VERLAG DER NATION BERLIN — 1976

Книга первая

Операция «Вахта на Рейне»

В призрачном свете луны опознавательный крест, на-рисованный на крыльях самолёта белой и чёрной краской, был почти незаметен. С севера доносился приглушённый грохот артиллерийской канонады, небо временами прочерчивали огненные трассы снарядов и пуль, а на горизонте виднелось зарево пожаров. От Нарева на Остроленку и Ломжу и дальше, до самой границы Восточной Пруссии, проходила линия 2-го Белорусского фронта. Два плацдарма подобно огромным клиньям были вбиты в линию фашистской обороны. На юге матово поблёскивали воды Вислы. А ещё дальше, совсем в глубине, угадывались руины разрушенной и сожжённой Варшавы, за которой находились позиции войск 1-го Белорусского фронта. В трёх местах они перешли даже на левый берег Вислы.

Северо-западнее изгиба Вислы, в районе действий группы армий «Центр», находился населённый пункт Касельск, где и должна была высадиться небольшая диверсионно-разведывательная группа.

Мужчина в пёстром маскхалате, под которым скрывалась эсэсовская форма с петлицами гауптштурмфюрера, бросил взгляд на светящийся циферблат своих часов: пятнадцать минут первого.

Итак, 23 ноября 1944 года уже наступило. До сего момента всё шло строго по плану: и сам старт, и полёт, и ориентировка по радио и на местности, насколько это было возможно в условиях тёмной ночи.

Прямо перед собой мужчина видел силуэт пилота, справа и слева от которого слабо светились на щитке многочисленные приборы. Стрелка-радиста и наблюдателя он не мог рассмотреть, так как те расположились позади, и до него доносились только отдельные обрывки слов, которые из-за сильного шума моторов невозможно было связать в логическую цепь. В самолёте было очень тесно.

Фриц Хельгерт — а это был он — мельком оглядел людей, вместе с которыми летел на задание в ночном бомбардировщике «Хейнкель-111», выкрашенном в серо-зелёный цвет.

Шестнадцать месяцев назад он впервые увидел Хейдемана, высокого, стройного, худого черноволосого парня со светлыми лукавыми глазами. Сегодня Хейдеману как раз исполнилось двадцать четыре года. Широкоплечий спокойный молодой человек в форме унтерштурмфюрера. На него можно положиться в любой обстановке.

Рядом с ним вспыльчивый Шнелингер, смелый и остроумный, фанатично влюблённый в футбол. Он, например, знал на память результаты всех международных матчей, которые проводились за последние, двадцать лет.

Возле него сидел Руди Бендер, испытанный коммунист и опытный солдат.

«Он служил в моей артиллерийской батарее, когда она находилась на центральном участке Восточного фронта, — вспомнил Хельгерт, — Летом сорок третьего года под Ельней перешёл на сторону русских. Потом я встретился с ним во время одной из проверок лагеря для военнопленных, расположенного на берегу Камы. Произошло это в трудный период, во время которого я и несколько моих бывших солдат с батареи перешли на сторону Советской Армии».

Сержант Юрий Григорьев, радист группы, по-немецки говорил неважно, путал артикли и другие грамматические категории, однако отличался неиссякаемой энергией. Он частенько любил повторять: «История идёт своим ходом, нам же, товарищи, нужно идти с ней в ногу…»

Всем членам группы было строго-настрого приказано с момента появления на полевом аэродроме западнее населённого пункта Сероцк, с которого предстояло вылететь на задание, начисто забыть свои настоящие биографии и пользоваться только легендой, которой снабдили каждого, выдав одновременно эсэсовскую форму, документы и личные знаки, незадолго до этого изъятые у настоящих немцев, попавших в плен.

Члены этой диверсионно-разведывательной группы вызвались на задание добровольно и были очень рады, когда командир разведывательной, части майор Тарасенко утвердил их кандидатуры.

