— Это я могу! — с гордостью хлопнула я по ручке своего кресла.

— Чтобы вы не утомлялись в метро, будет осуществляться служебная развозка: белый Мерседес 28–84, у водителя в машине будет ваша рабочая одежда. Дежурить в магазине будете по очереди. Желаю успехов!

Мы вышли из опасного магазина на свежий воздух.

— Берем! — Закричала Надя. — И зарплата хорошая!

— Остынь! Подумаем хотя бы дня два-три. Сразу соглашаться неприлично.

Договорились на послезавтра.

Дома я в спокойной обстановке обдумала деловое предложение. Посоветовалась с мужем. Посоветовалась с соседкой. Ни муж, ни соседка никакого подвоха не нашли.

И на следующий день я согласилась устроиться на эту работу. Как оказалось, Надежда тоже дала свое согласие, только еще раньше, вчера, как только доехала до своего домашнего телефона.

В первый рабочий день я очень волновалась. Заранее, еще с утра, помылась, накрутилась и накрасилась.

Вечером позвонил Владислав Бориславович.

— Машина за Вами выехала, встречайте. Поработаете сегодня часа два, не больше. Купите два платья.

— Как куплю? У меня денег нет.

— Водитель Вам привезет и рабочую одежду, и деньги для покупок. Потом ему все отдадите в конце дня, когда вернетесь домой.

Я печально почувствовала себя Золушкой.

Но все сложилось хорошо.

Личный водитель быстро доставил меня до места службы, галантно открыл дверцу машины, проводил под зонтом до прозрачной двери магазина и уехал на стоянку.

Позавчерашняя продавщица меня не узнала и очень мило расплылась в улыбке, впрочем, не навязывая мне свое общение.

К работе я приступила с энтузиазмом.

Местность мне уже была знакома, лабиринты меня не пугали, я неплохо ориентировалась даже в таком ярком электрическом свете.

Все хорошо.

И я принялась шуровать по полкам с вязаной одеждой. Доставала аккуратно сложенные конвертиком свитера, разворачивала их, разглядывала со всех сторон, некоторые кофточки мерила тут же перед зеркалами, не заходя в кабинки. Использованные вещи складывала вчетверо и запихивала обратно на полки.

Осмелев, я продвигалась все дальше и дальше вдоль стеллажей.

— Ай! — услышала я свой собственный вскрик и схватилась за живот: в нем вдруг что-то заурчало и забурчало в районе аппендицита, а ведь аппендицит у меня уже давно был удален.

На мой вскрик подбежала продавщица и округлила глаза. Но ее помощь не понадобилась.

Оказалось, что в правом кармане рабочей одежды находился сотовый телефончик.

— Але, — успокоилась я.

Я узнала голос Владислава Бориславовича:

— Не зарывайте свой талант на задних полках, работайте на авансцене, ближе к витринам.

— Слушаю! Будет сделано! — и направилась на указанное место.

Продавщица успокоилась за меня и отошла к своему столику, но глаза не сузила.

Ближе к витринам находились меха и вечерние платья. С чего начать?

Начала с Надиной беленькой шубки. Надела ее, проверила, что в карманах. В карманах ничего не было.

Застегнув застежки, я стала прохаживаться у самых окон, проверяя, не жмет ли мне шубка подмышками.

Долго я так ходила, стало жарко.

Но не один покупатель так и не появился в магазине.

Я посмотрела на часики — прошло уже два часа, как я здесь обитаю. Надо решаться делать покупку.

В стекло витрины я увидела, что подъехала за мной моя машина, водитель вышел и помахал рукой.

Пора!

Я сняла душную шубку, отрицательно помотала головой, продавщица повесила ее обратно на место.

— Для начала я куплю у вас пару вечерних платьев — на сегодня и на завтра. А послезавтра, пожалуй, еще заеду. У вас каждый день привоз?

— Вот последние модели. Отнести Вам в примерочную?

Я посмотрела на машину за окном.

— Нет, так заверните.

— Ну, как бал? Золушка ты моя! — спросил меня дома муж.

— Какой бал? В одиночестве в шубе по магазину бегала. Поговорить было не с кем. Только вспотела.

