— Да, сэр.

— Вы меня слышите?

— Да, сэр.

— Я же понимаю ваши чувства.

— Спасибо, сэр.

— Но сделаем так, как я сказал. Поверьте, это будет лучше. Наши ребята сейчас занимаются вашим делом. Они найдут этих панков, поверьте. И побольше доверия к нам. Хорошо? Мы их схватим.

— Я это очень ценю, лейтенант.

— Будем поддерживать с вами связь, — сказал лейтенант и положил трубку.

Карелла подумал, что они могли бы делать это и раньше.

Мальчишка побежал, как только увидел их.

Он стоял на углу и болтал с другими ребятами, когда Уэйд и Бент подъехали в машине без специальных знаков, но парень сразу же бросился бежать, словно машина была сплошной импульсной лампой, разбрасывавшей на милю вокруг зелено-оранжевое слово полиция!..

Уэйд через заднюю дверь выскочил на тротуар, в это время и остальные парни, увидев его, тоже кинулись врассыпную. Бент, сидевший за рулем, к тому моменту также выбежал из авто и заорал: "Вон он, Рэнди!" — и оба полицейских закричали одно и то же: "Стой! Полиция!.."

Но никто не остановился.

Детективы даже не подумали схватиться за револьверы. В этом городе полицейскими уставами были строго ограничены обстоятельства, при которых можно вынуть из кобуры оружие и открыть огонь. В данном случае признаков какого-либо преступления не наблюдалось, и, кроме того, у детективов не было ордера на арест заведомо вооруженного человека. Удиравший от них парень не только не совершил преступного деяния, но также не представлял реальной угрозы, а лишь в этом случае они могли бы заручиться санкцией на применение огнестрельного оружия в качестве оборонительного средства. Таким образом, их револьверы остались в кобурах.

Паренек был скор на ногу, но то же можно было сказать и о Бенте с Уэйдом. Вообще-то многие полицейские города были просто обречены на лишний вес. Попробуй-ка не вылезать из автомобиля весь день-деньской, пожирать гамбургеры и картошку в сальных забегаловках и при этом не набрать килограммчик-другой лишку. А потом изволь как следует потрудиться, чтобы скинуть лишний вес. Но Бент и Уэйд дважды в неделю посещали гимнастический зал в штаб-квартире, и поэтому погоня за мальчишкой была для них парой пустяков, дыхание — в норме.

Бент хотя и был могучий и рослый, но весь состоял из сухожилий и мускулов. Уэйд ростом пониже да и весом полегче, но ножевой шрам над его левым глазом придавал ему более суровый и зловещий вид.

Мальчишке было лет семнадцать — восемнадцать, тонкий и гибкий, как змея, да к тому же белый. Из-за того, чтобы он сдуру не вообразил, что за ним гонятся двое черных налетчиков с целью вывернуть карманы, они несколько раз прокричали: "Стой! Полиция!" — но парень не остановился бы ни за что на свете.

Они бежали задворками по холмам и рытвинам, время от времени беглец скрывался за бельем, сушившимся на веревках. Казалось, вот он, совсем близко, только руки протяни, но так только казалось: мерзавец явно лидировал в гонке, и у него, как у всякого лидера, было больше шансов. Он знал, куда бежит, а им оставалось только следовать за ним. Но они были гораздо сильнее, решительнее и целеустремленнее: ведь, возможно, этот малый видел тех двоих, что убили отца полицейского. Недаром кодовое название всей операции было "Легавый".

— Вон, вон, он туда побежал! — заорал Уэйд.

Действительно, преследуемый влетел в некогда довольно элегантный высотный жилой дом у парка Риверхед, брошенный лет десять назад. Его окна были декорированы пластиковыми панелями и цветочными вазонами, что создавало впечатление экзотических полуоткрытых жалюзи. Пришедший в полное запустение, он до сих пор обманчиво выглядел молодцеватым щеголем в городе, искалеченном долгой и трудной жизнью. Входная дверь отсутствовала, с разбухшей арки подъезда обильно стекала скопившаяся там после дождей влага. Только темнота да крысиный шорох встретили детективов в бывшем холле.

— Эй! — крикнул Уэйд. — Почему ты убегаешь?

Ответа не последовало. Слышно только капанье воды. Голос эхом отозвался в пустой скорлупе дома.

