Запустение. Покинутость. На этом фоне от первого дома исходило тепло. Казалось, внутри горит очаг с равномерным, неопасным, ласковым пламенем.

Однако из него никто не выходил, двор был пуст. Ставни открыты, но плотные занавески не позволяли рассмотреть то, что внутри.

— Выходите! — крикнул Донской, вжимая педаль тормоза. — Прячьтесь в дом!

Девушки колебались, недоверчиво глядя на Донского. Олег Сурта помедлил и откатил дверцу.

Из леса с ревом выскочил джип.

— Выходите! — рявкнул Донской.

Он выпрыгнул из «фольксвагена», обежал его, бросившись к калитке. Сурта спрыгнул на землю, потянул за собой жену. Маверик выбралась из микроавтобуса последней. Ей хотелось закричать, потребовать, чтобы они остались в «фольксвагене» и никуда не выходили, но все происходило слишком быстро, ноги, как нечто самостоятельное, несли ее следом за всеми.

Джип остановился у ворот между микроавтобусом и москвичем. Виктор Дрожин распахнул дверцу, нагнулся над землей, зайдясь в диком кашле. Пинчук хрипел, потирая глаза. Анин выбрался из джипа, пошатываясь, он испытывал ощущение, будто его били по спине палкой.

Донской распахнул калитку со второй попытки. Она не была заперта с внутренней стороны, парень не сразу нажал язычок ручки. Донской был полон решимости выломить входную дверь, если в доме никого не окажется. Он вбежал во двор. Олег Сурта почувствовал, как жена тормозит его. За ней, не уверенная в том, что они делают, остановилась Анжела.

Прямоугольник дома уходил вглубь двора, в конце правой стороны к нему была пристроена веранда. Мимо нее узкая дорожка вела к огороду. Путь преграждала невысокая калитка, с обеих сторон заборчика, отделявшего двор от огорода, росли высокие кусты малины.

Дверь дома распахнулась.

На пороге появился худой, угрюмый мужчина, узкое лицо покрыто недельной щетиной, в нескладной фигуре, имеющей что-то от аиста, — страх и стремление дать отпор.

В руке хозяин дома держал ружье дулом вниз.

Артем Донской приостановился.

Олег Сурта остановился вовсе. Его жена и Анжела Маверик попятились.

По ту сторону ворот Анин потянул Пинчука от джипа к калитке. Дрожин, кашляя и отплевываясь, поспешил за ними.

От мужчины не исходило прямой агрессии, но он был напуган, и его реакция на появление взбудораженной группы молодых людей могла стать непредсказуемой. Это понял даже Донской, не допускавший мысли, что их не пустят в дом. Он перешел на шаг, ружье в руках хозяина сдерживало его.

— Помогите нам, — сказал парень. — Дайте укрыться в вашем доме.

Донской приближался к хозяину. Он не знал, какие слова использовать. Говорить можно много, но эффект останется нулевым. Говорить за них должны эмоции, выражения их лиц, однако, мужчина один, а их — много, он может неправильно все истолковать.

Дуло ружья чуть приподнялось.

— Что происходит? — спросил мужчина.

Донской перешел на крик:

— За нами гонятся!

Теперь ружье смотрело Донскому в бедра.

— Кто гонится? — мужчина тоже повысил голос.

Олег Сурта выкрикнул:

— Уже погибли несколько человек!

Донской подумал, что не сможет сказать о гигантском богомоле, это, возможно, вызовет обратную реакцию — хозяин им не поверит.

Мужчина, посмотревший на Сурту, заколебался, но ружья не опустил.

Неожиданно в перепалку вступила Ольга:

— За нами гонятся от Котлована!

Одно слово все изменило. Хозяин опустил ружье и посторонился; на лице остался один страх.

— Проходите! — он больше ничего не спрашивал.

Донской стоял на месте — резкая перемена застала его врасплох. Сурта потянул жену вперед, к веранде.

В проеме калитки появились Анин и Пинчук. Грожин споткнулся и растянулся в нескольких метрах от них.

Анжела Маверик внезапно отшатнулась и закричала. Те, кто находился во дворе, услышали звук рассекаемого воздуха.

Богомол вылетел из кустов малины, росших с обратной стороны заборчика, отгораживающего огород. В конце траектории он сложил крылья.

