— А зачем тебе туда, спросил хитрый японец через переводчицу Эцке.

— Да океан хочу посмотреть, в волнах океанских искупаться.

— Вот домой полетишь, посмотришь океан с самолёта, даже виднее будет.

Не зря меня Витя предупреждал, что в этот город трудно будет прорваться. На другой день, не говоря никому ни слова, я спустился в метро и два часа ездил с попыткой выйти на вокзале. На японском-то я немного слов знаю — хаджиме, вазари, мате и аригато. В стотысячной толпе японских лилипутов нашёлся один, который помог мне купить билет на поезд до Киото. Поезд летел, как стрела и в окне мелькали поля, японские деревушки, океанские просторы и красавица Фудзияма. На вокзале в Киото граждане начали меня беззастенчиво фотографировать и угощать, как слона, жаренными каштанами. Доехать-то туда не проблема, а там ходить, храмы разглядывать одному в шестьдесят лет тоже не хило. На метро доехал до Императорского дворца и в пустынном дворе на назначенном месте вместо мальчика встретил японскую девочку. Она прикинулась дурой, но сфотографироваться со мной согласилась. От усталости я чуть не отдал ей посылку, чтобы она моему дяде передала. Спас меня мой бедный словарный запас. Пришлось тащиться на вторую явку в монастырь. Дал знак таксисту и, пересев и добравшись на автобусе до монастыря, смешался с толпой. К вечеру нашёл нужную лавочку. От нервного напряжения или от жары накатил приступ сердечный. Я в аптеку, а там все лекарства японские. Где вы, доктор Зорге? Сижу в гостинице, жду смерти. Позвонить некуда и некому. На бумажке написал записочку про себя, типа некролога на русском языке. Смех разбирает. Найдут япошки тело моё утром, удивятся. Как этот русский *****, здесь в Императорском дворце оказался? Ни на ниндзя, ни на камикадзе не похож. Вроде не маленький? Кило сто весит и рост два метра?

Долгое время я думал, что можно людям верить и надеяться на их честность. Когда в 1976 году к нашим врагам на сверхсекретном истребителе улетел лётчик ВВС Беленко я начал сомневаться в порядочности людей. Когда увели из-под носа мою Родину, поступок Беленко выглядит детской шуткой. На завершающей стадии одной долготрудной операции, по мольбам жены я послал в Париж «подсадной уткой» её брата с невестой. Он-то, завистливый сучёнок, и сдал меня с моими товарищами за понюшку табаку. Теперь я точно знаю, что верить нельзя никому. А тем более никому нельзя говорить правду. Только "дезу". И так работают чекисты. Они доверяют тем людям, которые могут предать Родину и сдать всю агентуру разведки, они могут получать информацию и сливать её вражеской стороне, они могут заглянуть в секретный ящик и всё рассказать врагу, а в награду оттянуться с проституткой, выпить коньяку и продать Родину. И с такими приходится работать. А что делать? Других-то нет. Есть другие! Я был другим.