— Пиня! — заорал ему прямо в лицо Анин.

Пинчук наконец осознал, что вокруг его одногруппники. Однако, он не прекращал попытки отползти. Анину пришлось напрягаться, чтобы остановить его.

— Где Шура? — воскликнула Маверик.

— Что с Лепетневым? — это был Анин.

Прядь иссиня-черных волос Пинчука прилипала ко лбу, на груди — сероватое влажное пятно. В уголках губ — слюна. Пинчук очумело смотрел в ту сторону, откуда прибежал, и мотал головой.

— Что с Лепетневым? — повторил Анин.

Пинчук посмотрел на него, перевел взгляд на других, но ничего не сказал.

К нему нагнулся Грожин и схватил за плечо, растягивая майку.

— Да что там такое?! — вскричал он.

— Постой, — Анин убрал его руку и похлопал Пинчука по груди. — Пиня, где Шура Лепетнев?

Пинчук мотал головой, по лицу катились обильные капли пота.

— Я не… не знаю. Он… шел со мной… Он… Там была…

Анин заставил Пинчука подняться с земли и постарался не кричать:

— Пиня, скажи толком. Что с вами случилось?

Донской, стоявший позади всех, рассматривал заросли по краю обрыва, на Пинчука он уже не обращал внимания.

— Давайте уйдем отсюда, — сказал он. — И поскорее.

На его предложение никто не отреагировал.

Все были заняты Пинчуком. Тот по-прежнему сбивчиво пытался что-то объяснить.

Они поняли, что Лепетнев заинтересовался какими-то зарослями, похожими на гигантскую траву, и стал их обходить. Пинчук потерял его из вида… после чего и раздался крик.

Пинчук как будто что-то не договаривал. Либо им так казалось.

— Почему ты бросил его? — выпалила Анжела.

Ее никто не поддержал. Даже отсюда, метров за двести, они похолодели от ужаса, переполнявшего крик, можно представить, каково было Пинчуку, если он находился совсем рядом.

— Надо искать его, — сказал Анин.

— Пойдемте, — бросила Маверик.

Донской повысил голос:

— Подождите! Нужно сваливать отсюда, неужели вы не понимаете?

Анин повернулся к нему.

— Ты предлагаешь оставить Лепетнева?

Донской предполагал, что Анина подержит Грожин и накинется на него. Грожин переводил взгляд с Донского на Анина и молчал. Донской чувствовал, Грожин колеблется, он напуган и тоже хочет убраться подальше от Котлована.

— Лучше вызвать кого-нибудь, — сказал Донской. — Нам здесь не место.

— Черт возьми, пока сюда кто-то приедет… — Анин запнулся от избытка эмоций.

Надя Глусская сказала:

— Ну, давайте хотя бы посмотрим. Вдруг ему нужна срочная помощь?

Анин двинулся по краю обрыва, за ним — девушки и Ерашко. Донской чертыхнулся, кляня про себя геройство одногруппников.

Затем он вспомнил про сотовый.

— Стойте! Сначала хотя бы позвоните куда-нибудь!

— Куда? — Анин остановился. — Ментам?

Мы даже не знаем, что произошло, подумал Донской.

Вдруг они переполошились зазря?

— Вересову хотя бы, — решил Донской.

— Дай мобильник, — Анин бросился к Грожину.

Тот протянул телефон. Анин суматошно набрал номер. Сбился. Снова набрал.

Пять гудков.

— Чертовщина, — пробурчал Сергей. — Где он делся? Пошлите пока. Быстрее.

Они снова двинулись вдоль Котлована.

На даче Владимира Анина наконец сняли трубку.

— Дима! — Анин захлебывался от волнения; ему мешала к тому же быстрая ходьба. — С одним из наших что-то случилось, мы не знаем что. Он жутко кричал только что.

Анин почувствовал, как на том конце напрягся Вересов.

— Где вы? — спросил он.

— У Котлована.

Вересов матюгнулся, после чего потребовал от Анина максимальной осторожности и сказал, что примчится к ним как можно скорее.

Анин отключил телефон, осознав, что отдых полетел ко всем чертям. В этот момент он по-настоящему пожалел, что привел одногруппников к Котловану.

Он сместился к Грожину.

— Держи, — он протянул сотовый. — А я возьму ружье.

Его приятель без промедления отдал оружие.

Минута. Вторая.

— Кажется, где-то здесь, — прошептал Пинчук.

