И вот однажды появился он вечером в нашей бытовке с целой пачкой чертежей мясокомбината. А мы тогда еще только-только приступили к его строительству — закладывали фундамент главного корпуса. Раскрыл Жихарев пачку с чертежами и говорит: «Вот, Пахомыч, смотри чертежи. Самое громоздкое оборудование предстоит нам монтировать на третьем этаже. А здесь по чертежам у тебя сплошные перегородки. Я тебя прошу: протащим оборудование по цеху, установим на место, тогда и клади свои перегородки. И еще: надо бы расширить проем для подачи оборудования. Проектный слишком мал».

Мы сделали все, как просил Миша.

А осенью, уже в ноябре, все убедились, как далеко вперед смотрел Жихарев. К мясокомбинату подвезли на трейлерах оборудование для третьего этажа. Конечно же, такие громадины не прошли бы в этот проектный проем, и перегородки пришлось бы ломать, а главное, задержался бы монтаж оборудования.

Мы были из разных ведомств, но вопрос решили по-государственному.

1975 год стал для нас годом больших надежд, связанных с переводом на подряд всего СМУ.

Первое полугодие закончилось успешно. Все четыре бригады набрали высокие темпы. Настроение у рабочих было отличное. Наше управление вышло на первое место в тресте по всем показателям и не только сумело погасить убытки, но даже в графе «Прибыль» появились первые десятки тысяч рублей.

Казалось, ничто не предвещало бури. Но она разразилась… В СМУ появился новый главный инженер. По моему глубокому убеждению, он совершенно не понял нового метода, да и не хотел вникать в его суть.

Конечно, и в бригаде, как я уже рассказывал, тоже не все сразу приняли подряд «на ура». Помню, как осенью 1971 года хмурый мужик Алексей Гражданкин пытал меня:

— Ты скажи, Пахомыч, за что я теперь премии получать буду?

— За дым, Леша, за дым, — отшучивался я. — Вот когда трубу построим и из нее дым пойдет, тогда прямо в банк на такси за премией поедем.

— Шутник ты, однако, Пахомыч, — ворчал Алексей. — Похоже, ты меня собираешься кормить одними обещаниями? Зачем мне журавль в небе? Давай лучше — по-старому…

Но с Алексея что спросишь? Всего четыре класса образования. Обидно, что именно руководитель не увидел в подряде главного: на строительной площадке появился рабочий коллектив нового типа.

Приступив к исполнению обязанностей, главный инженер прежде всего решил, что заработок у нас слишком большой, почему бы не срезать его.

На самом же деле заработная плата рабочих в нашей бригаде была почти такой же, как и э обычных, неподрядных бригадах треста и главка, хотя выработка гораздо выше. В этом легко можно было убедиться, взглянув на отчетные данные. Не материальные блага привлекали людей в подряде, а положение хозяина на стройке.

Экономисты позднее подсчитали, что темпы роста производительности труда в среднем за пять лет работы на подряде у нас были почти в 10 раз выше, чем в других управлениях треста «Мурманскпромстрой» (соответственно 9,6 и 0,9 процента в год). Ничто убедительнее не иллюстрирует возможности метода бригадного подряда.

Если бы это заставило главного инженера перестроить свою работу! К сожалению, он предпочел путь по наезженной колее; ни производительности обществу, ни зарплаты рабочим.

Но сумму основной заработной платы бригадам изменить в тот момент уже было невозможно — ведь действовали договоры подряда. Оставался другой вариант — уменьшить аккордные премии.

Не дожидаясь окончания договора, заключенного нами на семь месяцев — на первый этап строительства мясокомбината, — администрация управления не без участия главного инженера в нарушение условий подрядного договора утвердила выплату аккордных премий только за основные работы, как это принято при обычном аккордном наряде.

Член совета нашей бригады С. Кондрусик выразил по этому поводу протест прибывшему на объект начальнику главка. На беседе в главке руководителям СМУ твердо разъяснили: договоры надо уважать. Премии были восстановлены.

