— О, Господи... Дай ноутбук.

Она вставила флешку и открыла изображения. Макс замер. Все его бабочки вместе... Его

коллекция, настоящая. И Зара, как главная сутенерша, листала их фотографии перед ним, словно продавала их ему. Он закрыл глаза, проклиная себя за невнимательность и

пренебрежительность. Идиот!

— Теперь веришь? — Убрала накопитель в карман. — Ну, все, я пошла.

— Стой. У меня тоже есть кое-что интересное... — Макс взял ноутбук и открыл папку. —Наслаждайся просмотром, милая.

Ирина ахнула, увидев черно-белые фотографии себя в той страшной комнате. Связанная, ревущая, он рядом... Секс, слёзы, безмолвные крики.

— Ты… Ты — больной. Ты же и себя этим подставишь!

— Себя? Да ладно, крошка. Скажу, что ты любила БДСМ и всё такое. Твой муж знает о

тебе всё, так? Думаю, он поверит в это.

Она знала, о чём он говорил. Лёша знал, что она бывшая шлюха. Выходит, что и нынешняя

тоже…

— И что будешь делать? Ещё раз ударишь по яйцам, или будем договариваться?

— Ударю по яйцам. Нам с тобой никогда не договориться. Показывай эти фото, кому

хочешь. Лёша поверит мне, я знаю. — Ирина уже была у двери, когда он остановил её

словами.

— Зара…

— Не Зара!

— Хватит! Хватит, чёрт возьми. Я хочу сейчас поговорить с Зарой, спрячь эту бешеную

суку на время. Что ты делаешь? И зачем тебе эта война? Зачем тебе тендер?

— Мне он нахрен не сдался. Я хочу твоих страданий, твоей боли. Дороже денег для тебя

нет ничего на этом свете, даже человеческая жизнь не стоит в твоих глазах ничего. Твоя

фирма понесёт ощутимые потери, значит, и ты тоже.

— Тогда тебе станет легче? Ты насытишься?

— А ты насытился моей болью? Тебе хватило моих слёз? — Она бросила взгляд на часы.

— Черт! Я опаздываю! — Оставалось пятнадцать минут. И пробки…

Макс схватил её за руку, просто не хотел отпускать. Ещё чуть-чуть.

— Давай, начнем всё заново? Есть шанс выйти из игры без жертв, без потерь. Остановись, пока не стало поздно, Зара.

— Уже поздно. Поздно стало тогда, когда ты убил моего ребенка. Жертвы уже есть. И

будут ещё, только уже с твоей стороны, — бросила ему и, вырвавшись из его хватки, открыла дверь.

— Чей это был ребёнок? — крикнул ей в спину вопрос, так сильно его волновавший.

Она замерла. Что ему сказать? Девушка зажмурилась и, не поворачиваясь, сказала: — Уж точно не твой, монстр. Твоего ребёнка в самый раз было бы убить, я бы плакать не

стала.

— Тогда проваливай отсюда к черту, дрянь! Надеюсь, ты никогда не сможешь родить такое

же, никому не нужное, отродье, каким являешься сама! — Захлопнул дверь, прислонясь к

ней головой. Ударил кулаком по ней. Опять он сказал то, чего говорить не хотел.

Она стояла за дверью, сотрясаемая крупной дрожью. Снова он бил по самому больному. И

снова кровь по пальцам и вниз…

Но он за дверью не слышал её слез. Злость на себя самого достигла критической точки, и

Макс разнес ноутбук в щепки. Нет больше никакого компромата. Ничего больше нет…

Ирина неслась по улицам Москвы с предельно допустимой скоростью, то и дело

надавливая на газ сильней. Она не успевала на службу! Твою мать! Чёрт! Пробка. Это

конец. Она ударила по рулю, проклиная этот день и Макса. Зачем поехала к нему?! Ну, зачем? За новой порцией боли? Пробка затянулась. Девушка надеялась, что служба

начнется позже, и она успеет. Наконец, выскочив из пробки, она припарковалась у храма.

Выбежала из машины, забыв повязать платок, и влетела в здание. Служба уже началась…

Подошла к Лёше.

— Пошла вон отсюда, — процедил он. — Ещё и без платка. — Стряхнул её руку со своей.

— Вон!

Ирина вышла, вытирая слёзы. Одно только слово крутилось в голове: «Чёрт!». Стала

ждать его у входа в храм. Через какое-то время люди начали выходить. Алексей

Викторович вышел в сопровождении работников храма, попрощался с ними и прошёл к

машине, игнорируя жену.

— Лёш…

— Ты отстранена от дел компании, — поставил точку в сегодняшнем безумии он и сел в

машину, уезжая прочь.

Марина расчесала волосы, нанесла пару капель дорогих духов на шею, критически

оглядела себя в зеркало и вышла из ванной. Нервная дрожь была неподвластна ей, абсолютно. Ладони вспотели, она то и делала, что потирала руки или что-нибудь теребила

в них. Стефан пригласил её на переговоры. Только тема оставалась для неё загадкой. Она

могла не ехать, но… так хотелось. Девушка убеждала себя, что он действительно хочет

обсудить что-то, связанное с бизнесом. Может, у него была девушка, и он хотел устроить

ей сюрприз, купив абонемент? Или что-то в этом духе. Сердце переставало биться, когда

она думала об этом.

— Дура. У тебя есть жених, а ты чуть ли не плачешь от мыслей, что у чужого мужчины

может быть женщина, — сказала сама себе, нанося блеск на губы. В третий слой. Мало

блеска. Она должна его сразить. Просто так…

Чёрт! Почему же Стефан был ей гораздо родней Вадима, её почти мужа?..

Минут через сорок она стояла перед его номером. Всю дорогу она сомневалась, даже пару

раз разворачивалась назад. Но это было сильнее её. Бой был не равным. Девушка занесла

руку, чтобы постучать, когда дверь открылась. Стефан улыбался ей с порога. Все такой же

галантный, красивый, просто светящийся изнутри. Мысль о том, что он был так рад

видеть её, льстила.

— Добрый день, Марина. — Подал ей руку, заводя внутрь.

— Здравствуй, Стефан.

— Ты… — Он замолчал. — Ты просто, как всегда, прекрасна.

— Спасибо, — ответила она, пытаясь прикрыть волосами щёки. Почему она так

засмущалась? — Что ты делаешь? — спросила, наблюдая за тем, как он закрывал дверь.

— Чтобы не мешали. — Спрятал ключ в карман. — Проходи, устраивайся поудобней.

Поскольку ещё рано, никакого вина и фруктов — чай и пирожные.

— Открой дверь, Стефан. Что за игры? — Она была взволнована этим егo действом.

— Никаких игр. Разве я играю сейчас с тобой, моя фея? Я всего лишь хотел насладиться

твоим присутствием рядом. Я ждал этого три года, Марина.

Девушка встала, не желая ввязываться в эту авантюру. Ведь всё равно проиграет. Лучше

сразу уйти.

— Не нужно этих речей, Стефан. Я почти замужем. Открой дверь и выпусти меня.

Мужчина подошёл к ней ближе, так, что их лица находились на одном уровне, и

прошептал ей в губы:

— Не хочу ничего слышать о твоем почти муже. — Соприкоснулся губами с её губами, не

вторгаясь в её личное пространство, не забирая у неё право выбора. Она была свободна в

своих действиях: ответить ему или нет. И она ответила. Слегка приоткрыла губы и

впустила его язык.

Стефан всё также к ней не прикасался, держался из последних сил. Главное — не давить

на нее… Руки Марины обвили его шею, губы не могли насытиться, углубляя поцелуй, жадно требуя ещё и ещё. Самообладание трещало по швам, кожа искрилась, стесненная

лишней одеждой. Он сжал руками её талию, не веря, что, наконец-то, мог к ней

прикоснуться. Лишь бы это был не плод его больного воображения…

Он потянул молнию платья вниз, быстро снял его, не давая ей шанса возразить.

— Нет, Стефан, стой… — простонала Марина, прижимаясь телом к нему. — Не надо…

Нельзя… Я…

— Ты сейчас молчишь, — отрезал он и, развернув её, расстегнул бюстгальтер. Кинул на

пол.

Девушка стояла к нему спиной и дрожала. Закрыла руками грудь, стесняясь своей наготы.

Боже, что она сейчас делала…

— Убери руки, — приказал Стефан.

— Нет, — замотала головой Маринка.

— У-бе-ри.

Она всхлипнула и убрала руки, покрываясь гусиной кожей. Его руки легли ей на бедра.

Правая рука скользнула в трусики, нежно поглаживая венерин холмик. Всхлипы девушки

усилились. Она хотела его, но это было неправильно.