человек в России. К тому же, тендер, видимо, достанется ему.

— Какого хрена он достанется ему?! Тендер получит наша фирма, и точка.

— А как же компромат...

— А никак. Мы с ней всё решим, думаю, её попка не забыла впечатлений от вторжения

моего члена...

Рука Стефана легла на руку Макса, словно передавая ему свое спокойствие.

— Пожалуйста, Макс, не надо. Я тебя прошу. Не трогай её. Давай просто уступим. Просто

сделай шаг назад, всего один раз.

— Ни за что! — Вырвал руку. — Я не прощу ей не только этой царапины, но и

унизительного тона её старого хера с яйцами. Она слишком много о себе думает, я помогу

ей вернуться к прежней самооценке.

— Она права.

— Что?!

— Она права. Ты заслужил и эту царапину, и унизительный тон её мужа.

— Ты не забыл, случаем, чей ты брат? — Макс разозлился еще больше. Грёбаная

правильность Стефана всегда его раздражала. Пай-мальчик, чёрт бы его побрал.

— Это ничего не меняет. То, что ты с ней сделал — непростительно. Она имеет право на

такое поведение.

— Что я с ней сделал? Всего лишь избавил мир от отродья шлюхи и Дастона.

Рука Стефана с силой сжала его запястье, почти до хруста. Макс почувствовал легкую

боль.

— Отпусти.

— Перефразируй предыдущее предложение.

— Иди на хрен! Не устал от этой фразы? — Макс встал и отошел к окну. Посмотрел на

запястье — красное.

— Я устал от тебя! И твоих грёбаных проблем. Ты никогда не задумывался, что ребенок

был твоим...

— Нет, — отрезал Макс, а сам закрыл глаза, вдыхая глубже. Периодически такие мысли

посещали его голову, но он их упорно отгонял. Это отродье не могло быть его ребенком.

Откуда же тогда появлялись болезненные ощущения от мыслей, что ребёнок был его?

Хотел ли он этого ребёнка? Хотел ли он вернуть всё назад? Вернуть её... Нет! Он просто

сходил с ума целыми сутками, выслушивал наставления докторов и глотал таблетки. А

перед глазами стояла она, её прикосновения, её улыбка, её руки, ласково гладившие живот.

Он до сих пор помнил, как прикасался к животу... Все эти три года он упорно стирал из

памяти всё, связанное с ней. Пусть катится к чертям. Не было её никогда в его жизни.

— Ладно. Как думаешь, что с ней произошло? — Стефан пошел на попятную.

— Не знаю. Но то, что она сделала пластику, не вызывает сомнений. А как спелась с

идиотом Нарватовым — не имею ни малейшего представления.

— Насчет пластики — согласен. Меня словно током ударило, когда её увидел. Вроде

знакомый человек, но, в то же время — абсолютно чужой. У меня случился мозговой

коллапс. Но она смогла нас всех поразить.

— Почему ты говоришь так, словно гордишься ею?

— Потому что горжусь. Она не опустилась на дно, не скатилась до ещё худшей жизни.

Она выжила и, скажу тебе, неплохо устроилась. Мало того, что неплохо устроилась, так

она ещё находит силы мстить тебе! Один вопрос — откуда у неё фотографии? По каким

шарашкам ты таскал эту флешку?

— Ни по каким. Я вообще по шарашкам не таскаюсь, — огрызнулся Макс. Было

неприятно слышать эти слова от Стефана, но он всё понимал. Брат не смог простить ему

уход Марины. — Фотографии хранились на флешке, а флешка — в сейфе, дома. Я не

знаю, как она добралась до неё...

— Ты, конечно, мой брат, и всё такое, но я скажу это. Ты — придурок. Причем, полный.

— Твою мать, может, хватит уже меня оскорблять?!

— Как можно было хранить дома в сейфе флешку с ТАКИМИ фотографиями и даже не

проверять её сохранность? Как можно было додуматься до хранения этих фотографий?

Даже я о них не знал...

— Забей, этих фото больше нет. Они у суки Ирины Валерьевны Нарватой, — брезгливо

сказал Макс. От одной этой фамилии его передергивало. — Бл*ть, одни вопросы. —Обхватил голову руками. — Приехали на переговоры, чёртова страна, одни неприятности

с ней.

— Проблемы не со страной, Макс. С тобой.