Главный инженер смирился только на время, не отказавшись от мысли «сэкономить» фонд заработной платы за счет рабочих. В запасе у него оставался еще один способ — оставить какую-то бригаду вообще без премии.

Впрочем, экономить так экономить! И сразу два коллектива — наш и Виктора Гуцало — оставили без премий. В конце года в отчетах управления появилась «экономия» зарплаты в сумме 21 тысяча рублей — как раз вознаграждение наших двух бригад.

Происходило это в тот год, когда бригады управления достигли невиданных результатов: на 29 процентов повысили производительность труда. Управление впервые получило прибыль — более 290 тысяч рублей. Были сданы в эксплуатацию все плановые объекты. Наша бригада на год раньше срока сдала холодильник мясокомбината емкостью в тысячу тонн. Участок прораба Г. М. Кузнецова, где работала бригада, был признан лучшим в Минтяжстрое СССР за 1975 год.

Парадокс, но факт: инженеры участка получили премию, а рабочие нет. План участка был перевыполнен, а план единственной бригады на участке не выполнен. До такого абсурда, как говорится, надо было додуматься!

Дело в том, что по указанию главного инженера к первоначальному проекту нашего договора сделали «небольшую» добавку в 60 тысяч рублей, которые не были подкреплены ни материальными ни финансовыми ресурсами, да и вообще не вошли в план нашего участка. И бригада впервые, да еще в один из самых результативных годов, не «справилась» с этапом и осталась без премии.

Примерно такая же история произошла и с бригадой Виктора Гуцало. Она не только лишилась аккордной премии, но ей насчитали еще и «убытки» на десятки тысяч рублей: управление, пристроив к административному зданию дополнительную площадь для своего персонала, списало стоимость материалов на объекты его бригады.

Так возник еще один конфликт между рабочими и администрацией СМУ. Та «экономия» дорого обошлась управлению. На следующий год, согласно «принципу» планирования — сэкономил — нечего скряжничать, продолжай дальше, пока ты, передовой по «факту», не станешь отстающим по «плану», — управлению «срезали» фонд заработной платы. А главный инженер СМУ перешел на работу в аппарат главка.

Руководителей, желающих разобраться в этом конфликте, не оказалось ни в тресте, ни в главке, несмотря на мои неоднократные обращения.

Расчеты, которые по моей просьбе сделал главный инженер нормативно-исследовательской станции В. Г. Сауков, как «реликвия» до сих пор хранятся у меня.

Никто и не сомневался, что расчеты правильные. Их не принимали во внимание потому, что потребовались бы конкретные решения и действия.

Впоследствии мы неоднократно убеждались: бригадный подряд «неудобен» тем, кто пытается служить лицам, а не делу.

Нет, не склочность и мелочность, не чуждое рабочему человеку чванство были причиной конфликта! Это подряд, преодолевая инерцию и косность мышления отдельных руководителей, осваивался на строительных площадках, и не себе, а ему отвоевывали «место под солнцем» «неудобные» бригадиры.

Столкнулись валовой показатель с настоящим хозяйственным расчетом. Как известно, премии платят из фонда заработной платы. А рост заработной платы нам как раз никто и не думал планировать. Зато бездумно накручивались проценты роста производительности труда: дал больше, чем другие, дай еще, душа с тебя вон!

Это и есть так называемое планирование «от достигнутого».

На этом принципе планирования уже места живого нет от критики. Его иначе и не называют, как «порочным». Но он существует и наносит нашей экономике урон не меньший, чем землетрясения или засухи.

Кто же виноват? Устаревшие инструкции? Нет, люди, не желающие их изменить в соответствии с изменившейся ситуацией.

Подряд в. СМУ затрещал по всем швам, и мне ничего не оставалось, как обратиться к министру с просьбой помочь разобраться в создавшейся ситуации.

Дело не в премии, доказывал я, речь идет о самом принципе оплаты труда рабочих. Недоплата — это ведь пренебрежение к самому методу. Нельзя на словах одобрять, а на практике ставить палки в колеса.