Сидя на самой вершине Хайлэндс и глядя на сторону МакГилов впервые с тех пор, как он был мальчишкой, МакКлауд почувствовал прилив оптимизма. Тот факт, что он смог находиться на этой высоте, сказал ему все, что МакКлауду необходимо было знать. В прошлом МакГилы всегда так тщательно охраняли Хайлэндс, что МакКлауды даже не могли найти одного-единственного пути, чтобы пройти здесь – и, разумеется, он не смог бы находиться сейчас здесь. А теперь его люди прочистили путь с помощью всего лишь легкой стычки. МакГилы на самом деле не ожидали нападения со стороны своих давних противников. Или же, как предполагал МакКлауд, новый король был слабым и неподготовленным. Гарет. МакКлауд встречал его несколько раз. Он не был похож на своего отца. Мысль о том, что теперь королевство находилось в его руках, была смехотворной.

МакКлауд узнал возможность, когда увидел ее – такой шанс выпадает только раз в жизни, шанс, который нельзя упускать. Ему выпал шанс, чтобы нанести МакГилам тяжелый удар, раз и навсегда проникнуть на их территорию, прежде чем они оправятся после смерти их короля. МакКлауд побился об заклад, что они все еще не пришли в себя, они все еще не знают, как вести себя при правлении нового короля. До сих пор он был прав.

Предположения МакКлауда пошли еще дальше. Он рассудил, что убийство МакГила указало на разногласия внутри династии МакГилов. Кто-то убил его и вышел сухим из воды. В броне были щели. Это означало слабость. Разделение. Все это были отличные знаки. Все указывает на то, что королевство раздирают изнутри. Все указывало на то, что после всех этих столетий МакКлауды, наконец, получили шанс сокрушить своих противников раз и навсегда и получить контроль над всей территорией Кольца.

МакКлауд улыбнулся собственным мыслям – хотя легкое подергивание уголка его рта, пробившееся через густую жесткую бороду, вряд ли можно было счесть за улыбку. Он чувствовал, что его люди, находящиеся поблизости, наблюдают за ним, в то время как его взгляд был устремлен на горизонт. Они ждали первого признака, который подсказал бы им, что предпринять, как поступить. То, что он видел, безмерно радовало его. На буколических холмах тут и там были разбросаны небольшие деревни. Из домов клубился дым, женщины развешивали одежду для просушки, рядом с ними играли дети. Перед ними раскинулись целые поля овец, там находились фермеры, собирающие урожай фруктов – и, что самое главное, в поле зрения не было никакого патруля. МакГилы стали небрежными.

Улыбка МакГила стала шире. Совсем скоро это будут его женщины. Скоро это будут его овцы.

«В АТАКУ!» - крикнул МакКлауд.

Его люди издали радостный крик – боевой клич, вскочили на своих коней и высоко подняли мечи.

Все как один – сотни мужчин – ринулись в атаку вниз с горы. МакКлауд скакал первым, как он делал всегда. Ветер играл в его волосах, его желудок сжимался, когда он мчался вниз с крутого спуска. Безжалостно пнув своего коня, он поскакал галопом все быстрее и быстрее, чувствуя себя живым как никогда.

Кендрик сидел в Оружейном Зале на длинной деревянной скамейке рядом с десятками своих братьев по оружию, членов Серебра. Он рассматривал свой меч, натачивая его. Дух рыцаря был сломлен. Смерть отца ранила его сильнее, чем он смог бы описать словами. На протяжении всей его жизни его беспокоило то, как мир воспринимал его взаимоотношения с отцом. МакГил был ему настоящим отцом. Он знал это в глубине души. Кендрик относился к нему как к родному отцу, а для МакГила он был настоящим сыном. Его первенцем. Хотя в глазах всего света он был незаконнорожденным. Почему? Только потому, что его отец избрал королевой другую женщину.

