— Это же чудовищно! — наконец, воскликнул Юрка.

— А как ты думал! — возразил Лесовик. — Ну так что, хочешь встретиться с отцом?

— Так, как ты задумал?

— Только так!

— Не хочу!

— Отлично! Моя совесть чиста! Я предложил тебе встречу — ты отказался! А теперь ступай к своему муравью! Ха-ха-ха! Вот как надо отказывать в просьбах! Учись!..

Муравей обрадовался, увидев Юрку. Он не мог понять, куда вдруг девался мальчишка. Сидел рядом, что-то говорил о Лесовике и вдруг исчез. Муравей прошелся по всем окрестностям, изучил следы, но ни малейших признаков Юркиного присутствия не нашел. «Как в воздух канул!» — говорил он Юрке.

— Ты прав, я исчез по воздуху. И вернулся тоже по воздуху. Таково было желание лесного владыки, которому я помог очистить бороду. Неужели ты не видел, как я перелетал к нему?

— Не видел. Ты исчез, будто вдруг стал невидимкой.

— По правде, я тоже ничего не почувствовал. Помню, что сидел рядом с тобой и разговаривал с Лесовиком, а потом друг оказался у него на ладони.

— Удивляться тут нечему, — заметил Муравей. — Лесной владыка и не такое умеет… Он умеет всё.

Сильный порыв ветра неожиданно налетел на дерево, толкнул Лесовика в спину, да так, что хозяин леса с трудом удержался на ветке. Он судорожно облапил ствол и воскликнул:

— Ты что делаешь, негодяй?!

Ветер, завиваясь вихрем, улепетывал со всех ног, обозначая свой путь веселым шумом, листьев.,

— Ах, каналья! Ну погоди, я доберусь и до тебя! — ворчал Лесовик. — Ты у меня доиграешься!

Юрка, наблюдая эту сцену, от души рассмеялся и тем не угодил Лесовику. Выло невозможно не рассмеяться, до того комично сердился Лесовик: точь-в- точь какой-нибудь ворчун-пенсионер, которого любит донимать шальная детвора во дворе.

— Ты тоже хорош — давишься смехом! Нет, чтобы посочувствовать старичку! Смотри, дохохочешься у меня.

Юрка перестал смеяться. Стало жарко, словно в парильне. Деревья дремали в волнах полуденного зноя. Стрижи летали низко над деревьями.

— Быть дождю, — заметил хмуро Лесовик. — Ишь, разлетались! Да и суставы что-то ломит, моченьки нет! — Он повернулся к Юрке и вперил в него невыносимый взгляд бездушного существа. — Так о чем это мы давеча говорили с тобой? — вдруг спросил Лесовик.

Юрка неопределенно пожал плечами. Он с Лесовиком о многом говорил, поди догадайся, что его интересует. В голосе Лесовика снова слышалось коварство. Лучше не напоминать ему, о чем шла речь в их недавней беседе. Не только не напоминать, но и не думать, — ведь Лесовик читает мысли! Вон как уставился! Так и сверлит взглядом! А поскольку мыслями управлять невозможно, то Юрка, чтобы не навредить себе, начал мысленно читать стихи из детсадовского репертуара:

— Замолчи!!! — вдруг взревел Лесовик.

— А я ничего и не г-г-говорю… — пролепетал испуганный Юрка.

— «Не говорю-у-у!» — передразнил Лесовик. — Надо же, какой чепухой забита у него голова! — Лесовик с досады плюнул и отвернулся, скользя насупленными глазами по верхушкам деревьев. Он широко зевнул. Сделал вид, будто ему невыразимо скучно. Зевнул еще раз, теперь по-настоящему, взвизгнул и похлопал ладонью по разинутому до ушей рту. Искоса взглянул на Юрку, хотел что-то сказать, но передумал, махнул рукой. Несколько минут сидел, погруженный в задумчивость, потом встал на кривые ноги, придерживаясь руками за верхние ветви, взвился в воздух и полетел между деревьями.

Едва Лесовик скрылся, Юрка почувствовал движение воздуха слева от себя и услышал шелестящий негромкий голос:

— Как я его, а?

Юрка огляделся, но никого не увидел.

— Меня нельзя увидеть, я — ветер! — прошелестел голос.

— А-а-а, ве-е-тер! — удивленно прошептал Юрка. — Не понимаю, зачем ты дразнишь старика.

— Сейчас поясню: Лесовик — мой любимый враг.

— Вот уж не подумал бы!

— Да! Так оно и есть. Хочешь — верь, хочешь — не верь, истинная правда! — горячо шептал ветер. — Признаюсь, иногда мне его жаль, он совсем старенький. Но когда я вижу, как он издевается над кем- нибудь, зло разбирает. Сам я, честно признаться, тоже не сахар…

— Особенно, если спросить об этом у деревьев!

— Верно! А знаешь, почему? У меня совсем расшатались нервы. На деревьях я срываю злость. Они ведь любимцы старого хрыча!.. Но и с ними я бываю ласков. Что ни говори, очень уж они безответны… А кто виноват, что я такой? Все он, старый зеленоглазый брюзга!

— Чем же он так досадил тебе?

— Он долго держал меня в рабстве! — закричал ветер. — Я был у него на побегушках. «Поди туда-а-а! Ходи сюда-а-а!» Ни минутки покоя, он приучил меня метаться по всем пределам. Моими руками он расправлялся с неугодными ему деревьями! Сделал из меня палача! А я ведь по характеру хоть и шальной, но не кровожадный. Бедные деревья! Он же их по-своему тоже любит. Но стоит им заболеть или постареть, он тут же приказывает мне валить их ко всем чертям. Приказывал! Теперь я это делаю по привычке. Иногда так разойдусь, что ясный день превращаю в темную ночь. И тогда за моей спиной остается сплошной бурелом… