Сели мы с Игорем Феодосьевичем вечером и написали все, что думали о рабочем коллективе, его возможностях и перспективах развития, — те заветные мысли, что зародились на берегах Алы. Наша статья была опубликована в «Полярной правде» 13 июня 1963 года и называлась «Давайте подумаем, как лучше работать». В ней мы изложили программу бригадного подряда в промышленном строительстве.

Вот некоторые мысли из этой статьи:

Работу оплачивать за выполнение графика, а не за вал, тогда бригада будет заинтересована в быстрой сдаче объекта.

Переделок не должно быть — за них платить не будут.

Трехсменная работа, стопроцентное использование техники, рационализация. Передовой опыт — на вооружение.

Главное в работе — конечный результат, сдача объекта. Премия — за конечный результат, экономию и качество.

Дисциплина, сознательность, коллективизм, воспитание коммунистического отношения к труду должны стать жизненной нормой каждого члена бригады.

В общем суть такая: бригада борется за сооружение объекта на договорных началах, обязуется построить его в определенный срок с нулевого цикла и до сдачи госкомиссии. На ней лежат все заботы и о правильном, хозяйском расходовании материалов, и о наиболее эффективном использовании техники. Если коллектив справится с делом да еще сбережет материалы, получает премию. Прямая выгода и государству и рабочему.

Статья произвела впечатление.

В то время идея бригадного подряда была совершенно новой. Читающая публика разделилась на два лагеря — горячих сторонников и принципиальных противников бригадного подряда. Последних было большинство, и среди них наше непосредственное начальство.

Мы с Шупой призывали, но нас никто не слушал. Мы доказывали, убеждали, ссылаясь на опыт строительства рудника в Алареченске, а консервативное мышление хозяйственников сопротивлялось. Появился даже такой «контраргумент»: «Не наш метод».

Но как бы там ни было, идея бригадного подряда дошла до Москвы.

В октябре 1963 года в Заполярный приехали представители Министерства строительства РСФСР и Центрального нормативно-исследовательского бюро при НИИ экономики строительства. Смотрели, слушали, но резолюцию написали осторожную: «Особенностью предложения тов. Серикова В. П. является предоставление бригаде возможности непосредственного участия в подрядной деятельности строительно-монтажной организации…»

— А как можно участвовать, не имея твердой договоренности и гарантии? — нажимал я. — Пусть управление с нами договорится. Мы хотим быть равноправными партнерами…

Но о какой-то предварительной договоренности с бригадой никто тогда думать не хотел. К. таким крутым переменам строители не только в нашей области, но и в стране еще не были готовы.

И все-таки новое настойчиво пробивало себе дорогу. Немало этому способствовала печать.

Однако никто не решался провести этот эксперимент в жизнь. Тогда, твердо веря в новое дело, я отправился по общему с Шупой решению в Москву — пробивать Идею.

Попросил несколько дней в счет отпуска в потертом пиджачке, со старомодным чемоданом, набитым номерами газеты с нашей статьей, явился в столицу. Ходил по кабинетам Госстроя, Главмосстроя, раздавал газету, убеждал. Тщетно. И тут кто-то посоветовал встретиться с А. Н. Косыгиным. Пока я наводил справки, как это сделать, выяснилось, что Алексей Николаевич уезжает в Крым в отпуск. Вот досада! Все рушилось.

Не знаю, как пришла мне мысль пуститься вдогонку. Быть может, мой рассказ кому-то покажется неправдоподобным. Но все происходило так, как я рассказываю. Выяснил, когда товарищ Косыгин уезжает, взял билет на тот же поезд и покатил на юг.

Еду… Проходит ночь. Утром просыпаюсь — поезд стоит на каком-то полустанке. Выскакиваю на перрон, вижу: Алексей Николаевич прогуливается со своим помощником. Я, не раздумывая, к нему. Так и так, говорю, я бригадир с Севера, у нас идея, протягиваю газету со статьей: «Пожалуйста, очень прошу, почитайте!»

Алексей Николаевич улыбнулся, взял газету: «Хорошо, я прочитаю, на следующей остановке получите ответ…»

С волнением ждал я следующей станции. Поезд еще не остановился, а я уже спрыгнул на перрон. Помощник Алексея Николаевича дал мне московский телефон, по которому можно будет все узнать, и успокоил: «Возвращайтесь в Москву, все будет хорошо. Алексей Николаевич прочитал статью. Мы передадим в Москву, вашего звонка будут ждать».

Поезд оставил меня посреди украинской степи. В задумчивости побрел я к белому станционному домику покупать обратный билет.

В Москве меня встретили со вниманием. Поселили в гостинице «Советская» на Ленинградском проспекте.

Я попал на прием к заместителю председателя Госстроя СССР А. А. Этмекджияну, к другим руководителям. Но встречи эти оказались безрезультатными.

Шли дни, кончался мой отпуск, а серьезного разговора о подряде так и не состоялось. Тогда я попросил А. А. Этмекджияна собрать совещание.

И вот 19 августа 1963 года я выступил перед представителями высшего строительного органа страны — Госстроя СССР, его научно-исследовательских институтов. Сидели научные работники, хозяйственники, журналисты. Слушали, покачивали головами: «Бригада, подряд… Шабашка какая-то!» — и разгромили меня в пух и прах. В сердцах я крикнул тогда: «А все-таки подряд будет!»

Но до официального признания его прошло еще семь лет.

Не прошло и двух месяцев, как мы вернулись с Ала-речки, вызывают меня в трест: «Надо ехать в командировку в поселок Никель». Объясняют ситуацию. Над действующим цехом требуется срочно соорудить тракт подачи руды. Работа трудная, нужна крепкая бригада. «Это не приказ, — говорят, — просьба», но чувствую: отказываться нельзя. Вот только как объяснить задачу людям? Как снова оторвать рабочих от дома, от семьи?

Пришел в бригаду. Худые, усталые люди. После двух лет, проведенных в палатке, люди только-только стали привыкать к нормальной жизни. Собрал рабочих, говорю прямо: «Надо ехать в командировку в Никель. Месяца на три-четыре».

— Да мы же только вернулись!

— Скажу вам так: многие кандидатуры обсуждались, но остановились на нас. Бригада нужна надежная. Работа сложная и опасная. Сами видите: зима, морозы с ветром, полярная ночь. Работать придется на высоте. Нас никто не заставляет, можем отказаться. Я знаю, что вы устали…

Совещались недолго, но решили твердо: «Надо, — значит, надо!» На этом разговор закончился. Никто даже не поинтересовался, какой будет заработок.

Наверное, это была самая трудная командировка. Не забыть ту полярную ночь: прожекторы освещают высоко поднятый над цехом металлический скелет галереи. По проекту ее надо было делать из монолитного железобетона. Но попробуй повозись с бетоном, если под галереей цех уже плавит металл, а кран может подать бетон лишь в одно место. А это значит носилки, ручной труд.

«Нет, бетон тут не пойдет», — сразу поняли ребята. Жора Николаев предложил: «А что, если попробовать плитами? Завод рядом. Если начать производство плит, задачу выполним».

Но как их монтировать? Краном удастся положить первые три-четыре. А дальше? — Дальше — лебедкой!

Инженеры согласились: «Это единственный выход».

Привезли нам плиты, и Жора Николаев, поскольку был инициатором, полез наверх. Крепкий, смелый парень. Залез, осмотрелся, кричит: «Давайте плиту!» Подали плиту, установили на нее лебедку. Честно говоря, все это делалось с большим риском. Но работа началась. Одна за другой ложились плиты. Самое трудное, однако, было в другом: при выбросах газа нас окутывало ядовитым облаком. Мы знали об этом и привязывались для страховки ремнями.

Противогазы, которыми нас снабдили, практически бездействовали на морозе, да и не привыкли мы к ним.

Когда первым потерял сознание Иван Гамаюнов, мы растерялись: медиков к нему наверх не поднимешь. Попробовали по стальным фермам нести его на себе, но он вскоре пришел в себя: «Куда тащите? Передохну немного и снова начну работать».