Группа имела чрезвычайно ответственное задание: захватить в плен начальника штаба полковника фон Зальца и, переправив его через линию фронта, доставить в штаб, где от него постараются получить необходимые сведения о задачах, поставленных гитлеровским командованием перед одним из корпусов Второй фашистской армии. Задание ответственное, однако выполнить его нужно было во что бы то ни стало, несмотря на все сложности.

Обеспечение — операции было возложено на Бендера. Хельгерт, как бывший обер-лейтенант, отвечал за военную сторону дела. Технические детали предстоящей операции обсуждались долго, пока наконец майор Тарасенко, довольный, не пробормотал своё «хорошо».

Только после этого все участники переоделись и стали лихорадочно заучивать каждый свою легенду: дату и место рождения, имена и фамилии командиров дивизии, корпуса и армии, а также последнюю речь рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, административные особенности генерал-губернаторства, подробности о гауляйтере и многое другое…

Все они должны были сдать перед отлётом свои настоящие документы, которые в случае проверки могли скомпрометировать их, как немецких антифашистов. Сержант Юрий Григорьев, как и остальные, был одет в эсэсовскую форму, вооружён настоящим немецким пистолетом и скорострельной винтовкой. Этим товарищам уже не раз приходилось смотреть опасности в глаза и выполнять задания командования, связанные с переходом линии фронта.

…Неожиданно впереди самолёта и позади него послышались хлопки разрывов зенитных снарядов, сопровождаемые ослепительно яркими вспышками. Несколько снарядов разорвалось под самолётом, не долетев до него.

Пилот разразился руганью.

«Нарвались на огонь своей же зенитной артиллерии», — понял Хельгерт. «Своей», как и следовало понимать, он считал советскую артиллерию.

— Ноль часов девятнадцать минут, — пробормотал он себе под нос, взглянув ещё раз на часы. «Тогда почему по нас открыли огонь? — подумал он уже про себя. — Зенитчики в этом районе своевременно предупреждены о том, что наш самолёт будет перелетать через линию фронта. Что-то тут непонятное…»

Командир машины отклонил самолёт несколько в сторону, пытаясь одновременно набрать высоту и лечь на нужный курс, скорректированный им после нескольких неудачных попыток по радио. Спустя несколько секунд бомбардировщик снова летел по точному курсу.

— Мы наверняка отклонились от курса, и наши зенитчики приняли нас за фашистского разведчика! — прокричал на ухо Хельгерту Руди Бендер.

Неожиданно раздался глухой удар, как будто самолёт ударился обо что-то, потом разрывы зенитных снарядов остались позади. «Хейнкель» летел со скоростью триста девяносто километров в час. В ту пору эта скорость могла показаться непосвящённому человеку безумно огромной, но сидевшие в самолёте люди, напротив, считали её по-черепашьи медленной.

— Приготовиться к прыжку в запасном районе, основной, к сожалению, закрыт.

— Ну тогда поддай газу, товарищ, — раздался из темноты бодрый голос Юрия.

Тень пилота качнулась вправо. Выпрямившись, он прокричал:

— Проклятие! Правый мотор забарахлил! Что-то случилось!

— Лети, пока можешь! — раздался голос Бендера. Особенного беспокойства в нём не чувствовалось, это был бескомпромиссный приказ «Вперёд!», приказ преодолеть первое препятствие, возникшее при выполнении боевого задания.

Правый мотор тем временем стал барахлить ещё больше.

Гитлеровцы собьют нас, как воздушный шар!

И снова перед носом машины начали рваться снаряды. Одна за другой в ночное небо взлетали осветительные ракеты. Некоторые из них описывали дугу над самолётом.

Хельгерт почувствовал, как спазма сжимает его желудок.

«Это, конечно, не от страха за свою жизнь, — мысленно уговаривал себя Фриц, — просто я опасаюсь за задание, которое обязан выполнить».

Все молчали, вслушиваясь в прерывистый рокот правого мотора, винт которого пока ещё вращался. Но как долго он будет крутиться? На этот вопрос не мог ответить ни один человек.