— Этого нельзя допустить, — пробормотал он хрипло. — Вам известно, кто возглавляет эти работы у русских?

— Да. Профессор Ясный.

— Его надо уничтожить. Немедленно.

— Я принял кое-какие меры, — сухо бросил Уильям Прайс.

Он сказал сейчас больше, чем раньше Харвуду. Никто еще не знал того, что истинной причиной его, Уильяма Прайса, попытки уничтожить русского ученого было желание затормозить, сорвать ту работу, которую, как сообщили Прайсу его агенты, Ясный вел в руководимой им лаборатории.

Гарольд Прайс ушел огорченным. Ему так и не удалось проникнуть, в тайну «Бездны» и «Космоса».

Пассажиры «Британии» немало были удивлены встречей, оказанной на аэродроме тому, кого они принимали за скромного коммерсанта из города Балтиморы. Целая вереница американских военных машин выстроилась вдоль шоссе у входа на аэродром. Американские офицеры высоких рангов с заранее приготовленными подобострастными улыбками стояли толпой, задрав головы. Гарольд Прайс, по своему обыкновению чванливый и грубый, ни на кого не глядя, спустился по трапу. На некотором расстоянии за ним следовал его спутник.

— Гаррис, вы сядете со мной, — бросил Прайс.

Подошел не молодой уже, но весьма подвижный офицер.

— Адъютант генерала Стивенсона, — отрекомендовался он, отдав честь. — Прошу вас в машину.

Вереница автомобилей с ревом понеслась по асфальту. С востока свежий ветер доносил пряный привкус моря — шоссе шло неподалеку от берега. Все чаще навстречу попадались виллисы и грузовики, полные американских солдат. Через час автомобиль остановился у высокого забора, оплетенного колючей проволокой. Офицеры и генерал Гаррис вошли в помещение караульного начальника. Прайс сидел в машине, высокомерно выпятив массивную нижнюю челюсть.

Ворота распахнулись, колонна автомобилей двинулась вдоль внутренней стороны забора и вскоре остановилась перед зданием, в котором помещался штаб части.

Гостя встретил командир 49-й авиационной дивизии генерал Стивенсон.

— Рад приветствовать вас, сэр, — обратился он к Прайсу.

Генерал-майор Гаррис мало беспокоил командира дивизии, это был свой человек — армеец. Другое дело Гарольд Прайс, о влиянии которого в высших кругах Вашингтона и Нью-Йорка Стивенсон был отлично осведомлен.

От отдыха Прайс решительно отказался — у него было слишком мало времени. Он согласился лишь пройти в офицерский бар и выпить бокал коктейля, приготовленного тут же по его вкусу. Затем в сопровождении Гарриса и Стивенсона он прошел в кабинет начальника базы полковника Джонса. Прайса поразила окружающая обстановка — никакой роскоши, ничего лишнего! Было такое ощущение, как если бы он находился в штабе воинской части, только что прибывшей на это место. Но это было не так. Прайс хорошо знал, что авиационная база Скалторп была построена англичанами для своих военно-воздушных сил еще в 1942 году и затем передана ими США.

Стивенсон положил на стол карту.

— Насколько я понимаю, сэр, — начал он несколько напыщенным тоном, — вас интересует степень нашей готовности к боевым действиям с применением атомных бомб.

Прайс молча наклонил голову.

— База Скалторп, сэр, это то место, откуда в воздух поднимутся наши главные силы с атомными бомбами и обрушатся на Советский Союз. Скалторп — самая большая база американских реактивных бомбардировщиков в Западной Европе. Прощу взглянуть на карту, сэр… Наши основные авиационные базы здесь, на островах Великобритании, сведены в два аэродромных узла. Вот расположение одного из этих узлов, он называется «Восточная Англия»: Лейкенхит, Бентуотерс… Со Скалторпом всего девять баз. А вот второй аэродромный узел — «Южная Англия», четыре базы, созданные нами на месте старых английских аэродромов. На указанных базах дислоцированы главным образом бомбардировщики и истребители-бомбардировщики.

Прайс внимательно рассматривал карту. То, о чем докладывал сейчас генерал Стивенсон, было, конечно, очень важно, но он думал о черных монацитовых песках с драгоценным радиоактивным торием в неведомом штате Траванкор-Кочин, в далекой Индии. В боковом его кармане лежало письмо Уильяма Прайса к одному из руководителей Имперского химического треста. И вот сейчас, слушая Стивенсона, Прайс-младший все больше проникался верой в успех предстоящих щекотливых переговоров. Ему казалось, что английские партнеры его концерна должны были бы сами преподнести ему торий. Как-никак, американский 3-й воздушный флот собирается принять участие в новой мировой войне с баз, расположенных на территории Великобритании, а уж раз, рассудку вопреки, англичане согласились на это, то неужели они будут спорить с ним из-за каких-то монацитовых песков? Это было бы совсем не логично.

