- А если я смогу стать очень известным, тогда что? - я решил сразу выяснить этот вопрос.

- Ну, тогда я стану твоей, - рассмеялась Фея.

Она придвинулась ко мне и поцеловала в губы, я обнял её, и мы долго-долго целовались. Потом мы просто сидели в обнимку, глядели на начинающее светлеть едва видимое сквозь листву ночное небо и болтали о всякой ерунде.

- Можно, я возле тебя лягу спать? - спросила меня Фея. - Уже ночь кончается, а я ни минуты не спала. Тут с тобой спокойно и ночные кошмары про убитых гоблинов мне не будут сниться. Да и комаров возле костра почти нет.

Фея принесла свой спальник, расстелила его у костра и быстро заснула. А я сидел до самого рассвета, рассматривая её лицо и осторожно, чтобы не разбудить спящую девчонку, гладил рукой её светлые волосы.

***

Наш обоз из-за задержек у речной переправы отставал от графика, и дварфы не успевали до темноты добираться до безопасных лесных поселений. Поэтому следующие трое суток мы ночевали прямо в лесу. Про лес стоит сказать отдельно - это был настоящий тысячелетний лес, в котором густые кроны огромных деревьев так густо переплетались в борьбе за солнечный свет, что неба обычно не было видно. Достаточно было сойти с дороги на пять шагов, и ты полностью скрывался в сплошном переплетении веток и многочисленных лиан. Внизу царил постоянный полумрак, густые тени окружали нас даже в полдень солнечного дня.

По словам дварфов, этот лес сплошным покровом тянулся от Малых Граничных холмов, возле которых располагался их подземный лагерь, и до самого побережья океана, по нему можно было идти многие сотни дней, не встретив никаких поселений. Даже самые крупные человеческие города в этом Вечном Лесу были лишь жалкими островками цивилизации, связанными между собой призрачной сетью дорог. Простая мысль о том, что ты можешь заблудиться в этом лесу, казалась жуткой - по этому зелёному морю можно было бродить годами. Конечно, если обитающие в нём древние хищники не прервали бы скитания намного раньше.

Лес был полон жизнью - и днём и ночью стоял оглушительный стрёкот миллионов насекомых, за которыми охотились птицы, ящерицы, мелкие зверьки. Встречалась возле дороги и более опасная живность - я заметил множество крупных змей, трехметровую бронированную ящерицу с короткой мощной пастью, стаю крупных чёрных волков, однажды заметил на дереве над дорогой притаившуюся пантеру. Обо всех опасностях я предупреждал дварфов.

А в одном месте дорога оказалась почти полностью перекрыта огромной паутиной. Размеры уходящей далеко вглубь леса паутины определить было сложно, но не менее гектара леса было опутано липкими белыми нитями. По этой большой паутине тысячами бегали мелкие красные паучки, обновляя свои сети. Насекомые были сравнительно небольшими - с ноготь на пальце - и хорошо заметными на белом фоне паутины. На моих глазах красивая пёстрая лесная птица размером чуть поменьше голубя спикировала с ветки на одного такого паучка, но прилипла к оказавшейся удивительно крепкой ловчей сети.

Птица сильно дёргалась, пытаясь освободиться. Возможно, она и сумела бы это сделать, но не успела. Из глубины паутины стремительно примчался крупный паук. Его мохнатое рыжее тело было размером с футбольный мяч, а каждая из волосатых конечностей по длине не уступала моей руке. Паук мгновенно схватил добычу, притянул своими суставчатыми лапами к жвалам и впрыснул яд. Птица сразу прекратила сопротивление и обмякла. Крупный паук воткнул свои страшные жвала в тело и принялся высасывать кровь, тёмные густые капли падали вниз и бисером повисали на нитках паутины. Насытившись, страшное насекомое замотало тушку мёртвой птицы в белый кокон и повесило на паутине. После чего так же стремительно, как и при появлении, паук умчался вглубь паутины. А десятки маленьких красных паучков стали со всех сторон сползаться к мёртвой птице и доедать останки.

- Жуть какая! - прокомментировала увиденное Фея. - Так ведь и человек может попасться. Ночью не заметить паутину и получить смертельный укус.

- Человек сможет порвать эту нить и вовремя уйти, - ответил Пузырь. - Или отбиться от того большого паука.

