— Не совсем так. Мы с вами разыграем сценку, в которой я отобью ее у вас. Тогда она будет считать меня своим спасителем и героем. И сама попросит родственников отдать ее мне, — он улыбнулся, откидываясь на спинку стула. Кьяра покивала с серьезными видом. Идиот тут был только один. Хотя, возможно, невеста действительно дура, и не раскроет его невероятно хитрый план.

— И сколько вы предлагает мне за ее похищение?

— Триста задатка. Потом еще семьсот по окончании дела. — Видимо, удивление промелькнуло на ее лице, потому что он покровительственно улыбнулся. — Мой род не слишком благороден, но состояние у меня не плохое. А состояние моей будущей жены приумножит его в разы.

— Тогда давайте попробуем! — Кьяра вытащила из-за пазухи приготовленный лист бумаги и плотно закупоренную чернильницу с пером.

— Что это? — Элам с подозрением смотрел на нее.

— Это контракт, который мы с вами сейчас пропишем, — охотно отозвалась Кьяра. — Я из общества Южных Танцоров, и это одно из правил работы нашего общества. Так что давайте быстренько оговорим обязанности сторон, чтобы потом не возникало недоразумений.

* * *

Южная ночь была душной и черной как смоль. Огромные звезды почти сыпались за шиворот. Молодой месяц висел над горизонтом, похожий на тонкую корку сыра. С моря долетал легкий бриз, неся с собой запах соли и гниющих на берегу водорослей.

Кьяра притаилась в густых кустах жасмина под окнами огромного особняка, не переставая поражаться прозорливости Элама. Здесь проживала единственная наследница семьи Иллевар, девятнадцатилетняя красавица Адель. Кьяра несколько раз видела ее роскошную карету, на которой ее вывозили в городскую ратушу на званые ужины. По городу ходили слухи о ее невероятной красоте и еще более невероятном состоянии, нажитом на торговле шелком и пряностями, которую удачно вел ее недавно скончавшийся отец. Из родственников у Адель остались многочисленные тетки, кузины и кузены, которые облизывались на гигантские деньги. Опекунами были назначены две старые девы — сестры ее матери, скончавшейся лет десять назад от горячки, которые имели полный доступ к доходам до ее двадцатипятилетия. Если, конечно, она не выходила замуж. В последнем случае деньги сразу же переходили в полное распоряжение Адель и ее нового супруга.

Вслушавшись в тихую ночь, единственными звуками в которой был только шелест листьев, да отдаленное уханье совы в роще на холме, Кьяра еще раз проверила, все ли взяла. Отмычки висели, пристегнутыми к поясу, в кармане покоился пропитанный белым болеголовом платок, чтобы девочка моментально заснула. Спрятанные в рукавах кинжалы не должны были пригодиться, но безопасность никогда не помешает. Взмолившись богам и попросив их помощи, Кьяра тенью выскользнула из кустов и быстро перебежала открытое пространство до стен дома, притаившись под широким подоконником. Элам указал ей именно на эти окна. Очень осторожно она приподнялась и заглянула внутрь.

В темноте угадывались очертания кровати под балдахином, на которой в белых простынях кто-то спал. Она бесшумно отстегнула отмычки, подобрала нужную. Несколько секунд, и внутренний засов упал с легким клацаньем. Вытащив из щели между рамами отмычку, Кьяра аккуратно потянула окна на себя. Легкий ветерок пошевелил тюль занавесок, качнув их внутрь. Она подтянулась, перемахнула подоконник и бесшумно спрыгнула на покрытые ковром полы. Шнурованные сапожки из мягкой кожи, купленные специально для таких вылазок, не издали ни звука.

Нащупав мокрый платок в кармане, она прокралась к кровати. И застыла возле спящей женщины, едва не присвистнув.

Адель была не просто красива. Она была невероятна. Даже при таком слабом освещении можно было различить белоснежную, бархатную кожу, обрамленную пушистыми каштановыми локонами. Пухлые губы идеально правильной формы чуть раскрылись, обнажив жемчужные зубы. Изогнутые капризные брови темнели над закрытыми глазами, опушенными длинными ресницами. Одна рука девушка касалась ее лица, длинные тонкие пальцы кончались аккуратными, ухоженными ногтями. Шелк белой ночной рубашки подчеркивал красивую, среднего размера грудь и спадал мягкими складками на плоский живот. Кьяра невольно залюбовалась, потом мотнула головой. Если бы у нее самой были такие деньги, как у этой девочки, она бы, возможно, выглядела еще лучше. Без колебаний выхватив платок, Кьяра прижала его к ее лицу.

