Прошло пять минут. Десять. Поезда не было.

Через пятнадцать минут Джо поднялся и вновь стал глядеть в черную пустоту туннеля. Дул холодный ветер, принося с собой запах плесени. Черт возьми, поезда нет и нет! Платформа заполнялась людьми. Джо почувствовал, что на его одежду косо посматривают.

Вот незадача-то.

Поезд прибыл только через двадцать минут. Джо даже зажмурился, увидев, что он битком набит. На остановке никто не вышел. Джо бегал от вагона к вагону, выискивая место, куда бы он мог пристроиться.

Подождать? Но он все же попытался втиснуть в вагон одну ногу. И сейчас же раздался хор голосов: «Ну куда, куда?! Поедешь на следующем!» Машинально он отступил. Поглядел вслед умчавшемуся поезду и увидел огни следующего. Ну, Господи, спасибо хоть за это.

Но поезд просвистел до станции с ревом, не останавливаясь. «Твою мать», — прошептал Джо и вернулся на место. На скамейке ожидавшие сидели впритык. Следующий, пришедший через пять минут состав тоже был переполнен. Джо не мог больше ждать, и пассажирам, хотят они этого или нет, придется потесниться.

Двери открылись как раз против того места, где стоял Джо. Три девочки-подростка выскочили на перрон, хихикая и осматривая Джо с ног до головы. Потом, милашки... — подумал Джо и поспешил в вагон.

После остановки «Университет» кольцевой дороги «Иллинойс — Чикаго» поезд проследовал экспрессом до Сисеро, что не очень устраивало Джо. Пришлось идти пешком по заросшей бурьяном Сисеро-авеню к Рузвельт-роуд. В районе Малдина Джо обратил внимание на заброшенный склад. И вообще здесь царило запустение.

На углу Джо вскочил в автобус западного направления, который, как он надеялся, довезет его до Оак-Парк-авеню.

Однако маршрут автобуса оказался короче. «Ну надо же!» — пробормотал Джо и вышел. Правда, идти здесь было не так далеко, но время уже перевалило за полдень.

Шагая в южном направлении по Оак-Парк-авеню, Джо почувствовал подступающую тошноту. Безумная затея, сказал он себе, стоит ли все это такого риска?

Но когда он дошел до двухквартирного домика из желтого кирпича, его охватило волнение. Нет, в этот момент он не боялся, что его могут поймать. В нем с новой силой ожили воспоминания о том, что недавно произошло наверху, и он почувствовав возбуждение. И тут же стало быстро нарастать отвращение. Он закрыл рот рукой, пытаясь удержать рвоту.

Джо ринулся в проход между двумя стоящими рядом зданиями, и его рвало на ходу завтраком, который Энн так старательно для него готовила.

На мгновение он присел на холодный бетон. Никогда раньше он не возвращался на места своих преступлений, и сейчас поначалу был уверен, что спокойно войдет в квартиру Мазурски и начнет поиски. Он и представить себе не мог, что та несчастная беременная женщина предстанет перед ним с такой отчетливостью.

Ему представилась такая картина.

— Департамент чикагской полиции, мэм. Ваш муж дома? Мы бы хотели поговорить с ним.

Джо выглядывает из гостиной и видит двух мужчин среднего возраста в пальто и шляпах.

— Что это? — спрашивает Энн.

Джо видит блеск серебра. Зажигалка.

— Вам знакома эта вещь, мэм?

— Да, я подарила эту зажигалку мужу на Рождество. — В голосе Энн звучит удивление. — А в чем дело? Почему она у вас? Ее украли? Или... что-то случилось?

— Извините, миссис Мак-Эри, не лучше ли нам поговорить с вашим мужем? Мы именно поэтому здесь. Пожалуйста, мэм, отойдите.

Энн отходит от двери. Ее лицо крупным планом: на нем — боль и замешательство.

Джо застывает перед приближающимися сыщиками. Один из них держит наручники.

Головокружение исчезло, Джо стоял прислонившись к кирпичной стене. Нет, он обязан найти зажигалку.

Внезапно он услышал детские голоса. Вокруг полно ребятни. Играют в снежки. Джо пригнул голову, когда снежок просвистел рядом с ухом. Он увидел смеющегося парнишку лет десяти, щеки горели от холода, он смотрел на Джо.

— Извините, мистер, я целился не в вас.

— Все в порядке, — ответил Джо и направился к боковой входной двери дома Мазурски.

Если бы не этот дурацкий снежок, разбивший оконное стекло, Пэт Янг, возможно, никогда больше и не увидела бы Джо.

— Черти проклятые! — завизжала Пэт.

Она выключила телевизор и подъехала на коляске к окну, собираясь распахнуть его и прокричать все слова, которые она приготовила для этих паршивых детских ушей.

Ее руки уже были на подоконнике, но тут Пэт резко остановилась. Она сразу остыла, глаза ее сузились. Человек, который шел по улице (и постоянно оглядывался), казался очень знакомым. Очень.

Улыбка расползлась по лицу Пэт.

— О, бэби, — сказала она себе, — ведь правду говорят: они всегда возвращаются на место преступления.

Пэт громко засмеялась. И продолжала смеяться, несмотря на ледяной воздух, врывавшийся через разбитое окно. Несмотря на то, что на подоконнике росла горка снега.

Она мысленно обратилась к этому красавчику: «Иди, иди, займись своими делами, милый, я могу подождать. А потом мы вместе обсудим кое-какие мелочи...»

...Всюду дети, думал Джо, я же не могу войти в дом, пока вокруг дети. Он еще раз взглянул на них и снова прошелся перед домом Мазурски, но не рискнул остановиться. Зашагал дальше и наконец повернул за угол на перпендикулярную улицу. Ага, за домами тянется небольшая аллея. Если зайти с этой стороны, его никто не увидит. Через несколько минут он убедился, что правильно сориентировался, И поспешил к черному входу. Подергал дверь.

Так и есть! Проклятье! Она, конечно, заперта. Он сильнее подергал дверь.

И вдруг его как громом поразило. Рядом с ним стояла женщина. Смотрела на него и улыбалась. Из-под ее пальто виднелось пестрое платье. Откуда она взялась?!

— Я землемер, — буркнул он. Лицо его пылало.

— Обычно дверь была открыта.

— Что?

— Дверь, — сказала она. — Обычно она была открыта. До убийства.

Его лицо, кажется, стало походить на полыхающий костер.

— Какое убийство? — спросил он чуть ли не шепотом.

Мэгги Мазурски, наверху. Об этом было во всех газетах, не читали? — Женщина разглядывала его.

— Нет, должно быть, я пропустил. Что, большой шум был?

— Да. Во всяком случае — здесь.

Джо продолжал смотреть на женщину, надеясь, что она наконец уйдет. Когда он убедился, что она и не думает уходить, он повернулся и сказал:

— Я думаю, придется прийти в другой раз. — Он сделал несколько шагов в сторону.

— Эй, мистер! — окликнула его женщина. — Вы хоть записку оставьте, что ли.

— Что? — Джо остановился, почти ненавидя эту проклятую бабу. Что ей от него нужно, в конце концов?

— Ну, записку, которую всегда оставляют на двери, когда хозяев нет дома.

— У меня кончились извещения, — сказал Джо уже на ходу. Он готов был растерзать себя: женщина слишком хорошо рассмотрела его и могла бы узнать, если понадобится.

Из аллеи Джо вышел на Оак-Парк-авеню и направился в противоположную сторону от дома Мазурски.

Пэт не могла понять, что же этот человек затеял. Она видела, как он скрылся в аллее, потом заметила, что он разговаривает с этой сплетницей Маргарет Харрис. Но сейчас он исчез, как видно, так и не побывав в доме.

Что за смысл во всем этом? Что за смысл?

Пэт направилась к шкафу, чтобы надеть пальто.

Джо прошел три квартала и повернул назад. На сей раз он решил действовать быстро и без колебаний. Он не мог позволить себе возбудить чьи-либо подозрения. Было уже два часа пополудни, а ему еще требовался по крайней мере час, чтобы добраться до дома.

Энн, должно быть, будет тревожиться. Возможно, она уже звонила в фирму «Нэйчур снэк».

Джо ускорил шаги.

Он опять стоял у черного хода дома Мазурски. Оглянувшись только раз, он подошел вплотную к двери и, не снимая перчаток, кулаком разбил стекло.

Был момент, когда ему показалось, что все живое затаилось, прислушиваясь. Но, конечно, это была лишь игра воображения. Кругом царила тишина. Очевидно, дети либо слишком устали, либо замерзли и ушли смотреть по телевизору передачи, которые они пропускают, когда бывают в школе.