Глава 4. Перерождение

До позднего вечера Миэл отмывал операционную от крови, размазывая по светлому мрамору подсохшие сгустки. Несколько раз юношу выворачивало наизнанку, когда из вольера с демоническими кроликами раздавался хруст костей и характерное утробное чавканье. Как и сказал Табрис, очень скоро от трупа не осталось даже костей, и теперь зверьки жевали солому, насквозь пропитанную кровью жертвы. Когда Миэл приближался, железные прутья клетки содрогались от мощных ударов окрепших после сытного ужина демонов, которые теперь были не прочь добраться до десерта в лице юноши. Звери шипели и рычали, возбуждённо высовывая багровые языки и разбрызгивая белую слюну, бегали вдоль решётки за Миэлом. В какое-то мгновение парень не выдержал и, схватив окровавленную тряпку, в ярости запустил ею в зверьков. Те резко подпрыгнули от неожиданности, но уже в следующую секунду дружно вцепились в тряпку иглоподобными серо-жёлтыми клыками, молниеносно разорвав её на мелкие клочки, которые тут же проглотили.

— Чёртовы отродья! — Миэл презрительно сплюнул, с ненавистью поглядывая на зубастых тварей. Впрочем, те отвечали ему горящими взглядами, в которых ненависти было гораздо больше. — Почему нельзя было вас просто удавить?

— Потому что Жерхи принадлежат к Адскому Кругу, Миэл, — раздался голос Армисаэля, и очень скоро он и сам возник в дверях операционной. — Мы не смеем трогать тех, кто принадлежит Люциферу, если не хотим развязать с ним войну. Поэтому мы подселяем демонов в тела животных и птиц. Эти твари не живут долго, а когда умирают своей смертью, их души отправляются прямиком в ад. Таким образом, все остаются довольны.

— А из-за чего вообще рождаются Жерхи?

— Из-за постоянного кровосмешения происходит необратимый сбой в наших генах, Миэл. Мы вырождаемся, и наше место занимают более примитивные, низшие виды. Мы уже не можем размножаться, как раньше. Чистую свежую кровь негде взять. К тому же, девочки рождаются крайне редко, поэтому некому продолжить род. Но сегодня у нас настоящий праздник. Родилась девочка, а значит, она продолжит род, используя человеческих особей мужского пола для очищения крови. У неё уже не будут рождаться Жерхи, и её потомство станет превосходным материалом для настоящих Падших.

— Но почему именно девочки должны разбавлять кровь? Разве мы этого сделать не в состоянии?

— Мужчинам гораздо сложнее, мой мальчик. Женщина-нефилим запросто рожает от человека, а вот женщина-человек почти всегда умирает после близости с Падшим. А если провести церемонию, то ты сам видел, чем это заканчивается. Кровь человеческой самки не справляется с кровью Падших, и у неё просто не хватает сил, чтобы родить нефилима. Испорченные гены в большинстве своём не исправляются, и на свет появляются всё те же Жерхи. Сегодня случилось чудо и из тринадцати эмбрионов один очистился, превратившись в прекрасную здоровую девочку. Но это скорее исключение, а не правило, понимаешь?

— Но чем тогда так ценна Лайла, если её кровь не очищена?

— У Лайлы кровь не просто очищенная, но ещё и очень сильная, — в голосе Армисаэля появилось невольное уважение и гордость. — Афаэл молодец! Он сумел воспользоваться ситуацией и получить потомство от самого прекрасного ангела. Теперь у Лайлы есть все шансы родить чистокровных Старшей касты, сравнимой по силе с архангелами. Через четыре недели девушка станет совершеннолетней, и Старшие проведут церемонию.

— А сколько раз можно проводить эту церемонию? — в глазах юноши светился неподдельный интерес. С тех пор, как он достиг положенного возраста, Миэл начал узнавать тайны общины, от которых захватывало дух и по спине бежали мурашки. Про церемонию, в которой выбирали «Невесту Рода», он знал лишь вскользь, поэтому теперь, пользуясь хорошим настроением отца, старался задать как можно больше вопросов.

— Если женщина рожает из тринадцати эмбрионов больше половины здоровых — церемонию проводят каждые тринадцать месяцев, до тех пор, пока подобные показатели не изменятся. После чего женщине дают отдохнуть три года, и процесс возобновляют.

— А если она снова рожает Жерхов, что тогда?

— По правилам общины такая женщина больше не может пребывать среди нас, — Армисаэль небрежно повёл плечами. — Мужчины не должны изводить себя желанием, которое не смогут удовлетворить без риска наплодить ещё Жерхов. Всё должно оставаться в равновесии, сын.

— Ты расскажешь, как проходит церемония?

— Сам увидишь, если тебя допустят, — фыркнул Армисаэль, покачав головой. — Но я бы несильно рассчитывал на это на твоём месте.

— Почему? — лицо парня сразу помрачнело, в тёмно-зелёных глазах появилась злость. — Чем я хуже других?

— Ничем, — Армисаэль холодно улыбнулся. — Просто ты - нефилим и не относишься к клану Старших. Таких, как ты, редко выбирают для участия в церемонии. Падшим важно продлить род чистокровных, а не плодить полуангелов.

