Не мало энергии пришлось потратить Юре, чтобы уломать заведующего огородом. В совхозе не оказалось ни соломы ни свободных лошадей. Жене (начальник „беспозвоночников") тоже пришлось погорячиться, уговаривая остальных членов экспедиции отложить ради окуривания сада предполагавшуюся дальнюю экскурсию.

Наконец все улажено... Окуривание нужно производить вечером, когда стихает ветер. Лучше 124

удается ок'урйванйё в пасмурную погоду: Дым тогда задерживается jb саду до. утра, и за это время вся медяница успевает погибнуть. Между деревьями в шахматном порядке раскладываются жгуты соломы и засыпаются сверху табачной пылью. Пыль тлеет в течение нескольких часов, образуя большое количество- едкого дыма, который задерживается кронами деревьев.

Инструктор рассказывает, как нужно производить работу, и ребята начинают разносить по саду солому и табачную пыль.

От табачной пыли мы постр*адали раньше медяницы: везде слышалось чиханье, и вся одежда густо покрылась ею.

Через час можно уже поджигать солому. Сад постепенно начинает наполняться дымом. Солнце садится, его лучи протягиваются между деревьев странными светлыми полосами. Возможно, что дым простоит теперь в саду до самого утра. Еш.е раЪ мы обходим дымящиеся кучки пыли. Некоторые погасли, и ребята' снова раздувают их, кашляя и задыхаясь.

Для уничтожения медяницы, нашего вмешательства больше не требуется, и мы выходим из сада. Густая пелена табачного дыма уже надвигается на дорогу, Кирилл нагибается.

— Смотрите. Уже подействовало...

На землю, спасаясь от дыма, падает несколько обессилевших ночных бабочек.

Наш фотограф

Волею судеб Ежик получил звание фотографа...

Правда, вся его фотопрактика до сих пор ограничилась неудачными попытками съемки экскурсии по листопаду на давно испорченные пла-ёГййкй да грйндйойньши съемками Дня леса, KOfO^ рые так и не увидели. светд.

Но на ошибках учатся; поэтому он и не отказывался от новой должности.

В одной из многочисленных кладовок мызы была устроена лаборатория. Батарея склянок и банок со всякими веществами, с сложными формулами и названиями, пара пробирок, весы для взвешивания писем, несколько кюветок и стол составляли ее оборудование.

Но перейдем к отдельным моментам фотопрактики.

Орнитологи в неописуемом восторге: найдено гнездо чомги.

Получив приглашение сфотографировать это гнездо, Ежик с полным сознанием собственного достоинства берет сумку с аппаратом, треногу и в сопровождении Федора Леонидовича отправляется к гнезду. Спотыкаясь то-и-дело о подводные коряги, пробираются они сквозь густые заросли осоки. Но вот и гнездо. Треножник ставится в воду, привинчивается аппарат. Но место съемки оказывается неудачным, выбирают другое и переносят туда всю установку.

Наводя на фокус, Ежик чувствует, как ноги его медленно, но верно уходят в вязкое тинистое дно. Ощущение не из приятных. Он пытается вытянуть их, теряет равновесие, хватается за аппарат— и фокус потерян.

Чорт знает что такое!

Приходится проделывать всю работу сначала. Наконец приготовления кончены. Наступает момент съемки. Лица у всех серьезные. Никто не шелохнется, так как каждое движение губительно отзывается на положении треноги.

Щелкает затвор... Готово!

Вздох облегчения.,.

А снимок так и не вышел. Оказывается, пока шли приготовления, солнце уже успело спуститься.

На Борковском озере фотограф безуспешно пытался установить свой аппарат на сосне для съемки общего вида озера.

Там же провалился вместе с ним в канаву, сам вымок, но аппарат успел поднять выше головы — спас!

Затмение солнца было отмечено у нас отчаян -ной суетой, начавшейся накануне в связи с копчением стекол.

Нужно ли говорить о том, что их на всех не-хватило и что кто-то в суматохе умудрился „не-чаянно“ разбить стекло в подвале. После этого стекол хватило на всех.

Во время самого затмения, когда художники активно работали по зарисовке фаз затмения, а географы измеряли температуру в тени и на солнце, Ежик залез на вышку и кубарем скатывался вниз, чтобы немедленно проявлять каждую пластинку.

В самый разгар работы... отказался служить затвор.

Последние дни перед отъездом протекли для фотографа в напряженной работе, так как, кроме разных неодушевленных предметов в роде мызы и т. п., нужно было снимать более чем одушевленных участников экспедиции.

„Позвоночники" безуспешно пытались запечатлеть для потомства свои физиономии в сообществе зайчонка и голубей.

Ботаников постигла жестокая участь: по ошибке на их веселые рожицы Ежик уже по возвращении в Ленинград умудрился всадить вид Токсовского озера.

Примерно такая же участь постигла всю экспедицию в целом, так как на общую группу он

снял... обед и потом долго размышлял и рылся в справочниках, пытаясь найти* объяснение темным кругам на негативе, оказавшимся всего-навсего... тарелками.

Но Ежик вкладывал в свое дело массу доброй воли, и оставалось только удивляться, почему его появление с аппаратом неизменно вызывало ехидные улыбки товарищей...

ПО СОВХОЗАМ И АГРОНОМАМ

По полям.

Сегодня у нас общая работа по знакомству с полем. Нужно выяснить, какие встречаются культурные растения и в какой фазе развития они находятся. „Беспозвоночники“, разумеется, работают самостоятельно, а ботаники, „позвоночники “, младшая группа и мы, географы, решили проводить работу совместно. Перед работой приходится обо всем столковаться.

Маршруты распределены, группы образованы. Одну из них посылаем работать по сорнякам. Нам, как географам, дали маршрут километров эдак на восемь — десять! Это значит — часа два тащиться черепашьим шагом, отмечая культуры!

— Пойдем, пойдем скорее! — тащит меня моя спутница Нюра.

Бежим к воротам, где остановились остальные группы, и на ходу острим по адресу „беспозво-ночников", нагруженных склянками и банками...

Последние указания, проверка направлений по компасам и картам. Группы расходятся в разные стороны. Мы должны итти через Репьи, Югостицы, Дубровку до Великого села.

Нюра идет по правой стороне дороги, я — по левой. В руках — записная книжка, на шее болтается карандаш. Поле ржи... Отмечаю главнейшие виды сорняков и иду до тропинке вдоль

в.—17* *29

поля, считая шаги—длину поля. 65 шагов! Записываю. Шагаю дальше, меряю клевер, затем ячмень Постепенно все дальше и дальше уходим от мызы.

За Дубровкой дорога начинает подниматься. Чем выше, тем меньше становится ячменя и клевера, их заменяет высокая, шумящая колосьями рожь. Мелькают, то порознь и редко, то часто-часто, васильки. Картина красивая, но... мы неумолимо вносим эти прекрасные васильки в графу сорня-ков-вредителей.

Кажется, что рожь не кончится до самого Великого, но нет, вот опять низина, и снова появились ячмень и клевер.

Подходим к околице села Великого. Задание выполнено. Садимся отдохнуть. Нюра берет наши записные книжки и через некоторое время сообщает, что, по ее подсчетам, ячмень, клевер и .рожь составляют более половины всех посевов.

Дома мы переведем наши цифровые данные, составленные из . шагов (меры длины весьма относительной), в проценты. Это даст нам возможность выяснить процентное соотношение отдельных сельскохозяйственных растений между собой. А при сравнении с данными других групп мы получим картину распространения культур на довольно большом участке.

Правда, наши данные не будут отличаться точностью, но мы и не гонимся сейчас за него. Цифровые сведения нам удастся получить в Вике.

Сорняки

- Все группы разошлись по своим маршрутам и только наша немножко задержалась. Мы должны .будем работать по сорнякам на крестьянских полях: выяснять их видовой состав, количество и ряд'других вопросов. '

Забрав с собою тетради, карандаши, папкй, совки и веревочные квадраты для метровых делянок, выходим из мызы и, быстро миновав деревню, выходим за околицу.