— Слушай, Стефан, прекращай этот никому не нужный сеанс заеб*вания мозгов или, культурно выражаясь, психотерапии. Реально достал. Во всём я виноват, я причина

глобального потепления, всё я!

— Успокойся, пациент. Мне твои мозги не сдались, еб*ть их. Это по твоей части. Что еще

тебя волнует? О Заре мы ничего не узнаем, если только от неё.

— Михаил. Он умер. «Шкатулка» сгорела.

— Я помню. И что?

— Не знаю... Вроде, ничего такого, обычный пожар, нарушение правил безопасности, но...

Что-то мне не нравится в этом всём.

— Теперь ты забей. Сутенёр сдох, все счастливы. Зачем искать подвох? Тебе не всё равно?

— Мне плевать. Поднимай задницу, мы едем на переговоры с сучкой.

— Куда?

— В офис Нарватова. Мне нужно с ней встретиться.

— Чего ты хочешь этим добиться? Отобрать у неё флешку? — иронизировал Стефан.

— Для начала — просто поговорить, а там — посмотрим. Я отберу у неё флешку вместе с

её высокомерием. — Темный огонь в глазах Макса полыхнул и погас. Он был настроен

решительно.

Автомобиль остановился на стоянке бизнес-центра. За время поездки Макс много думал о

ней, о Заре, о девушке, которая, когда-то, была его. Теперь она была чужой, но в ней горел

дикий огонь, и его тянуло к ней магнитом. Сейчас он был мотыльком, а она — пламенем.

Они поменялись ролями, но он, всё равно, сможет подчинить этот огонь себе, пусть и

сгорит в пламени вместе с ней.

— О чём задумался? — Стефан толкнул его в бок. — Пошли.

— Мне кажется, что я не готов.

— Что?! Повтори. Хотя, нет, сначала я включу диктофон, а то сам себе потом верить не

буду, что слышал такое от тебя.

— Я серьёзно. Она... Я не ожидал её увидеть, никогда впредь. Но она здесь, и, вроде как, счастлива.

— Тебя гложет тот факт, что сделал её счастливой не ты?

— Меня гложет тот факт, что... я не смогу больше причинить ей боль, даже учитывая, какой сукой она стала. Три гребаных года выматывающих душу снов и образов в голове, три года полного безумия. Я боюсь вернуться к тому состоянию, когда контроль

превращается лишь в пустое слово. Я не хочу с ней войны, но она бросила мне вызов, и я

вынужден его принять.

Стефан был поражен.

— А как же твои утренние угрозы?

— Они в силе. Если она заставит меня применить силу — я применю. Это игра на

выживание, и выживает сильнейший.

— По-моему, ты окончательно запутался, брат. Зачем применять силу, если ты не хочешь?

Почему кулаки всегда идут впереди тебя?

— А как ещё выживать? Нападение — лучшая тактика. Я дам ей шанс избежать войны, но

она им не воспользуется, я уверен.

Стефан пытался собрать пазл в голове. Брат его удивлял с каждым словом всё больше. Его

откровения выбивали почву из-под ног. Лечение не прошло даром. Память на уровне генов

запомнила выжигающую боль, которая осталась после трагедии с Зарой, и теперь он

боялся сорваться вновь. Ведь, если он причинит ей боль один раз — дальше остановиться

будет крайне сложно. И он опять начнет движение назад.

— Херовая ситуация, брат...

Он не успел договорить, как на стоянку въехала дорогая машина представительского

класса. Шикарный черный Mercedes-Benz S-Class. Из него вышла не менее шикарная

блондинка. Макс окинул её быстрым, равнодушным взглядом. Фигура ничего, волосы

длинные и блестящие, но голову сверлила мысль о стервозной брюнетке с ярко-алыми

губами, которые, несомненно, стали более пухлыми. И глаза изменили свою форму, скулы

стали выше, нос — уже... Зара стала Ириной Валерьевной Нарватовой.

— Не может быть, — прошептал Стефан, подаваясь вперёд. Его глаза впились в

блондинку острыми иглами.

— Что там... — Макс присвистнул. — Марина? И она тут?

Мужчины проводили девушку взглядом. Строгое платье-футляр до колен, строгое пальто, туфли на высоком каблуке, ухоженные волосы. Стефан так и чувствовал их мягкость, по