Анин шел первым, сразу за ним — Пинчук и Грожин. Чуть сзади Донской, Анжела Маверик и Ерашко.

Стояла тишина. Эхо умерло окончательно, и теперь казалось, девственную глушь Котлована ничто не нарушало.

Они сбавили обороты. Растительность стала гуще, к тому же они приблизились к месту, где с их товарищем что-то случилось.

— Так «кажется» или точно здесь? — процедил Грожин.

— Наверное… — промямлил Пинчук. — Где-то здесь.

Ему показалось, он бежал отсюда — вот, с этого места видна сердцевина Котлована. Однако, чего-то как будто не хватало.

Где та часть зарослей, похожая на гигантскую траву?

— Мудила, — прошипел Грожин; он уже нервничал сильнее Пинчука.

Анин держал ружье перед собой, курки взведены. Оружие придавало уверенности. Все будет нормально, говорил он себе. Их семеро, он умеет стрелять. Что с ними случится?

Вот только где Лепетнев?

Донской остановился, придержал Анжелу Маверик за руку. Ерашко недоверчиво покосился на его потное лицо.

— Послушайте, — негромко произнес Донской. — Не занимайтесь ерундой. Мы тут ничего не найдем.

Он испытывал злость — ему расхотелось расхлебывать кашу, заваренную кем-то другим. Он был уверен, что вспыхнет, если кто-нибудь попытается его в чем-то обвинить.

— Мы ведь уже пришли сюда, Артем, — прошептала Анжела Маверик.

Анин остановился — неглубокий овраг преграждал им путь. Его склоны заросли кустарником, на противоположной стороне он был гуще.

Анин поколебался и негромко позвал:

— Шура!

Никто не ответил.

Анин спустился в овраг, за ним — Грожин и Пинчук. Следующим спустился Ерашко. В длину овраг был небольшим, и Донской решил обойти его по краю. К нему присоединились Маверик и Глусская. Они видели парней на дне оврага. Те прочесывали свободное пространство между кустами. Как и предполагал Донской, никаких следов Лепетнева.

Анин выбрался из оврага на противоположную сторону. Ерашко сместился влево и поднимался к Донскому и девушкам.

Он почти вскарабкался наверх.

За секунду до того, как это произошло, Артем Донской кое-что заметил, но было уже поздно.

Ерашко застыл. В последний момент он что-то почувствовал. У него были какие-то доли секунды, чтобы рассмотреть то, что находилось внутри куста.

В его сторону смотрели Анин, Грожин и Пинчук, однако, они вряд ли что видели.

Нечто, шевельнувшееся среди ветвей, напоминало громадное насекомое. Вытянутое, с утолщенным брюшком, оно достигало в длину полтора метра. Передняя пара ног, как будто переломленных посередине, была приподнята так, словно насекомое молилось. Задняя и средняя пары ног казались даже хрупкими, но передняя выглядела угрожающе — по внутренней стороне ног в три ряда шли шипы.

Над этим возвышалась подвижная маленькая голова треугольной формы, она сужалась вниз и немного назад. Сверху на ней были выпуклые глаза, напоминавшие своей мутной полупрозрачной жесткостью куски потемневшего льда. Тонкий в линию рот был безобразен.

Не считая глаз и нижней части брюшка, отдававшего грязноватой желтизной, окрас существа был идентичен листьям кустарника. Громадное насекомое осталось бы незамеченным, если бы не приподняло переднюю пару ног, принимая атакующую позу.

Петя Ерашко успел только открыть рот. Ни закричать, ни отпрыгнуть — ничего.

Гигантское насекомое атаковало.

Прыжок — и парень оказался зажат в передних ногах между бедер и голеней, сомкнувшихся по типу огромных ножниц, сомкнувшихся на человеческом теле!

Между шипов попали левая рука, плечо и грудная клетка. Тварь встряхнула человека и замерла, продолжая сжимать полулежащую и полуприподнятую жертву в передних ногах.

Ерашко был еще жив. Двухсантиметровые шипы не могли сразу задеть жизненно важных органов. В точках проникновения в тело появились пятна крови, увеличивающиеся равномерно и молниеносно.

Парень, который после секундного шока как будто прошили очередью из автомата, наконец почувствовал боль и закричал. Он пытался вырваться — правая рука рассекла пустое пространство и вырвала пучок травы, ноги прочертили по земле глубокие бороздки. Однако, насекомое намертво держало его. Оно широко расставило задние и средние ноги, упираясь брюшком в землю, и неумолимо сжимало свои тиски.