Стивенсон продолжал докладывать:

— Здесь, близ Ливерпуля, расположены наши базы снабжения и ремонта в Бертонвуде и Силэнде. В Шефтсбери — наш транзитный лагерь. Реактивные истребители-перехватчики базируются на берегу пролива Па-де-Кале, в Монетоне, район Дувра.

— Сколько на этом пятачке наших ребят? — поднял голову Прайс.

— Пятьдесят тысяч, — сказал Гаррис.

Прайс удовлетворенно хмыкнул: пятьдесят тысяч солдат и офицеров. Это же целая оккупационная армия!

— В состав третьей воздушной армии, кроме моей сорок девятой, входит еще седьмая авиационная дивизия, тридцать вторая бригада зенитной артиллерии, а также отдельные авиационные и аэродромно-строительные части, — пояснил Стивенсон.

Прайс решительным жестом остановил его:

— Довольно, генерал. Лучше взглянем на ваше хозяйство.

Прайс осматривал атомную базу. Он видел огромные подземные ангары, готовые к вылету боевые самолеты.

Показывая Гарольду Прайсу свое хозяйство, полковник Джонс хвастливо сказал:

— Мы являемся воинской частью, которая готова для немедленных боевых действий…

— Для массированных ударов по врагу на востоке, — дополнил командир 49-й дивизии.

Гаррис, казалось, забыл о присутствии Прайса, он внимательно ко всему присматривался, делал заметки в своей записной книжке, мимоходом давал указания офицерам.

Машины остановились на краю аэродрома. Перед Прайсом расстилалось огромное поле.

— В настоящее время наша воздушная база занимает площадь с периметром ограды в десять миль, — продолжал свои пояснения Джонс. — Бетонное покрытие аэродрома составляет двести пятьдесят акров. Общая длина бетонной взлетной дорожки — пять миль.

Внимательно слушая Джонса, Прайс вдруг увидел далеко на юге несколько стремительно приближающихся точек.

— На этот раз возвращаются почти вовремя, — сказал Джонс, обращаясь к Стивенсону.

— Это из триста тридцать первого авиаполка стратегической авиации? — спросил Гаррис.

— Да… Первая эскадрилья.

Шестимоторные реактивные бомбардировщики В-47 были уже над аэродромом и заходили на посадку.

— Они доставляют нам много хлопот, — заметил Стивенсон, обращаясь к Гаррису.

— Ничего не поделаешь. По плану мы должны пропустить через здешние базы как можно больше наших авиасоединений, — надо же, чтобы экипажи самолетов получили возможность потренироваться в условиях, близких к будущей боевой обстановке.

— Это, конечно, так, но надо иметь в виду, что таким образом наши задачи здесь усложняются, — сказал полковник Джонс.

— Откуда возвратилась эта эскадрилья? — прервал их спор Прайс.

— Из полета над Англией, Францией и Западной Германией, с атомными и водородными бомбами, — ответил Стивенсон.

— Вы, наверное, хотите познакомиться с хранением атомных бомб, сэр? — обратился Джонс к Прайсу.

— Обязательно.

По дороге к складу генерал Гаррис напомнил Прайсу:

— Сорок девятая авиадивизия занимает особое место в вооруженных силах Атлантического блока: она полностью обеспечена атомным оружием.

Машины остановились у внушительных размеров бетонного здания. Наступающие сумерки прорезали мощные лучи прожекторных установок. На углах и у входа в помещение склада стояли усиленные наряды часовых с автоматами, взятыми наизготовку. Полковник Джонс пригласил генералов следовать за ним. Миновав караульное помещение, Гарольд Прайс очутился в ярко освещенном зале с целым рядом дверей. И тут стояли вооруженные автоматами часовые. По знаку полковника Джонса офицер охраны открыл одну из дверей, и Прайс вместе с его спутниками оказался в просторном лифте. Офицер нажал кнопку на щитке управления, и кабина лифта стала опускаться. К удивлению Гарольда Прайса, спуск продолжался довольно долго. Выйдя из лифта, Прайс оказался в зале, напомнившем ему тот, который они только что покинули наверху. Здесь тоже стояли часовые. Помещение было залито светом скрытых где-то под потолком электроламп. Но этот находящийся глубоко под землей зал существенно отличался от первого: как с удивлением отметил Прайс, в нем совсем не было дверей. Ни одной! Джонс подошел к пульту, вмонтированному в поверхность небольшого стола в одном из углов зала, и набрал какой-то номер, состоящий из комбинации цифр. Прозвучал сигнал, отрывистый и резкий, как удар гонга, и в то же время открылся потайной ход в коридор, выложенный массивными, в несколько метров толщиной бетонными глыбами.