— Мы просто хотим поговорить с тобой! — прокричал Бент.

Опять никакого ответа.

Они посмотрели друг на друга.

Тишина.

Но потом вдруг наверху послышался неясный слабый звук. На этот раз — не крыса. Крысы уже попрятались в своих щелях и подвале. Бент кивнул. Они медленно стали подниматься по лестнице.

Парень снова бросился бежать, едва они достигли первого этажа. Уэйд вырвался вперед и схватил его, когда он был уже на втором этаже. Уэйд круто развернул его, бросил наземь, поднес полицейский значок к лицу и заорал что было сил:

— Полиция, полиция, полиция! Понял?

— Я ничего такого не делал, — сказал мальчишка.

— Вставай! — приказал Уэйд и на всякий случай сам поднял парня на ноги, приставил к стене и начал обшаривать карманы, пока Бент поднимался по ступенькам.

— Пусто, — констатировал Уэйд. — Оружия нет.

— Я ничего не делал такого, — повторил парень.

— Как тебя зовут?

— Доминик Ассанти. Я ничего такого не сделал.

— А кто говорит, что ты что-то сделал?

— Никто.

— Тогда почему ты от нас убегал?

— Я подумал, что вы "легавые", — сказал Ассанти, вздрогнув.

Это был невысокий, субтильный, смазливый паренек с волнистыми черными волосами и карими глазами, в джинсах, тапочках и безрукавке с изображением Элвиса Пресли.

— Поговорим? — предложил Бент.

— Я ничего не делал, — снова заныл Ассанти.

— Смени пластинку, — сказал Уэйд.

— Где ты был в прошлый вторник около половины десятого? — спросил Бент.

— А кто может помнить, где кто-то был?

— Твоя подружка.

— Чего?

— Она нам сказала, что ты был недалеко от пекарни на улице Харрисон.

— Откуда она знает, где я был?

— А ты ей сам сказал.

— Ничего я ей не говорил.

— Был ты там или не был?

— Не помню.

— А ты постарайся.

— Не знаю, где я был вечером в прошлый вторник.

— Ты ходил в кино со своей подругой...

— Ты провожал ее домой...

— И вы шли домой мимо пекарни...

— Я не знаю, откуда вы все это взяли.

— От твоей подружки.

— У меня и подружки никакой нет.

— А вот она считает, что у тебя серьезные намерения на ее счет.

— Я не знаю, откуда вы это взяли, клянусь вам.

— Доминик... Не испытывай наше терпение, — сказал Уэйд.

— Подружку твою зовут Фрэнки, — сказал Бент. — Это сокращение. От Дорис Франчески.

— Усек? — спросил Уэйд.

— И ты сказал ей, что был около булочной в девять тридцать во вторник. Ну как? Был ты там? Говори.

— Не хочу вляпаться в историю, — сказал Ассанти.

— Что ты видел, Доминик?

— Боюсь, что если я вам скажу...

— Ну, ну, уж ты не беспокойся, мы этих парней уберем, — заверил Бент. — Ты не дрейфь.

— Так что ты видел? — спросил Уэйд. — Ты ведь можешь нам по секрету сказать, что ты видел?

— Я шел домой...

Да, он шел домой. Живет он в шести кварталах от дома Фрэнки. И голова была полна ею. Стоит только о ней подумать, и становишься как пьяный... Он стер с губ ее губную помаду, потом выбросил испачканный платок. Он до сих пор ощущал ее язык в своем рту, свои руки на ее груди. И вот сначала он подумал, что где-то лопнули шины. А может, выстрелы? На улице ни одной машины! Значит, выстрелы. Так он вычислил, что это впрямь выстрелы, и подумал, ай-яй, смотаюсь-ка отсюда подобру-поздорову... Вот он и повернул обратно. Зачем? А затем, чтобы вернуться к дому Фрэнки. Вызвать ее на улицу и сказать, что на улице стреляют и можно ли ему подняться и побыть у нее, переждать... Как вдруг совсем неожиданно он видит этого парня, выбегающего из винного магазина с коричневой сумкой в руках. Вот Доминик и думает, что, наверное, напали на эту лавку, а тип идет по направлению к Доминику, и тот опять думает, что лучше убраться отсюда. И потом... И потом они...

— Я больше ничего не знаю, — сказал Ассанти. — Я боюсь.