Тик посмотрел на Моуза и снова повернулся к Эмбер.

— Джейк не взял с собой фильм? — спросил он. — У него не было бобин с пленкой, или магнитофонных кассет, или чего-нибудь вроде этого?

— Нет, нет.

Значит, он все еще здесь, в Калузе, подумал Тик.

— Пока вы были там, — спросил он, — вы слышали, что ее убили?

— Нет, я узнала об этом, только когда вернулась.

— Как ты думаешь, Джейк об этом знает?

— Сомневаюсь. Вы когда-нибудь были в Мексике? Оттуда сто лет в Штаты не дозвониться.

— А он пытался позвонить в Штаты?

— Нет, потому что он не нашел пока то, что искал. Он все еще был занят поисками, когда выгнал меня. Мне пришлось четыре раза поработать, чтобы раздобыть денег на самолет. — Она лучезарно улыбнулась. — Джейка иногда кто-то клюет в задницу.

— Так в чем же заключался план? — спросил Тик.

— План?

— Я имею в виду, что как только Джейк нашел бы место для съемок…

— Она собиралась приехать к нему туда.

— Когда?

— Как только ему повезет.

— Сколько денег ему было нужно?

— Откуда я знаю? Столько, сколько нужно, чтобы закончить фильм.

— Он планирует сюда вернуться? — спросил Тик.

— Нет, я думаю, он планирует переправить машину тем людям, у которых работает, и остаться там. Они собирались вместе заняться бизнесом.

— Кто? Джейк и люди, на которых он работал?

— Нет, Джейк и та баба, которую убили. Они собирались там вместе снимать кино. По крайней мере, он мне так об этом сказал. Он иногда бывает таким дерьмом, этот Джейк.

— Он начинал дело с Прю?

— И с ее мужем, — ответила Эмбер.

Джоанна Хоуп вбежала в багажную зону. Ее длинные светлые волосы развевались, голубые глаза горели, руки широко распростерты.

— Мама! Папа! — воскликнула она, бросаясь к Сьюзен и Мэтью, которые ожидали ее. Она обняла сначала Сьюзен, потом Мэтью.

Потом, снова поцеловав Сьюзен, сказала:

— Ух, и здорово вас снова видеть, вы клево выглядите, что за жуткий полет был! Тетка, сидевшая рядом, облила мне всю блузку кока-колой, от нее остаются пятна, мам?

Она прекрасно выглядела.

Ей было четырнадцать лет. Казалось, после своего отъезда в сентябре она подросла не меньше чем на два дюйма. Синие джинсы с амебообразной нашивкой на кармане, кожаная куртка с овчинным воротником, как у летчиков второй мировой войны («лучше я сразу сниму это, пока не умерла от жары»), коричневая кожаная сумка через плечо, коричневые ботинки. Она выглядела на все семнадцать. Она была похожа на юную леди. Мэтью успел забыть, что она красива. Он снова обнял ее.

— Ты классно выглядишь, дорогая, — сказал он.

— Да, да, врунишка, — улыбнулась она, — у меня прыщик на кончике носа.

— Ты похудела, — отметила Сьюзен.

— Футбол, — сказала она и напрягла мышцы, как культуристка. — Кроме того, эта их дрянная кормежка. Мы сегодня съездим куда-нибудь пообедать? А вот и первая! Давай, быстро! Я мечтаю поплавать, вода в бассейне теплая? Боже, какая прекрасная погода! А там у нас всю неделю валил снег!

Он, подхватив багажную сумку с транспортера, поставил ее на пол. Сьюзен сразу же оттащила ее подальше от толпы. Все как в прежние времена, подумал Мэтью. Хоупы — одна команда.

— Во второй грязное белье, — сообщила Джоанна.

— Когда тебе нужно вернуться? — спросила Сьюзен.

— Вот те раз! Куда вы спешите? — спросила Джоанна и рассмеялась. — Не раньше пятого, здорово, да? Боже, как я мерзла всю прошлую неделю! Как вы думаете, я смогу купить себе электроодеяло, чтобы с собой взять? Вот она, папа, с наклейкой «Симмс». Мы сегодня пойдем есть бифштекс? Томми сказал, что, когда приедет домой, первым делом съест целиком зажаренную свинью, он обожает свинину. Это тот Томми, о котором я говорила, Томас Дэрроу, — сказала она и отвела взгляд, — он живет в Северной Каролине. Давай мне сумку, папочка.

— Нет, нет…

— Сила есть — ума не надо, — сказала она, вскидывая сумку на плечо и направляясь к выходу, красивая и длинноногая.