Это было несправедливо. Кендрик принял эту роль бастарда и был хорошим сыном из уважения к отцу. Всю свою жизнь он послушно подавлял в себе свои чувства. Но теперь, когда его отец был мертв – и особенно теперь, когда королем назван Гарет, что-то внутри Кендрика отказывалось и впредь принимать этот статус-кво. Что-то внутри него восставало. Не то что бы он хотел стать королем. Кендрик просто хотел, чтобы весь мир признал, что он является первенцем МакГила, что он является его законнорожденным сыном – так же, как и его братья и сестры.

Сидя здесь и натачивая свой меч о камень снова и снова, производя пронзительный шум, который раздавался по всему залу, Кендрик думал обо всех тех словах, которые он так и не сказал своему отцу. Хотел бы он иметь больше времени, хотел бы получить шанс сказать МакГилу, как он благодарен ему за то, что тот вырастил его как одного из своих детей. Сказать, что не имеет значения, что думают другие. Он – его настоящий отец, а он – его настоящий сын. Сказать слова, которые так и не были произнесены – что Кендрик любит его.

У него слишком рано отобрали отца. Отобрали без предупреждения.

Кендрик еще сильнее наточил свой меч, нанося на него камень. В эту минуту в нем поднялась ярость. Он найдет убийцу своего отца и убьет того своими собственными руками. Кендрик преисполнился решимости. У него было много подозреваемых, и он перебирал одного за другим час за часом.  Был среди его подозреваемых один человек, о котором он думал больше всего, но которого больше всех остальных боялся подозревать. Этот человек был к нему ближе всех. Его младший сводный брат Гарет.

В глубине души Кендрик не мог не спрашивать себя, а не замешан ли Гарет в убийстве каким-то образом. Он вспомнил ту встречу, ярость Гарета из-за того, что отец отдал предпочтение Гвендолин. Они выросли вместе – Кендрик был старше брата всего на несколько лет - он слишком хорошо знал коварную натуру Гарета. А с тех пор, как Кендрик его знал, Гарет всегда завидовал ему – за то, что тот был старше, за что, что он был первенцем. Он смотрел на Кендрика как на препятствие. Гарет ни перед чем бы ни остановился, чтобы заполучить королевство.

Кендрик продолжал точить свой меч, думая о других подозреваемых. У его отца было много врагов – враги государства, враги, которых он приобрел в бою, соперничающие лорды. Они были чужими людьми, поэтому думать о них было легче. Кендрик надеялся на то, что это был один из них. И он будет рассматривать каждого в отдельности. Но, несмотря на то, как усиленно он старался думать о других, его мысли снова и снова возвращались к сводному брату.

Кендрик откинулся назад и посмотрел на других членов Серебра – все они чинили свое оружие в этот тоскливый день. Солнце было вытеснено внезапным туманом и ливнями. Следующий день после летнего солнцестояния всегда приносил большие изменения, всегда считался днем починки оружия, подготовкой к следующему сезону. Кроме того, именно в этот день Легион отправлялся на Сотню. Кендрик вспомнил своего нового оруженосца Тора и улыбнулся. Ему нравился этот парень и он возлагал на него большие надежды.

Рассматривал других членов Серебра – многие из них были старыми закаленными воинами, – которые сидели за столом со своим внушительным оружием и шутили друг с другом, Кендрик снова почувствовал благодарность за то, чтобы оказался в их рядах. Они приняли его как настоящего члена Серебра – и он заработал это звание. Во-первых,  Кендрик был моложе остальных, а потому его встретили с опаской. Многие предполагали, что он был здесь только из-за своего отца или что он, будучи членом королевской семьи, станет смотреть на них свысока. Но постепенно, со временем, он завоевал их уважение, воюя с ними бок о бок во многих сражениях. Они увидели, что он такой же, как и они. В конце концов, члены Серебра стали считать его одним из них. Он очень этим гордился. Всякий раз, когда кто-либо пытался оказать ему честь за то, что он - сын короля, Кендрик настаивал на том, чтобы к нему относились, как к обычному человеку. Со времени люди увидели, что он искренний, и полюбили его. На протяжении многих лет Кендрик знал, что стал самым любимым членом королевской семьи – его любили даже больше, чем самого короля. В действительности, он был единственным, кого воины Серебра уважали и к кому относились, как к настоящему солдату по праву.