Красавица пошевелилась, что-то пробормотала, просыпаясь. Она попыталась отбиваться, несколько раз взмахнув руками, но вялые попытки почти сразу же прекратились. Болеголов действовал быстро, но вызывал жуткую головную боль утром, из-за чего им пользовались не слишком часто. Сейчас же Кьяре нужно было все сделать быстро и тихо.

Движения Адель стали ватными, потом руки бессильно опали на кровать. Кьяра досчитала до тридцати и отняла от ее лица платок. Та снова спала, гораздо крепче, чем раньше. Аккуратно подсунув под ее спину руки, Кьяра взвалила девушку себе на плечо. Та была высока для южанки, всего-то на ладонь ниже Кьяры, но очень изящна и легка. Нести ее оказалось гораздо легче, чем наемница предполагала.

Обратный путь через окно, потом сквозь кусты до задней калитки в литой решетке ограды, возле которой сладко спал стражник, нанюхавшийся болеголова, оказался гораздо проще, чем путь туда. Кьяра усадила дворянку на своего черного жеребца, принявшегося от непривычной тяжести двух людей, недовольно храпеть и мотать головой. Еще несколько секунд ушли на то, чтобы стянуть той руки веревкой и набросить на плечи глубокий черный плащ. А потом Кьяра тронула бока коня, и тот быстро пошел сначала шагом, а потом и крупной рысью в сторону темневших на севере гор.

Глава 2

Миска рагу

Первым, что почувствовала Адель, была головная боль. Весь череп вибрировал, волны боли прокатывались по вискам и звенели в глазах. Она глухо застонала, приходя в себя. Сознание возвращалось медленно. Адель поняла, что куда-то едет, сидя в седле. На голове почему-то был темный капюшон, из-под которого виднелась только конская шея и ее собственные голые ноги, свешивающиеся с двух боков вороного. И ее руки, стянутые веревкой.

Секундная паника полностью прогнала головную боль. Адель резко выпрямилась и вздрогнула, ощутив себя в чьих-то объятиях. Сзади охнули, когда она задела затылком кому-то по лицу. Адель попыталась вырваться, но железные руки, обнимавшие ее с двух сторон и державшие поводья, не позволили ей даже дернуться.

— Кто вы?! Где я? Немедленно отпустите меня!

— Не кричи, девочка, — ответил низкий женский голос. — Мы в лесу, тебя все равно никто не услышит.

— Что происходит?! — Адель пыталась сосредоточиться и что-то понять. Она смутно помнила, как среди ночи проснулась, и в ее комнате кто-то был. Но больше ничего. Головная боль была невыносимой, и напрягать память она сейчас была не в состоянии.

— Считай, что ты теперь заложница, — спокойно ответил голос.

— Заложница? Чья?!

— Моя.

— Кто вы?

— Скажем так: я та, кто тебя похитил, как бы глупо это не звучало.

Судя по голосу, женщина за ее спиной была крайне недовольна этим. Не долго думая, Адель изо всей силы ударила головой назад. Затылок взорвался болью, сзади хрюкнули, и хватка разжалась. Пользуясь возможностью, Адель дернулась влево и неуклюже выпала из седла.

Удар о землю был гораздо сильнее, чем она думала, он вышиб весь воздух из ее легких. Вороной, на котором она ехала, шарахнулся в сторону от неожиданности, с его спины послышалась отборная ругань. Она четко осознала, что это ее единственная возможность бежать. Вскочив на ноги, девушка бросилась вперед.

— Стой, песья дочь! — рявкнули сзади, но она уже не слышала.

Бежать было гораздо больнее, чем она думала. Ее голые ноги спотыкались о камни и корни, она почти сразу же проткнула пятку каким-то сучком. Руки были связаны, и откинуть капюшон она не могла. Обзор резко ограничивался неровными краями темной ткани, но Адель поняла, что бежит по лесу в сумерках. Ветви били ее по лицу и груди, она каким-то чудом умудрялась петлять между деревьев и не спотыкаться, но это длилось недолго.