Он вздохнул.

«Закон Кольца гласит, что власть должна перейти первенцу отца. В данном случае, хотя мне и больно это говорить, первому законнорожденному сыну – это сказано не в обиду тебе, Кендрик».

Кендрик склонил голову.

«Никаких обид, сир».

«А это означает», - произнес Абертоль, прокашлявшись, - «что власть должна перейти Гарету».

Сердце Гарета затрепетало от этих слов. Он ощутил прилив сил, не поддающийся описанию.

«Но, милорд, как насчет нашей сестры Гвендолин?» - спросил Кендрик.

«Гвендолин?» - удивленно переспросил Абертоль.

«Перед своей смертью отец сказал нам, что он хочет, чтобы ему наследовала Гвендолин», - продолжил Кендрик.

Лицо Гарета залила краска, когда все советники повернулись и посмотрели на его сестру. Гвендолин опустила глаза, смутившись. Он подумал, что она просто разыгрывает из себя само смирение. Вероятно, она хочет править даже больше самого Гарета.

«Это правда, Гвендолин?» - спросил Абертоль.

«Да, милорд», - тихо ответила она, все еще не поднимая глаз. – «Таким было желание моего отца. Он заставил меня поклясться, что я не откажусь. И я поклялась. Хотела бы я этого не делать. Это самое последнее, чего бы мне хотелось».

Среди членов совета прошел возбужденный и взволнованный вздох, когда они повернулись и посмотрели друг на друга. Было ясно, что они застигнуты врасплох.

«Женщина никогда не правила королевством», - взволнованно сказал Бром.

«Особенно юная девушка», - добавил Кольк.

«Если мы передадим королевство девочке», - вставил Кэльвин, - «без сомнений, дворяне восстанут, станут бороться за власть. Это сделает нас слабыми».

«Не говоря уже о МакКлаудах», - добавил Брадай. – «Они нападут, чтобы испытать нас».

Абертоль поднял руку и постепенно советники притихли. Он сидел, опустив глаза в стол, поставив перед собой ладонь. Он казался древним деревом, которое приросло к этому месту.

«Что бы ни пожелал король, не нам судить. Дело не в этом. Дело в законе, а он гласит, что последний необычный выбор нашего последнего короля не был ратифицирован. А без ратификации это не закон».

«Но его решение было бы ратифицировано на следующем собрании совета!» - заявил Кендрик.

«Возможно», - ответил Абертоль, - «но, к несчастью, эта встреча не состоялась. Таким образом, у нас нет никакой записи об этом, и это не ратифицировано законом».

«Но у нас есть свидетели!» - пылко выкрикнул Кендрик.

«Это правда!» - выкрикнул Рис. – «Я был там!»

«И я!» - подтвердил Годфри.

Гарет промолчал, хотя другие посмотрели на него. Внутри он кипел от гнева. Ему казалось, что его мечты о том, чтобы стать королем рушились у него на глазах. Гарет презирал своих братьев и сестру больше, чем когда-либо. Казалось, что все они  сговорились против него.

«Боюсь, что одного свидетельства недостаточно, когда дело касается такого важного вопроса, как правление королевством», - сказал Абертоль. – «Все официальные указы должны быть ратифицированы советом. Без этого они не могут стать законными. Это означает, что закон должен оставаться неизменным, как это было всегда на протяжении веков правления королей МакГилов – наследовать должен старший сын, первенец. Мне очень жаль, Гвендолин».

«Мама!» - выкрикнул Кендрик умоляющим голосом, повернувшись к королеве. – «Ты знаешь о желании нашего отца! Сделай что-нибудь! Скажи им!»

Но королева сидела, сложив руки на коленях и уставившись в одну точку. Она была погружена в себя, непроницаемая для них.

Через несколько минут тишины Кендрик, наконец, повернулся к членам совета.

«Но это неправильно!» - крикнул он. – «Ратифицировано это или нет, это таково желание короля! Желание нашего отца. Вы все служили ему. Вы должны уважать его решение. Не Гарет, а Гвендолин должна править королевством».

«Мой дорогой брат, пожалуйста, так будет лучше», - тихо сказала Гвендолин Кендрику, положив руку ему на запястье.

«И кто говорит, что я не должен править?» - наконец, крикнул Гарет, закипая от гнева, больше не в силах терпеть. – «Я – первенец короля, в конце концов. В отличие от тебя», - бросил он Кендрику.

Лицо Гарета покраснело от гнева, о чем он тут же пожалел. Он знал, что должен был держать язык за зубами, должен был подождать и позволить им думать, что королевство досталось ему против его воли. Но Гарет был не в силах держать себя в руках. По глазам Кендрика он видел, что его слова ранили брата. Он был рад этому.

«Достаточно сказать», - медленно сказал Абертоль, - «что закон есть закон. Мне очень жаль. Но, Гарет, сын короля МакГила, согласно древнему закону Кольца я провозглашаю тебя восьмым королем МакГилом Западного Королевства Кольца. Слушайте все здесь собравшиеся – вы слышите наше объявление?»

«Да!» - последовал ответ.

Раздался металлический звонок, пролетевший по всей комнате.

Гарет вздрогнул, чувствуя, что его трясет. Этот звук дал ему ощущение, что он перенесся.

Этот звук ознаменовал то, что он стал Королем.

Король МакКлауд ехал во главе небольшого военного отряда, облаченный в боевое снаряжение с отличительной огненно-оранжевой броней МакКлаудов. Высокий крепкий мужчина - вдвое шире любого другого, с небольшим избыточным весом, с короткой подстриженной рыжей бородой, длинными седыми волосами, широким носом, который он много раз ломал в сражениях, широкой челюстью – ничего не боялся в этой жизни. Он уже достиг пятидесяти лет и прославился как самый агрессивный и жестокий МакКлауд из всех, которых когда-либо носила земля. Он лелеял свою репутацию.

МакКлауд был человеком, который всегда выжимал из жизни все, что она могла дать ему. А то, что она не могла ему предоставить, он брал сам. На самом деле, ему больше нравилось брать, чем получать. Он получал удовольствие, делая других несчастными, ему нравилось править своим королевством железным кулаком. МакКлауд не проявлял милосердия, подвергая своих солдат строгой дисциплине, чего не делал никакой другой МакКлауд. И это работало. Сейчас дюжина его людей ехала позади него в идеальном порядке – ни один из них не осмелился бы заговорить с ним или сделать что-либо против его воли. Включая его сына, который скакал позади него, а также  дюжину его лучших  лучников, скачущих за принцем.

МакКлауд и его люди скакали уже целый день. Рано утром они пересекли Восточный Переход Каньона. Его небольшая вооруженная группа продолжала ехать на восток через пыльные равнины Невари, не делая привала. Они были настороже, опасаясь засады. Они все скакали и скакали, когда взошло и скользнуло второе солнце. Теперь, наконец, покрытый дорожной пылью,  МакКлауд заметил на горизонте Амбекское море.

Звук галопирующих лошадей отдавался в ушах, а теперь до него дошел запах океанского воздуха. Был прохладный летний день, второе солнце находилось высоко в небе, бросая бирюзовые и розовые оттенки на горизонт. МакКлауд почувствовал, как ветер треплет его волосы. Он с нетерпением ждал прибытия на берег. Он не видел океан уже несколько лет – было слишком рискованно отправляться сюда, учитывая то, что им пришлось пересечь Каньон, а затем проехать пятьдесят миль по незащищенной территории. Конечно, у МакКлаудов был свой флот на водах, также как у МакГилов на их стороне Кольца, но, тем не менее, находиться за пределами энергетического щита Каньона было рискованно. То и дело Империя спускала один из своих кораблей и МакКлауды ничего не могли с этим поделать. Империя значительно превышала их числом.

Но в этот раз все было по-другому. Корабль МакКлаудов был перехвачен в море Империей и, как обычно, Империя потребовала от МакКлаудов выкуп. МакКлауд никогда не платил выкуп, чем он очень гордился. Вместо этого он всегда позволял Империи убивать его людей. Он отказывался поощрять их.

Но что-то изменилось, потому что в этот раз они освободили его людей  и отправили корабль обратно с сообщением – они жаждут встречи с МакКлаудом. МакКлауд предполагал, что причина может быть только одна – пересечение Каньона. Вторжение в Кольцо. Сотрудничество с ним, чтобы свергнуть МакГилов. В течение многих лет Империя пытается убедить МакКлаудов позволить им пересечь Каньон, энергетический щит, позволить им проникнуть в Кольцо, чтобы они смогли завоевать и возглавить последнюю оставшуюся территорию на планете. За содействие они обещали разделить власть.