Возможно, что одомашнивание медведя дало бы определенный экономический эффект. Но пасти стадо медведей — то же самое, что пасти стаю зайцев. Медведь (как и заяц) — существо не слишком компанейское.
Одной стадности и отличного желудка, однако, еще недостаточно. Южноамериканские страусы — тоже стадные птицы. Живут они семьями: папа и от 3 до 5 мам. Но что это за семья!.. Глава ее — самое несчастное существо. Обязанностей у него хоть отбавляй, а прав никаких. Например, строить гнездо для будущих птенцов он должен сам, без помощи супруг. Самостоятельно приходится высиживать яйца. Высиживать надо долго — 37 дней, никуда не отлучаясь. Законные супруги и в этом занятии ему не помогают. Мало того, едва глава семейства усядется в гнезде, как они немедленно всем дружным коллективом спешат заключить новый брак… А теперь представьте себе курятник, в котором петухи насиживают яйца, а куры то и дело заводят бракоразводные процессы…
Огромное значение имела плодовитость животных. Возможно, что при умелом подходе человеку удалось бы одомашнить носорога — и не без пользы для себя. Но вот беда, самка носорога находится «в интересном положении» больше, чем слониха, — 18 месяцев. После родов она год кормит детеныша молоком и потом еще несколько лет не спускает с него глаз. Согласитесь, что все это не слишком способствует разрешению проблемы разведения носорогов.
Другой пример — гиппопотам. Семья этих милых животных — целый мясокомбинат. Взрослый самец весит до 4 тонн, самка — до 3. Мясо у бегемота отличное, совсем нежирное, богатое белками. Живет он 40–50 лет, нравом обладает мирным, за день съедает всего 40 килограммов жесткой травы — это при такой-то туше! И тем не менее африканцы бегемоту предпочли свинью. Почему? А потому, что родина бегемота — река. Он даже рождается в воде, точнее — под водой, вслед за чем сразу же всплывает, как надутый шарик. И конечно, после этого остается до конца дней своих любителем водной стихии…
Таким образом, выбирая объект одомашнивания, человек обращал внимание на множество факторов, делавших затеянный им эксперимент не только удачным, но и экономически выгодным. Иногда, вероятно, случались и ошибки. Но спешить нашему предку было некуда: времени у него хватало.
Процесс одомашнивания шел в течение многих доисторических тысячелетий. В историческую эпоху сделано было совсем немного: в этот период были одомашнены лишь некоторые певчие птицы, прудовые рыбы, фазаны, утки… Пожалуй, это и все.
Стыдного в том, что современный человек столь сильно отстал в данной области по сравнению с первобытным, ничего нет. Во-первых, эпоха, в течение которой сознательно применяются методы селекции животных и растений, всего лишь миг по сравнению с эпохой первобытности. Во-вторых, у доисторического человека, прямо надо сказать, выбор был богаче, чем у современного: слишком уж много видов диких животных исчезло за последнее время с лица Земли. Ну и, наконец, охотник каменного века определенно знал о повадках животных больше, чем современный ученый-этнолог, и пользовался своими знаниями, может быть, не вполне осознанно, но достаточно действенно: ведь от этого зависела его жизнь.
Значит ли это, что в области одомашнивания животных уже сделано все возможное, исчерпан весь исходный материал и, таким образом, одомашнивать больше некого?
Безусловно, нет. За последние десятилетия огромные успехи достигнуты в области пушного звероводства. Современная генетика и селекция, а также содержание многих поколений лис, песцов и других пушных зверей в искусственных условиях постепенно делают свое дело: «дикари» приобретают культурный вид — меняют окраску в соответствии с неустойчивыми законами моды, приобретают вкус к тем кормам, которыми кормит их человек, теряют охотничий инстинкт.
