Правая Ливановская упряжная рухнула набок и забилась в агонии.

Ливанов заорал.

— Варька! Ты что — дура?! Ты что творишь?! Я за эту кобылу двадцать рублей серебром отдал!

Глафира помогла встать хозяйке. Та отряхнула подол, держась за отбитое плечо. А Григорий достал из-под полы второй пистолет. Его колотило от злобы.

— Да я тебя!.. Я тебя…

Вся дворня шарахнулась в коридор, подальше от направленного ствола.

Денис, для самого себя неожиданно, шагнул и прикрыл хозяйку собой, спокойно, с угрожающим прищуром, глядя на размахивающего оружием мужика.

Тот шипел:

— Щенок наглый. Убить бы тебя…

Варвара сказала из-за его спины.

— Я за Марго отдала тоже двадцать серебром. Мы в расчёте, Григорий Семёнович. И уезжайте ради бога. Уезжайте от греха подальше. У меня ещё ружьё есть. И оно заряжено.

Ливанов крикнул своему кучеру.

— Режь постромки!

Бросили дохлую лошадь посреди двора и укатили по дороге на юг.

Все дружно вывалились обратно не крыльцо, под руки, повели Гагарину в усадьбу. Усадили на тахту в гостиной.

Глаша обмахивала хозяйку полотенцем. Ту трясло. Она пила из оловянной кружки воду, и зубы у неё выбивали дробь.

Франц, прямой, как флагшток, сказал:

— Варвара Ильинищна, вы героищеская шенщина… А господин Ливанов-то перепугался. Думал, щто вы его застрелите, как хорька.

Все, включая барыню, начали подхихикивать, потом и вовсе заржали в голос. Варвара Ильинична смеялась и плакала одновременно. Напряжение разрядилось.

Когда успокоились, Варвара сказала:

— Спасибо тебе, Ваня.

— Да ладно…

— Он ведь, дурак, мог и выстрелить.

Денис постоял, помялся, не зная, что сказать, потом пробормотал:

— Я один раз уже умер, второй раз не страшно…

И спросил:

— Глаша, а в деревне конину едят?

— Когда есть — едят. А чего же мясо-то не есть.

— Надо лошадь освежевать, да людям раздать. Пропадёт.

— Я пойду, шкуру сниму, — проявил инициативу Захар, — а ты, Глаша, сходи в деревню, скажи бабам про конину.

А Денис отпросился домой. Надо было проверить — как там мать.

Дома отец заболел. Лежал на полатях бородой кверху.

— Мама, ты как себя чувствуешь?

— Уже лучше, сыночка.

— Сходить к барыне сможешь? Там конину раздают. Бесплатно. А что с батей?

— Мужики его отходили, отмутозили. Вчерась вечером. Обиделись на него.

Петр молчал. А Мария взяла ведро и пошла с сыном за кониной. Спрашивала:

— Ванечка, ты пошто дома не ночевал? Барыня не пустила?

— Да, мам. Там такое!..

Во дворе крестьянки деловито разбирали бедную лошадь на запчасти.

Варвара Ильинична уже оправилась и встретила Дениса на крыльце.

— Пошли, Ваня. Этот мужлан перебил нам всё настроение. Но работать надо… Я на днях отправлю Франца в Архангельск, узнать насчёт пожарного…

— Насоса, — подсказал Денис.

— Да. Правильно. Ты, Ванечка, посиди, подумай ещё. У тебя хорошо получается.

Завела его в кабинет. Закрыла дверь, остановилась и долго смотрела Денису в лицо. Потом шагнула, прижалась к нему. Держала за плечи, боясь причинить боль спине.

— Без тебя, я бы никогда так с Ливановым не сделала. Есть в тебе что-то… Сильное.

Денис приобнял барыню.

— Ничего. Всё хорошо, Варвара Ильинична. Всё наладим, всё поправим, ото всех отобьёмся.

Варвара привстала на цыпочки и поцеловала Дениса в щеку.

— Спасибо тебе, Ваня. Другие-то меня бросили, да сами попрятались. Один ты у меня защитник.

Денис с удивлением обнаружил, что в его душе что-то шевельнулось. Что-то незнакомое. Нежность какая-то…

Он тряхнул головой. Надо сосредоточиться. Впереди много работы. Пока всё идёт нормально. Всё идёт так, как задумано.