— Надеюсь, стиральная машина работает? А то у меня тонны грязного белья. Еще, мамочка, если можно, давай съездим за покупками в «Сёркл», потому что Томми пригласил меня на «Глумз» и мне нечего надеть, кроме того, в чем я была на свадьбе мамы Дейзи. Мне надо сделать все рождественские покупки, там у нас ничего приличного не купишь, даже если найдешь лыжные ботинки, чтобы выбраться в город, у нас там снегу выпало на четыре фута, представляете? Томми построил форт, и у нас было ужасно смешное сражение, вы и представить не можете, что вы теряете, живя здесь.

— Да, дорогая, — произнесла Сьюзен, бросив быстрый взгляд на Мэтью.

Он знал, что они оба думают сейчас об одном и том же.

Почему наша любимая дочь до сих пор не заметила, что мы вместе приехали, чтобы встретить ее?

В машине Сьюзен — в новом «мерседесе», который она купила в этом году, купила на средства, полученные ею при разводе, вместе с домом и еще половиной штата Флорида, — это все еще мучило его, когда он вспоминал, как Элиот Маклауфлин, ее сладкоречивый адвокат, обобрал его до нитки как «виновную в разводе сторону», — Мэтью спросил:

— А что такое «Глумз»?

— «Глумз»? Ах, «Глумз»… Это клевая вещь, которую в Прескоттской школе проводят в феврале. Видите ли, «Симмс» — школа для девчонок только по названию, спорю, что вы об этом не догадывались, когда сплавили меня туда, а, мам? На самом деле общежитие Прескотта в соседнем здании, и мы учимся вместе с ребятами из «Прескотта», как будто у нас одна школа. «Академия Симмса — Прескоттская школа», это классно, иначе я бы так и не познакомилась с Томми. «Глумз» — это на самом деле не «Глумз», я хочу сказать, что это называется не так, это «Зимний лунный бал», но Томми придумал это прозвище, оно прижилось, и теперь его называют «Глумз», что является вызовом традиции, потому что он называется «Зимним лунным балом» еще со времен Гарриет Бичер-Стоу, когда она там училась, хотя она там и не училась, вы же знаете, но мы изучаем «Хижину дяди Тома», про которую Томми говорит, что это — фигня. Это новая машина, мам, да? А что ты сделала со старой? А у тебя все еще «гайа», папочка?

— Да, я…

— Она даже пахнет новым, мамочка! Люблю запах новой кожи. Ура, как я рада, что я дома!

Мэтью неожиданно прижал ее к себе.

— Привет, папочка, — сказала она.

Чеки выписаны на следующие имена: Джейк Делани, «Текно-Индастриэл Лэбз», Джордж Тикнор, «Тортини Пицца», Рон Стерлинг, федеральная почта, Моузли Джонс-младший, Терренс Блэйр, Элисон Льюис, «Репро Саунд Системз», «Франклин Мувинг энд Сторедж», Бетси Ноулз, Альфред Базилио, «Палм Дили», Марк Дэвидсон, Филиппа Донелли, студия «Энвил», «Клэйвен Филм Сэплайз», «7-Элевен», «Флорида Пауэр энд Лайт», «Дженерал Телефон», Маргарет Диль и сама Пруденс Энн Маркхэм.

Все они снабжены пометкой «За услуги».

Генри высчитал оператора, осветителя, звукооператора и двоих ассистентов. Остальные должны быть актерами и актрисами, четверо женщин и двое мужчин. Все остальные чеки — за покупки, аренду помещений, транспорт, питание и прочие текущие расходы на эту, в общем, краткосрочную работу. Он подумал, с какой головной болью связана работа в Голливуде.

Но больше всего его интересовал чек, выписанный на имя фирмы «Калуза Трэвел». Из всех чеков, выписанных со счета «Прудент Компани», только этот не имел пометки «За услуги». На нем была пометка «Мексика».

Генри раскрыл телефонный справочник Калузы. Вот она, «Калуза Трэвел». Хотя была суббота, но он надеялся, что они работают. Настроившись на голос «бухгалтера Харолда Гордона», он набрал номер.

— «Калуза Трэвел», доброе утро, — ответил женский голос.

— Доброе утро, — сказал он. — Это Харолд Гордон, бухгалтер «Прудент Компани» в Калузе.

— Слушаю вас, мистер Гордон.

— С кем я разговариваю?

— Джинни Холмз, — ответила женщина.

Генри раздумывал: Джинни это или Дженни? В южной глубинке «Джинни» и «Дженни» произносятся почти одинаково. Если у вас кто-то попросит «пин», то это вовсе не означает, что ей нужно приколоть оторвавшуюся бретельку бюстгальтера, ей просто надо что-то записать.[8]