— Меня тоже родила человеческая самка? — Миэл аж сглотнул от омерзения. — И из неё лезли…

— Нет. Ты родился один, — доктор захихикал, потешаясь над чувствами парня. — Церемонии не было. Просто в один из разрешённых циклов я наткнулся на девственницу, которую по правилам нельзя убивать. Пришлось забрать её сюда, где ты и родился.

— А она? Что с ней стало?

— Ну, если ты не заметил её где-то поблизости, значит, её просто нет, — язвительно хмыкнул Армисаэль, взглянув на сына с недоброй усмешкой. — Не переживай, — он снисходительно хлопнул парня по плечу. — Через годик-другой и ты получишь свой шанс, — доктор вновь рассмеялся и, вручив сыну швабру, скрылся в дверях. Миэл проводил отца мрачным, полным ненависти взглядом и, отшвырнув швабру, быстрым шагом покинул операционную.

***

Миэл долго стоял в тени раскидистого дерева, наблюдая за тем, как в освещённых окнах дома мелькает тень Натаниэль. Вечерние сумерки давно опустились на деревню, поэтому парень не слишком волновался о том, что его кто-нибудь увидит. До боли в глазах Миэл вглядывался в окна, рисуя в своём воображении то, что происходило сейчас в доме.

Ему казалось, что он видит Натаниэль сквозь плотно занавешенные зелёные шторы. Видит, как девушка расчёсывает свои прекрасные длинные волосы, как они небрежно рассыпаются по её плечам и непослушная чёлка падает на лоб. Потом блондинка медленно стягивает с себя блузку, затем лифчик, оставаясь только в юбке до колен. Но вот и юбка падает на пол, к её ногам, и девушка почти полностью обнажена. Её тело такое розовое, нежное, гибкое… Оно так влечёт, так манит Миэла, что от этого мысленного видения захватывает дух. Парень даже не замечает, как его ногти впиваются в кору дерева и, подобно когтям животного, оставляют на ней глубокие борозды. Кровь приливает к вискам, и нефилим, задыхаясь, стискивает зубы, чтобы подавить вырывающееся рычание. Его глаза светятся зелёным огнём, и спину сводит судорогой боли, когда огромные крылья мощным ударом разрывают футболку на его спине и, подобно парусам, разворачиваются на ветру. Гладкие чёрные перья трепещут в струях тёплого воздуха, доставляя своему хозяину неописуемое удовольствие и почти физическое наслаждение. Миэл замирает, впитывая в себя порывы ветра и позволяя крыльям свободно расправиться за спиной. Несколько широких взмахов и чёрные крылья поднимают его над землёй так высоко, что от восторга у юноши перехватывает дыхание. Из его горла сам собой вырывается странный, нечеловеческий крик, который нефилим уже не в состоянии удержать. Планируя над деревней, он заново открывает для себя этот мир, ощущая прежде недоступное чувство свободы. С каждым взмахом огромных крыльев сила его растёт, душа наполняется мудростью тысячелетий, накопленной Падшими. Он больше не будет зависеть от мелких человеческих желаний и глупых эмоций. Больше не поддастся страхам и пошлым радостям людей. Он больше не приемлет ничего наполовину — ему нужно всё! Вся сила! Вся слава! И всё наслаждение!.. Ему нужен весь этот мир!

***

— Скоро рассвет, Армисаэль, — доктор и не заметил, как на тропинке появился Афаэл, вместе со Старшими: Хемахом и Самаэлем. — Птичку пора вернуть, пока кто-нибудь не заметил.

— У него крышу снесло от веселья, — Хемах криво усмехнулся, наблюдая за кульбитами, вытворяемыми в воздухе Миэлом. — А крылышки у мальчика нехилые, почти, как у Старших. Что значит, девственницу поиметь, да, Армисаэль? — он обернулся к доктору, но тот лишь скривился от презрения.

— Сейчас я его приземлю, — наконец произнёс Армисаэль, стаскивая через голову старый свитер и расправляя огромные жёсткие крылья.

— Не выйдет, — Самаэль, до этого молчавший, покачал головой. — Теперь этот нефилим, пока не перебесится, слушать никого не будет. Вспомни себя, доктор. Тебя тогда Пахадрон три дня ловил, пока Беллора не позвали.

— Я — Падший, а этот — нефилим, — фыркнул Армисаэль, в несколько мощных взмахов устремляясь в небеса.

— Пусть попробует, — когда Старшие повернулись к Афаэлу, тот лениво повёл плечами.

— А что, у твоего Сандала крылышки ещё не показывались? — спросил Самаэль у старосты. — Или ты его заранее кастрировал?

— Для Сандала будет лучше, если его крылья вообще не раскроются, — Афаэл неожиданно помрачнел. — От него всего, чего угодно можно ожидать.

— Смотри, как бы он Лайлу не испортил, а то попрут гормоны… — тут уже и Хемах нахмурился. — Знаешь ведь, как у молодых крышу на этом периоде сносит. Не успеешь оглянуться, а Лайла уже не девственница. Инцест навсегда её кровь обесценит, Афаэл.

— Что ты предлагаешь?

— Отсели Сандала, пока не поздно.

— Он ещё не совершеннолетний.

— Плевать, не сдохнет, — губы Хемаха презрительно дрогнули. — Зато Лайлу убережёшь. В конце концов, девчонка — самое главное для нас. Она таких Сандалов штук сто нам родит, если не больше. Тем более, что твой сынок изначально в планы не вписывался. Хорошо, если как донор сгодится, а так он вообще не нужен.