— Варвара Ильинична, вы в анатомии разбираетесь? Потрогайте ключицу, я боюсь перелома.

Гагарина потрогала своё плечо.

— Не знаю.

— Дайте я…

Он через ткань глухого платья пощупал кости. Когда коснулся средины ключицы, Варвара поморщилась.

— Боюсь, что у вас трещина в кости. Надо поберечь руку. Нужен платок.

— Какой?

— Большой, женский.

— Глаша! Глафира!

Та зашла.

— Принеси платок, что на сундуке у меня лежит.

Денис сделал повязку через плечо, поддерживающую руку.

— Придётся вам вот так походить некоторое время. Хотя бы дня три. И постарайтесь рукой не шевелить.

Варвара во время этих процедур всё время внимательно смотрела на Ивана. Когда тот закончил она с подозрением спросила:

— Ваня, а откуда ты всё это знаешь?

— Я потом, когда-нибудь, расскажу.

— Почему — «потом»?

— Сейчас ещё не время.

— А когда будет время?

Денис закрыл глаза, постоял так некоторое время, поулыбался.

— Варвара Ильинична, позвольте, я сам определю, когда оно придёт. Хорошо?

Варвара тоже многозначительно помолчала, но согласилась:

— Хорошо.

Умная женщина.

Позавтракали в столовой.

Уже привычная пшённая каша с маслом и чай с сахаром.

— Чёрт, мясо надо, — думал Денис. Но чего-то требовать, или даже просить, пока было рано.

«Ладно. Поехали дальше. Что тут ещё можно сделать?» — думал он садясь за письменный стол.

Общая картина ясна. Нехватка квалифицированных кадров. Это очевидно и естественно. Привлекать со стороны? Влетит в копеечку. Это одно. А второе — где взять поле деятельности для этих «спецов»? Косить и пахать вручную — много ума не надо.

Личный состав поместья не восхищает. Двенадцать душ по ревизским сказкам. Деревня в четырнадцать дворов. Три хозяйства вообще без мужиков. Вдовы солдатские. Люди и так выжимают из себя последние силы.

Значит — механизация и интенсификация труда. Простейшие механизмы и приспособления. Над этим придётся работать. Изобретать.

Следом тянется производственная и материальная база. Заказывать инструмент и технику на стороне, наверняка, накладно. Да и отдавать свои идеи, впрочем, пусть даже и не свои, совершенно ни к чему. Интенсификация всего хозяйства страны приводит к падению цен на продукцию. И в ситуации со всеобщей механизацией, нам самим придётся производить больше, а получать столько же. А это неразумно.

Значит, надо делать производство здесь, на месте. Пусть и примитивное. Но, переход от ручного труда к труду с малой механизацией даст чудовищный скачок производительности. И, на первых порах, этим можно и ограничиться.

Соблюдение секретности — это следующая статья. И тут надо работать и работать. Надо создавать службу безопасности. А может быть, даже и маленькую армию. Вон, Ливанов что сотворил.

Нет. Смерть собачки его не беспокоила. Тут нужны хорошие настоящие собаки. Сторожевые. А покойная Марго — это так… Баловство.

Потом пришла интересная мысль. Он пододвинул карту. Мда-с…

Вышел в коридор и пошел в сторону кухни, откуда доносился голос Гагариной.

— Варвара Ильинична, можно вас на минутный разговор?

Хозяйка, вытирая свободную руку о передник, пошла за ним в кабинет.

— Скажите, а каким путём вы ездите в Архангельск. К примеру…

— Едем сначала до Лешуконского. Там брод. И потом лесным трактом, через Карпогоры…

— И сколько занимает путь?

— Недели две туда и столько же обратно.

— Господи, в какой глухомани мы живём!

— Ох и не говори, Ванечка. А чего ты хотел?

— Я думал паром сделать и брать за перевоз. Это деньги. Только выходит — на той стороне дорог нет?

— Нет, Ваня. На той стороне наши заливные луга. Покосы и огороды.

— Тогда паром отменяется. Буду думать дальше… Кстати, а кузница в селе есть?

— Есть. Как без кузницы. Вон, даже лошадь подковать…

— Уже кое-что. А кузнец кто?

— А кузнец — дядька твой. Касьян Портнов. Но он — так себе кузнец, между делом.

— Понятно. Ладно, буду думать дальше.