— Что ты делаешь?

Наемница вздрогнула всем телом и выругала себя. Она настолько ушла в свои мысли, что даже не почувствовала приближения дворянки. Так ведь и зарезать могут запросто. Не говоря уже о том, что присутствие этой девочки вызывало раздражение.

— Расплетаю волосы, — ответила она, не оборачиваясь.

— Почему? — последовал вопрос.

Потому что меня обидели? Потому что пора заканчивать строить из себя северянку, которых Равенна так любит? Потому что я начинаю новую жизнь? Или потому что я люблю тебя?

— Надоели косички, — буркнула она.

Пальцы предательски тряслись. Руки казались чужими и непослушными. К тому же волосы спутались и не желали расплетаться. Послышались тихие шаги, а потом Адель тихо предложила:

— Давай я помогу.

Не в силах говорить, Кьяра опустила руки и закрыла глаза. Горло драл нервный смех. Как это символично! Она сейчас будет распускать остатки Равенны, остатки моего прошлого. Проклятая девчонка! Мягкие, теплые ладони коснулись ее головы и осторожно потянули косичку. Кьяра расслабилась. Да будь, что будет. Сил сражаться с этим у нее уже не было.

На эти косички они потратили несколько часов. Адель осторожно отделяла прядку за прядкой, стараясь не дернуть волосы и не причинить боль. А Кьяра все больше и больше становилась похожа на крошечную волосатую тварь, которую благородные гордо именовали собачками и носили на руках. Она даже слышала, что этим собачкам позволяют гадить в доме на дорогие пушистые ковры. Адель хихикала и фыркала за ее спиной, видимо, проведя похожую аналогию. Наконец, Кьяра не выдержала.

— Постриги меня. Хочу убрать этот кошмар.

— Я не умею стричь, — растеряно ответила девочка.

— Да тут ничего сложного. Просто подрежь все коротко. И желательно равномерно.

Еще час унижений и хохота Адель, когда все короткие кудрявые волосы встали дыбом одновременно, а потом Кьяра с наслаждением засунула голову в холодный родник. Голова ощущалась на удивление хорошо и легко. Ей было холодно. Она провела рукой по мокрым волосам. Непривычно. Зато удобно, обзор ничего не заслоняет.

Рука дворянки коснулась затылка и шеи, Кьяра дернулась, когда теплые пальцы скользнули сквозь короткие волосы, лаская кожу.

— Тебе очень идет, — голос девушки был тихим и бархатистым.

Кьяра повернулась и встретилась с ней глазами. Лицо Адели было всего в нескольких сантиметрах от ее лица, в темных глазах кипело желание. Она ведь еще девственница, мелькнуло в голове. Рука дворянки замерла на ее затылке. Казалось, еще секунда, и она притянет голову Кьяры к себе, и можно будет утонуть в этих глазах, целовать эти сочные губы, ловить горячее дыхание и стоны…

Кьяра вымученно улыбнулась и осторожно подалась назад. Адель разочаровано опустила руку, глаза ее погрустнели. Отвернувшись, наемница неслышно выдохнула, снова вспомнив, как это делается, и принялась вытирать голову полотенцем. Ей было так жарко, что она уже не чувствовала мокрых холодных капель на лице.

— Спасибо за помощь, — хрипло проговорила она.

— Пожалуйста, — в голосе дворянки промелькнуло сожаление.

Пока Кьяра вытиралась, Адель поднялась и ушла в сторону дома. Когда тонкая фигурка в голубом скрылась между деревьев, Кьяра с силой поддала ногой по стоявшему рядом пню, чуть не переломав себе пальцы. Ну не могу я! Ты сломаешь меня, девочка! И сломаешь гораздо хуже, чем сломала Равенна!

Они ужинали друг напротив друга при свете свечи и потрескивании камина. Кьяра все никак не могла привыкнуть к коротким волосам, поражаясь тому, что тонкие косички не мешают есть. Адель на другом конце стола поглядывала на нее и чему-то улыбалась. Доев, она отодвинула тарелку.

— Я хотела поблагодарить тебя, — девочка вскинула голову и смотрела ей прямо в глаза. Кьяра чуть не подавилась.

— За что?

— Ты защитила меня от тех бандитов. Я была не права вчера, сорвавшись на тебе. Просто все это было слишком тяжело для меня. — Она уставилась в тарелку, потом снова упрямо посмотрела в глаза наемнице. — Спасибо тебе. За эти дни я научилась гораздо большему, чем за всю жизнь.

Кьяре хотелось сказать что-то едкое, или остроумное. Или вообще хоть что-нибудь. Но свет свечей отражался в темных зрачках дворянки, играя и маня. Она с трудом проглотила очередной кусок и неопределенно дернула плечом.

— И еще я хотела извиниться за то, как вела себя в начале. Это ведь всего лишь твоя работа, и ты честно зарабатываешь ей на хлеб. Я не должна была оскорблять тебя. Извини.

— Ты тоже извини. У меня тут все по-простому. Нужно было заранее подумать обо всем… — промямлила Кьяра, чувствуя себя полной идиоткой. Девочка только улыбнулась.

— У тебя здесь очень уютно. И спасибо тебе за все, что вчера купила мне. Мне очень нравится.

— У нас есть чай? — наемница встала и направилась к камину.

Это все было уже слишком. Слишком по-семейному. Я же продам тебя! Твоему будущему муженьку за семь сотен продам! Она сняла с крюка над огнем чайник и поставила его на стул, чтобы поворошить угли. И он лениво трахнет тебя, обрюхатив. А потом загребет все твое наследство и пойдет плодить бастардов по кабакам и борделям. Она зажмурилась, когда искры обожгли лицо. А смогу ли я тебя продать?..

— Чай, — буркнула Кьяра, опуская чайник на подставку на столе. — Спасибо за ужин. Я пойду спать.

— А ты не хочешь пить? — дворянка разочарованно поникла.

— Нет. Устала, хочу подремать. До завтра.

Она взлетела по ступеням лестницы, отперла дверь и с грохотом захлопнула ее за собой. Сердце разрывалось. Проклятая девка! Будь ты проклята всеми Богами мира! Как я отдам тебя ему?! Вот и доигралась, деточка. Сама виновата. Нужно было ее прогнать уже давно, а теперь уже поздно. Теперь уже слишком поздно.

Кьяра скинула сапоги и рухнула на кровать. Когда она закрыла глаза, с внутренней стороны век на нее смотрела улыбающаяся Адель.

Она сидела в своей комнате и точила ножи. Руки двигались медленно, оглаживая точильным камнем режущую кромку. В дверь постучали, и она открылась. Кьяра подняла голову. На пороге стояла Адель в белом облегающем платье.

— Ты не занята?

Глаза дворянки мерцали в полутьме комнаты. Кьяра ощутила, как внутри разгорается пожар.

— Нет, — тихо ответила она, откладывая в сторону нож.

— Мне очень одиноко.

Адель начала развязывать шнуровку платья на груди, глядя ей прямо в глаза. И медленно пошла к постели.

Тело ответило жаром, когда руки девочки коснулись плеч Кьяры и толкнули ее на кровать. Адель нависла над ней, заведя одной рукой темные пряди за ухо, и поцеловала наемницу. Сначала слегка, едва коснувшись губами. Потом поцелуй стал горячее, жарче. Руки дворянки начали ласкать ее грудь, и Кьяра не удержалась от стона. Горячие губы покусывали и целовали шею, плечи, руки гладили живот и бедра. Адель сжала ее в объятьях, скользнув пальцами под ремень штанов…

— Ты скучала по мне, моя девочка? — прозвучал возле уха знакомый, бархатистый, низкий голос, а в следующий миг Кьяра выгнулась другой и застонала, содрогаясь от наслаждения, даже не успев удивиться или что-то понять.

Когда невыносимое наслаждение отступило, она выдохнула и поняла, что вцепляется пальцами вовсе не в плечи дворянки. Кьяра моргнула, сгоняя сон и боясь поверить в то, что видела перед собой.

Тяжелые медные кольца волос спадали ей на грудь, огромные зеленые глаза с кошачьим разрезом горели от желания, почти светились в темноте. Узкие хищные губы раздвинулись в дразнящей улыбке, с них срывалось горячее дыхание, обжигающее ее лицо.

— Равенна?! — почти вскричала она.

— Да, моя девочка, да, — промурлыкала Равенна. — Я так люблю, когда ты выкрикиваешь мое имя!

Ее пальцы вновь начали плавное движение, горячие, влажные губы прошлись по шее Кьяры, заставляя ее задыхаться и стонать. Пиратка бархатисто рассмеялась и прикусила ей подбородок. Пытаясь сохранить остатки рассудка, Кьяра оттолкнула ее.

— Равенна, что ты здесь делаешь? Когда вы приплыли? Где ты была?..