Некоторое время я бушевал:

– Замуровали, – орал я, – заживо погребли!

И, боже мой, каким же слабым казался мой голос. Я вопил и размахивал руками, и вдруг нащупал будильник, вернее не нащупал, а больно ударил о него большой палец. Будильник в гробу – оригинально! Я схватил этого металлического монстра, тиканье которого обычно напоминало стук молотка по цинковому ведру. Теперь он молчал, не заводился – маленький металлический ключик, торчащий на задней панели, намертво прикипел к поверхности и не поворачивался. Мне, конечно, хватило ума понять, что в гробах не бывает будильников, – и я немного успокоился, но тут же опечалился уже по другой причине – этот примитивный механизм (читай – будильник) был жутким дефицитом, и приобретение нового превращалось в проблему. Можно было, конечно, купить электронный, но бытовало мнение, что только механические будильники надежны. Бредовая традиция. Но что поделаешь, тогда я еще уважал традиции.

Я потряс его – внутри что-то болталось, с трудом сдвинул крышку, и это что-то выпало мне на ладонь. Оно светилось и напоминало кубик, если бы не было так похоже на шарик, но, вернее всего, это был конус или... или цилиндрик. Маленький такой, светящийся и очень твердый, хотя казалось, что пальцы увязают в нем, как в сливочном масле. Зажав его в кулаке, я скатился с кровати, стараясь не выпрямляться во весь рост, и попробовал причалить к тому месту, где по моим расчетам мог находиться письменный стол. Стол был благополучно обнаружен, если не считать нескольких ударов разными частями тела о невидимые и неведомые предметы. На столе, как и следовало ожидать, нашлась зажигалка. Язычок пламени оказался темно-фиолетовым, он весьма мало помог обзору пространства. И я скорее догадался, нежели увидел, что потолок низко нависает над головой, а стены скособочены странным образом, хотя ни стол, ни кровать, по-видимому, не изменились. Ободренный результатами исследования, я решил двигаться к окну, которое на фоне густой черноты бледным пятном напоминало о своем существовании. Это мне тоже удалось.

Под зеленоватым небом раскинулся самый нелепый город, какой только можно себе представить. Хотя “представить” – это всего лишь фигура речи. Я, например, никогда и не представлял себе ничего подобного. С чего бы? Угловатые очертания домов (То, что это были дома, я понял по торчащим в разные стороны телевизионным антеннам.) были так искорежены, двери так кривы... Как вообще может открываться такая дверь? А деревья – они завязались в узлы – наверное, для того, чтобы занимать как можно меньше места. Все было компактным, хотя бы и в ущерб форме. В этот самый момент я и понял, что меня украли и спящего перевезли в это тайное и ужасное место.

В окно я вылез. Хотя это оказалось нелегким делом. Но я все преодолел и оказался на тротуаре. Просто вывалился из окна, благо лететь было недалеко, и больно ударился обо все шишки и неровности этого покрытия, которое по идее должно быть ровным.

Улица была пустынна, в стоячем воздухе не было слышно ни звука, даже привычные запахи напрочь отсутствовали. Мне казалось, что я нахожусь в закрытом помещении с очень мощным кондиционером, в который кто-то налил ароматизатор. Что-то очень знакомое и в то же время далекое, редкое в наших краях. Кажется, лаванда. Но, может быть, и что-то другое.

Да, теперь я понимаю, что город напоминал кинопавильон, только вот пылью здесь не пахло. В окнах мелькали бледные лица, которые невозможно было рассмотреть как следует. Они мгновенно исчезали, стоило чуть-чуть приблизиться. Но думаю, что это все-таки были люди, а не какие-то там чудовища.