— Не понравилось?

— Понравилось! В следующий раз подъезжай к магазину — посмотришь на меня.

— Приеду. Постою под окнами.

На следующий день я, как обычно, работала серой мышкой в офисе, на своей основной, но скучной работе, продавала реле и пускатели.

Язык, конечно, очень чесался. Но рассказывать о своих вечерних балах сотрудницам я не могла, условия контракта не позволяли.

Мои подружки чувствовали, что у меня что-то чешется, и пытались выяснить, в чем дело. Но я молчала, как гранитная скала.

От такого напряжения, к концу дня нервы были уже на пределе.

Когда пришла домой, позвонила Надежде — узнать, как прошел ее рабочий день.

— Так здорово! — вопила подруга с другого конца телефонного провода. — Вот это — работа для меня! Я имела такой успех!

— А я никакого успеха не имела, — позавидовала я, — только в шубе вспотела и все.

— Конечно, в шубе! Я там слева в четвертом ряду бальные платья нашла. Штук шесть перемерила, пока одна была, а потом народ стал подтягиваться, я уже других наряжала.

— А кто там был?

— Сначала две пигалицы какие-то, они со мной дружить не стали. Потом приезжали муж с женой.(Или мужчина с женщиной? Я не поняла.) А потом зашли София Львовна с Лорочкой. Они прямо вместе со мной работали: мы втроем два часа всех наряжали. Смотрю: за мной уже машина подъехала. Пора домой! Так они потащили меня в Модный Дом Котовой, а потом в бутик в Петергофе.

— Ой, Надя, какая ты счастливая! У меня так не получается.

Нет, никогда я не научусь работать, как Надежда.

Мой второй рабочий вечер оказался еще более провальным, чем первый.

Подъехала.

Смотрю еще с улицы: в зале две дамы бальные платья примеряют.

Я вошла, поздоровалась с продавщицей, хотела поздороваться с дамами, но они как раз удалились в примерочную для смены нарядов.

Я помялась немножко: с чего начать?

Ну, думаю: начну с шубки. Я ее уже знаю. А потом перейду к более сложному.

Вошла в отдел мехов, ищу свою беленькую шубку, а ее нет. Спросила продавщицу. Оказалось, что вчера ее продали.

— Какая жалость, — опечалилась я. — А нет еще такой же?

Не было.

Стою, размышляю: неужели сразу без разминки к бальным платьям приступать? Нет! Потренируюсь пока на свитерах.

И уже направилась к полкам, как путь мне перерезали две дамы в пышных юбках.

— Лорочка! Этот цвет юбки Вам не к лицу! — кричала одна дама другой.

— Согласна. Зато между юбкой и лицом — лиловый лиф. А лиловое мне идет.

— Лиловое Вам тоже не идет! — кричала на нее первая дама. — Ах, как Вам идет сиреневое! — наткнулась она вдруг на меня.

Я оглядела в зеркале свой рабочий наряд:

— Да, пожалуй, идет…

— Но для Вас это слишком строгий костюмчик. Я в четвертом ряду, слева, видела прекрасное сиреневое платье, попышнее. Вы худенькая, Вам нужно носить пышное.

И дама, забыв о себе и о Лорочке, поволокла меня в четвертый ряд слева.

В общем, так она меня два часа и мучила.

Только через два часа, в самом конце моей службы, в магазин еще кто-то вошел, и дамы переключились на свеженького покупателя.

Я оплатила то, что они мне выбрали (все сиреневое, что было в бутике) и уехала домой с двойственным чувством. С одной стороны, ажиотажное движение в магазине сегодня было, и вроде бы моя задача выполнена. Но с другой стороны, эта задача была выполнена не мною лично.

Как-то я не вписываюсь в эту работу. Что-то не так.

Дома я поделилась своими сомнениями с мужем.

— Может, посоветуешь что-нибудь?

— Ладно, спи спокойно. Утро вечера мудренее, — посоветовал муж.

Следующим вечером я позвонила своей сменщице — узнать, как у нее дела, и поделиться мучавшими меня мыслями.