- Нет, порвать эту нить не в состоянии даже самый сильный человек или дварф, - с болью в голосе ответил шедший рядом с нами Суртак Тяжёлый. - Если без ножа влип в такую паутину, то выбраться очень трудно, почти невозможно. Да и тот паук, что вы видели, это отнюдь не самый крупный. Где-то в центре такого заплетённого участка леса откладывает яйца огромная старая паучиха, ростом с человека, бывает и больше. Когда-то давно, много десятков лет назад, остатки отряда, в котором я служил, отступали по этому бескрайнему лесу, преследуемые разозлёнными эльфами. Мы бежали без оглядки, а эльфийские стрелы косили отстающих и тех, кто пытался свернуть направо или налево.

Эльфы целенаправленно гнали нас по лесу прямо на гигантскую паутину, намного больше этой. Выхода не было, вокруг была только смерть. И тогда мы с друзьями решили попробовать прорубиться сквозь паутину. Мы жгли её факелами, резали мечами и топорами и довольно легко пробрались глубоко внутрь. А там на нас массово начали нападать пауки - мелочь лезла под одежду, а пауки покрупнее прыгали на головы. Но мы всё равно отбивались и прорубались всё глубже и глубже. Помогали тем, кто застрял в паутине, поддерживали раненых, никого не бросали. А потом одного из нас вдруг схватили бронированные когтистые лапы и потащили наверх. И сразу раздался жуткий крик. Сквозь паутину мы увидели огромную паучиху - она шагала на своих ходулях по прочной паутине поверх нас и выбирала следующую жертву. И вот тогда среди нас началась паника. Опытные солдаты, ветераны многих битв, бросали оружие и, обезумев от страха, кидались в паутину и влипали, как мухи.

Лишь несколько бойцов не бросили оружие и продолжили прорубаться вперёд. Смерть была повсюду - кто-то падал от изнеможения и уже не мог подняться под тяжестью шевелящегося ковра из пауков, другие на ходу распухали от паучьего яда, третьих затягивала наверх и умерщвляла эта гигантская паучиха. На свободу через паутину смогли прорваться лишь трое, двое из которых к вечеру умерли от яда. Моё тело тоже почернело и распухло, ступни ног не влезали в сапоги. Но я выжил, дварфы вообще более устойчивы к ядам, чем люди...

Суртак Тяжёлый факелом безжалостно выжег паутину на дороге, десятки обгорелых паучьих трупиков посыпались на землю. После чего наш обоз прошёл опасное место и продолжил движение. Мы двигались осторожно, проверяя подозрительные кусты и древесные завалы по обеим сторонам дороги. Но, по-видимому, всё же обоз двигался быстрее, чем обычно шли по этому опасному лесу дварфы, так как к исходу четвёртого дня Суртак объявил, что наш караван нагнал потраченное в двух битвах у речной переправы время и опять укладывается в график, посему спать мы будем сегодня в безопасности в горном форте.

Это известие подбодрило остальных дварфов - сразу появились улыбки на бородатых лицах, начались разговоры о горячем ужине и крепком пиве. Молодые дварфы, не стесняясь особо присутствия Феи в отряде, начали между собой живо обсуждать достоинства и таланты, а также доступную цену жриц любви в горном форте. Видно было, что это место для ночёвки пользовалось у дварфов особой популярностью.

Ещё через пару часов впереди сквозь прорехи в сплошном покрове листвы забрезжил солнечный свет. Это было очень непривычно после четырёх суток сплошного сумрака в древнем лесу, где ни один лучик света не пробивался напрямую до земли. Не думал, что жители подземных городов так будут радоваться солнцу! Дварфы улыбались свету и произносили горячие благодарственные молитвы Тору и другим богам за успешный переход через опасный лес.

Лес, действительно, вскоре закончился. Причём закончился сразу, резко. Позади остался сумрачный сырой мир оттенков зелёного, возвышающийся сплошной вертикальной стеной над открывшимся ярким солнечным миром. Но словно древнее волшебство не давало могучему лесу переступить какую-то невидимую черту, границу. Ни одного самого малого деревца, ни одного старого пня не было видно. Далее были лишь поросшие мхом камни, серые валуны и покрытые редкой травой склоны - дорога пошла вверх.