнхорстом и Гнейзенау... точка... Срочно необходим их личный доклад... точка... Присылайте самолет или катер.... точка».

Проходят двадцать четыре часа, прежде чем шпионский центр в Лондоне отвечает. Эти часы, в которые решалась судьба сразу троих людей — «Кошки», Пьера де Вомекура и самого Хуго Блайхера, стали для последнего временем мучительного ожидания.

Следующим вечером наконец приходит ответ:

«Ожидаем Кошку и Вомекура для доклада в Лондоне... точка... Катер прибудет в 23 часа 19 февраля... точка».

Далее следовали квадрат местности, точка встречи, опознавательные сигналы и пароль.

Блайхер вздохнул с облегчением: трудное препятствие было успешно взято. И Вомекур не стал противиться, будучи поставленным перед выбором: немедленный арест или свобода по ту сторону пролива. Здесь, во Франции, он уже никому не мог помочь. Там же по крайней мере сумеет предупредить военное министерство о радиоигре Блайхера.