Где-то вдали раздались глухие удары, усиливающиеся с каждым моим шагом. Что-то двигалось мне навстречу. Я уже приготовился к зрелищу необычному и страшному, но испытал разочарование – это оказался всего-навсего нищий с деревяшкой вместо ноги. До невозможности грязный, он топал по дороге с протянутой рукой и умиленной улыбкой на лице, хотя по этой улыбке было видно, что никто ничего ему не подает, да он на это и не надеется. Но у него есть иные источники дохода, а это так – хобби. Мне бы пройти мимо, но сработал условный рефлекс на протянутую руку. Я ненавижу нищих! И стараясь отвязаться, всегда подаю им какую-то мелочь, выигрывая, таким образом, время для отступления. Вот и на этот раз я бросил в его грязную руку пресловутый шарик или кубик, который до сих пор сжимал в кулаке. Вещь бесполезную, по моему разумению, но больше ничего я не имел. Как же этот гад обрадовался... Его физиономия просто засветилась от удовольствия, и в какой-то миг я понял, что знаю его, вот только не мог вспомнить откуда. И только когда он галопом удалился, я понял. Его лицо на мгновение стало моим. Вот откуда я знал эти черты. Этот нищий на секунду стал мною, вот не было печали... И случилось это в тот самый момент, когда он схватил кубик. Не могу сказать, чтобы это открытие принесло мне много радости. – Стой! – заорал я и побежал. Улица кривилась то вправо, то влево. Мелькали лица в окнах – плоские и белые. Но нищий исчез, скрылся, унося на себе мои черты, и на мои мольбы не отзывался.

Вдруг одно из окон распахнулось, едва не лишив меня носа – я вовремя отскочил. На улицу высунулась лохматая голова. Сам дом был таким маленьким и узким, что вообще непонятно было, как такой крупный владелец там помещается. – Эй, ты! – рявкнул он. – Чего орешь? Дал бы я тебе, чтоб заткнулся. Черт, выйти не могу, а то бы я тебе поддал.

Он поворочался – и вместо головы в окне появился здоровенный кулак.

Все эти события не подействовали на меня успокаивающе. Я был растерян и подавлен, и не представлял себе, что делать дальше, куда идти, с кем говорить. Надо прибавить к этому еще противную слабость в ногах, и вы получите точную картину моего состояния. И поэтому я просто сел на землю, нашел какой-то бугорок под деревом и плюхнулся на него. – Значит так вот и просидели все время? – поинтересовался Пал Палыч. – А где точное описание мыслей, чувств. Что вы наблюдали? О чем думали в это время? Где же все это? Не слишком ли сжато для литературного произведения? – Краткость – сестра таланта, – парировал Маори. – Да и нечего тут разводить – не было никаких мыслей. Вы вообще-то понимаете, что представляет из себя человек в состоянии шока? – Я понимаю, что ваш герой находится в состоянии шока, но при чем здесь вы – автор? Автор должен обладать ясностью мысли. – Но я написал о себе. Все это – истинная правда. – Гм... “истинная правда”... тавтология однако. – Не придирайтесь к словам. Не о том речь. – Простите. Профессиональная привычка. Ну и что там дальше?

Не знаю, сколько времени я так просидел, но вдруг услышал далекий голос:

– Люди, где вы?!

Для меня этот крик оказался все равно, что голос бога. Я уже и не надеялся, что услышу хоть что-нибудь, кроме ругательств. Казалось бы, такая простая фраза, а ведь как-то сразу полегчало.

– Люди, где вы?!

Он шел по улице с фонарем в руках. И тогда я назвал его Диогеном. И так это имя подошло ему, что я до сих пор не знаю, как его звали на самом деле.

– Диоген! Эй, Диоген!

– Вы меня? – он изящно поправил белую хламиду, в которую был закутан. Зажженный фонарь мерно раскачивался на длинной палке, отчего четкая тень Диогена на тротуаре, то сжималась, то вытягивалась как макаронина. Он направился ко мне.

– Ежели вы меня, так я желал бы знать, кто в ы такой. Вы ведь нездешний? Верно?

– Не здешний, – со стоном ответствовал я. И не знаю, как ответить вам. Потому что уже некоторое время себя не осознаю, и кто я – не знаю.

– Что ж, – он внимательно осмотрел меня с головы до ног выпуклыми светлыми глазами, – могу предположить, что вы – человек. Однако, это всего лишь предположение. Хотя за все время никто кроме вас не отозвался на мой призыв. Могу также предположить, что вы – случайность, и тогда мое время потрачено зря и наш разговор ни к чему не приведет.

Я испугался, что сейчас он уйдет, и я опять останусь один. Но каким образом доказать, что я именно тот, кого он искал? Я не хотел потерять его и потому торопливо произнес: