Слева, на холме, в негустой тени высоких кокосовых пальм, виднелся белый двухэтажный дом. Указывая на него, Мелони сказал:

- Там резиденция наших патронов.

- Патронов? - удивился Боб. - Разве их двое?

- Да. У мистера Бергоффа есть компаньон - некто мистер Дорт.

- Немец?

- Совершенно верно. Вот уже около двух лет он безвыездно живет здесь и что-то там изобретает. Холост. Живет уединенно… Ну-с, а это вот, - Мелони кивнул вперед, - наш городок.

Собственно говоря, считать городком одну широкую застроенную маленькими домиками улицу, куда входили сейчас доктор Мелони и Хоутон, можно было с натяжкой. Громкое название, которое носило несколько десятков домов, - Лаки-таун, то есть Счастливый город, - звучало иронически. По внутреннему убранству жилищ (многие двери и окна были открыты), по унылому облику всего поселка, по одежде людей, изредка попадавшихся навстречу, Боб представил себе жизнь обитателей Счастливого города.

Спутники свернули с улицы влево, и перед ними открылся вид на побережье. Прозрачная дымка слегка туманила горизонт. Яркое солнце отражалось на темно-синей поверхности океана. Белые кружева волн в местах прибоя лениво меняли узор и казались живыми. Узкой длинной полосой вытянулся пустынный пляж. В тени высокой остроконечной скалы виднелся маленький легковой автомобиль, а чуть поодаль - чья-то крошечная фигурка.

- Это мисс Паола, подруга мистера Бергоффа, - пояснил Мелони. Он задумался и тронул пальцами свои седые виски. Боб вежливо промолчал.

- Не рекомендую углубляться в заросли, - продолжал Мелони, - там уйма ядовитых насекомых…

- Благодарю, док. Я выберу для прогулок северную часть, - он кивнул в сторону конической горы, единственной на острове.

- Вулкан, и, заметьте, полусонный!

- Черт возьми, где же найти безопасный уголок?

- Не знаю, - усмехнулся Мелони. - Но съездить к вулкану стоит: вокруг этой ворчливой горушки какой-то дьявол понатыкал в берег десятки статуй, высеченных из камня, ростом этак метров в пять-шесть.

- Остатки древнего бизнеса? - пошутил Боб.

- Бог его знает… Когда-то, очень давно, здесь жили туземцы, а потом, если верить жителям соседнего острова, повальная болезнь заставила людей покинуть Пито-Као навсегда.

- Вот как! Скажите честно, док, что за укол вы сделали мне?

Мелони ответил не сразу.

- Мы с вами мало знакомы, мистер Хоутон, - сказал он. - Я уже имею представление о том, как вы умеете говорить, но совершенно не осведомлен о вашей способности молчать.

- Понимаю, док. Даю слово, что на меня можно положиться.

- Мой сын тоже был журналистом, - тихо произнес Мелони. - Почти мальчиком он погиб в Германии… Писал он честно, и я сохранил уважение к этой профессии. Вы, мистер Хоутон, чем-то напоминаете мне его… Давно это было, мистер Хоутон, давно…

Боб внимательно посмотрел на врача и задумался.

- Я маленький человек, - после некоторого молчания продолжал Мелони. - Здесь есть и другие врачи, они живут и работают обособленно. Говорят, что на острове появилась кожная болезнь. Дорт составил препарат от нее. Профилактические инъекции сделаны всему белому населению. Особенно оберегаем мы экипажи самолетов, связывающих нас с материком. Вы же новый человек… Сам я еще не видел даже признаков этого заболевания, но приказ есть приказ…

- А верно, док, что консервы мистера Бергоффа не совсем годны в пищу?

- Нет, - твердо сказал Мелони. - Если бы это было так, я не смог бы молчать.

- И все-таки я слышал, что здесь не все чисто!

- Не думаю, мистер Хоутон. Не всегда можно верить легендам.

- Вы сказали - легендам?

- Не все сразу, мистер Хоутон. Нервы журналиста должны быть сотканы из терпения - так говорил мой сын.

- Убедительно сказано, док. Но к врачам это, вероятно, не относится? Мое обоняние подсказывает мне, что вы не стали откладывать на вечер то, что могли сделать утром.

- Я только отведал рюмочку у Оскара, - смутился Мелони.

- Кто этот добрый человек?

- Держатель кабачка.

- О, док! Не будьте таким безжалостным. Ведите меня к нему!

- Извольте… Но не так быстро, мистер Хоутон: на моих плечах шестьдесят лет!

Заведение Оскара всегда было полно. Когда бы и кто бы ни зашел в кабачок «Вспомни свою крошку», он обязательно видел за стойкой самого хозяина, отвечающего на приветствия посетителей неизменной улыбкой.

Дела Оскара шли блестяще. Однако чем больше он богател, тем сильнее одолевала его тревога за свои капиталы. Как-никак он жил за тридевять земель от остального мира, и кто знает, удастся ли ему вывезти свои деньги с этого клочка необычной и малопонятной ему земли. Ведь хозяева острова живут по тем же принципам, что и он… Что стоит для них лишить Оскара нажитых сбережений, а потом… за его счет пожить в свое удовольствие! «Ох, тяжела ты, доля человеческая! - раздумывал он. - С деньгами хлопотно, а без них не проживешь…» Оскар добросовестно копил деньги. Он гордился своим заведением и считал его центром духовной жизни островитян, в большинстве своем собравшихся со всех концов мира в поисках «счастья».

Нередко в кабачке вспыхивали споры, а то и целые «философские дискуссии».

- Черт вас дери! - удивленно говорил в таких случаях Оскар. - Слушаю я вас и никак не возьму в толк: зачем вам ломать мозги? Глупо! Ваше дело: получил деньги - и плюй на всех! С деньгами все можно… Однако полегче, ребята: вы так накурили, что мои часы остановятся из-за дыма.

Сегодня в кабачке было тише, чем обычно.

- Рад вас видеть, мистер Мелони, - приветствовал доктора Оскар. - Вы сегодня не одни? Это меня тоже радует. Будьте гостем и вы, мистер…

- Друзья мои, - объявил Мелони, - рекомендую только что прилетевшего к нам мистера Хоутона, журналиста…

- … изнывающего от жажды! - громко добавил Боб.

- Оскар, прошу вас, что-нибудь покрепче, из холодильника.

- Слушаюсь, док, присаживайтесь сюда поближе, чтобы я быстрее мог повторять ваш заказ…

Через минуту Боб поднял полный до краев стакан за здоровье «пьющего человечества», как он громогласно объявил, и осушил с нескрываемым удовольствием. А еще четверть часа спустя почти все, кто находился в кабачке, окружили его стол и приняли участие в разговоре.

Первым, пошатываясь, подошел коренастый лысый человек лет сорока, с бегающими зеленоватыми глазами и отечным лицом. Он протянул Бобу руку и представился:

- Мастер цеха крабоконсервного завода Монти Пирс.

- Очень рад, - весело откликнулся Боб и крепко пожал его руку.

За ним подсел к столу гигант Буль, матрос. Потом - Дукки, кочегар с краболовного судна; имена остальных Боб сразу не запомнил.

Боб был остер на язык и на все имел свою точку зрения.

- Господь справедливо и мудро разделил свою паству, ребята, на несколько неравных частей, - говорил он. - Одни проживаются, другие наживаются, а третьи скитаются. Возможность перехода человека из одного состояния в другое называется стимулом! - Он поднял к закопченному потолку указательный палец правой руки. - При этом слабые молятся, сильные борются, а хозяева подсчитывают барыши. Мы же с вами - летающие ангелы, порхаем по свету в поисках куска хлеба и думаем, что все в порядке. Так выпьем же за этот «порядок», ребята!

Уже немало было приложено стараний увеличить сегодняшний доход Оскара, но Боб все еще сохранял способность мыслить.

- Завидую вам, ребята, - беспечно говорил он, - вы живете здесь, как в Ницце!

Буль разлил полстакана вина, Дукки весь затрясся от хохота, а Монти Пирс открыл рот да так и застыл, обнажив свои неровные, гнилые зубы.

- Это ты здорово хватил! - воскликнул Буль. - Знаешь ли ты, что все капитаны уже сотню лет обходят этот остров стороной?

- Вранье!

- Сам ты враль! - обиделся Дукки. - Я слышал от деда (а он всю жизнь провел в Океании), что в старину Пито-Као называли островом смерти.