Хозяин дома, пропускавший молодых людей к открытой двери веранды, стоял к огороду спиной. От заборчика его отделяло метров семь. Его внимание было направлено на лес и проселочную дорогу, выходившую из чащи к его дому.

Когда девушка, отпрянувшая к калитке, закричала, мужчина обернулся.

«Ножницы» на передних ног богомола сомкнулись на бедре и талии мужчины. Насекомое опрокинуло человека инерцией своего полета, сжало тиски, приподнимая жертву, и отпрянуло к заборчику.

Хозяин дома сопротивлялся отчаянно. Мужчина не кричал, он пытался вырваться. Ружье он выронил, обе руки были свободны, и он стал наносить удары по голеням насекомого — ту часть тисков, что сжимала его спереди.

Богомол встряхнул человека так, будто тот весил не больше тряпичной куклы. Мужчина перестал вырываться, голова странно повисла — похоже, что-то случилось с шеей. Богомол замер, раздавливая жертву.

Сурта, поравнявшись с Донским, как будто на что-то напоролся. Его потянуло назад, прочь со двора, когда Донской схватился за цевье ружья в левой руке Олега.

Сурта потянул ружье на себя.

— Отдай, — прошипел Донской.

Обмякший мужчина в тисках гигантского насекомого зашевелился и отмахнулся, пытаясь правой рукой угодить в голову твари.

Богомол откусил ему кисть руки. В воздухе мелькнула культя, разбрызгивая в стороны капли крови. Мужчина завопил. Богомол снова приподнял его и «клевательными» движениями стал вырывать куски из нижней части спины и ягодиц.

Он пожирал человека живьем!

Анжела Маверик бросилась со двора, проскользнула мимо Анина и Пинчука и за калиткой напоролась на Грожина. Девушка отлетела в сторону, парень согнулся, схватившись за солнечное сплетение.

Сурта намертво вцепился в ружье. После нескольких секунд безрезультатной борьбы Донской потянул его к веранде.

— В дом! — крикнул он.

Сергей Анин вскинул револьвер в правой руке. Спусти курок, но в последний момент его дернул Пинчук, и пуля ушла поверх забора в лес.

Богомол пожирал очередную жертву, игнорируя ошалевших от паники людей, метавшихся в непосредственной близости. Мужчина кричал не переставая.

Донской выпустил ружье и забежал на веранду. Сурта заскочил на веранду следом под напором жены, толкавшей его сзади. Донской распахнул дверь, ведущую в дом, пропустил Олега с женой и захлопнул ее, опустив крючок.

Пинчук вытянул Анина со двора. Анжела Маверик бросилась к микроавтобусу. Анин, находившийся к ней спиной, не видел этого. Он подался влево, к соседнему дому. Пинчук, не выпускавший его рубашку, спотыкался, но не отставал. Грожин с исказившимся от боли лицом побежал за ними.

Маверик запрыгнула в салон, не удержалась и упала на сиденье, ушибив правое колено. Застонав, приподнялась и оглянулась.

Трое парней один за другим скрылись во дворе соседнего дома.

— Куда вы? — в панике вскричала девушка.

Она видела поверх забора, как они подбежали к двери, попытались открыть ее и, когда та не поддалась, выбили ее несколькими ударами ног.

Мужчина, попавший в тиски насекомого, перестал кричать.

Анжела на секунду застыла, как будто расстояние до земли увеличилось в десятки раз и не решилась покинуть микроавтобус. Она поняла, не смотря на панику, — путь в первый дом ей закрыт. Она не выдела из «фольксвагена» ту часть двора, где богомол атаковал хозяина дома, обзор скрыл фасад дома. Наступившая тишина лишь ухудшила положение: богомол мог переместиться сейчас куда угодно.

На какой-то короткий миг Маверик показалось, что она теряет сознание, такой силы ее охватил ужас. Она оказалась в одиночестве и без оружия, а чудовищная тварь, убившая уже пять человек, снова затаилась в засаде.

Маверик закрыла дверку микроавтобуса.

Попытайся уехать, пока не поздно! Попытайся, хоть ты и одна, в противном случае останется сидеть и ждать, пока за тобой придет смерть!

Девушка подалась к сидению водителя.

Ключа в замке зажигания не было. Словно не поверив этому, она коснулась замка ладонью. Кожу поцарапало — в щели находился тонкий обломок. По-видимому, Донской, заглушив двигатель, выпрыгнул, по инерции не выпустил ключ из руки, и тот сломался.