Очень большие работы по одомашниванию зебр, различных видов антилоп, крупного рогатого скота и страусов ведутся в асканийском заповеднике, в северных районах нашей страны появились первые лосиные фермы. В Канаде и США ученые усиленно работают над одомашниванием мускусного быка, в Африке всерьез задумываются над окультуриванием бегемота, в Южной Америке — лангустов.
В Японии и СССР ведутся большие работы по одомашниванию перепелок: для них требуется меньшая площадь содержания, и они способны производить вдвое больше яичной массы на единицу веса, чем куры. Серьезные надежды возлагаются на некоторых морских млекопитающих и рыб. Океанские просторы для современного человека являются пока еще только охотничьими угодьями. Однако охота не самый лучший способ хозяйствования. Богатства океана огромны, но не неисчерпаемы. И несомненно, что уже в самом недалеком будущем человек начнет правильную, культурную эксплуатацию морей и океанов, основанную на разведении наиболее ценных видов морских животных и рыб, их приручении и одомашнивании, применении к ним методов генетики и селекции. Возможно, что первыми здесь окажутся китообразные и прежде всего дельфины.
К сожалению, наступлению эпохи пастушеского океанического хозяйства уже сейчас мешают многочисленные факторы и прежде всего исчезновение многих наиболее ценных видов. Полностью выбита так называемая корова Стеллера (как считают современные специалисты, наиболее пригодная для одомашнивания), под угрозой исчезновения находятся морские выдры — каланы, котики и многие другие животные и ценные породы рыб. Охрана и восстановление их поголовья будут иметь огромное экономическое значение для будущего человечества.
— Одну минутку! Прежде чем мы займемся этим будущим, мне хотелось бы получить ответ на заданный ранее вопрос: как все-таки получилось, что человек из охотника стал скотоводом?
— Другими словами, что заставило человека поменять профессию?
— Вот именно… Чего ему, собственно, не хватало?
Когда каравеллы Колумба достигли берегов нового континента, европейцы с удивлением обнаружили на нем огромные богатые города, мощные государства, развитое земледелие и… почти полное отсутствие скотоводства. При всем богатстве американской фауны индейцам удалось одомашнить всего два-три вида животных. А между тем в центральноамериканских прериях паслись огромные стада бизонов, пригодных для одомашнивания ничуть не меньше европейского тура. Местные же племена упорно предпочитали охоту на них пастушеским заботам. И даже в цивилизованном государстве инков основную массу мясного питания давали дикие животные, охота на которых производилась только в организованном порядке.
Строгие табу, запреты на охоту, охрана охотничьих угодий, бережное отношение к животным — черты, общие для всех охотничьих племен на всех континентах. Бессмысленное убийство миллионов бизонов в Америке, огромных стад антилоп и слонов в Африке — «заслуга» уже «вполне цивилизованного» человека. Первобытный охотник никогда не убьет больше животных, чем он может съесть, запасти впрок или в крайнем случае обменять у соседей на интересующие его предметы. Нужны были совершенно особые условия, которые заставили бы его оставить при себе часть животных живыми для того, чтобы обеспечить себя свежим мясом на длительный промежуток времени. Приручение и одомашнивание животных, таким образом, процесс, вызванный какой-то необходимостью, следствие изменившихся условий жизни, исторический результат развития отношений между человеком и окружающим его миром.
Чукчи-оленеводы любят говорить с гордостью: «Наша еда вокруг нас ходит на ногах, наша еда растет, пока мы спим». Между тем буквально все остальные северные народности — соседи чукчей — уже многие сотни лет никак не могут освоить эту простую и непреложную истину и продолжают охотиться на морского зверя. Что это: привычка, черта характера, действие традиций?
Вопрос этот во многом неясен. Безусловно одно: для перехода от одной формы хозяйственной деятельности к другой мало знать о существовании этой другой, мало даже иметь тысячелетний пример перед глазами. Нужны определенные материальные условия, которые поставили бы человека перед необходимостью поменять форму хозяйства. Только после этого появляются и психологические сдвиги в сознании людей, колеблются и рушатся многовековые традиции.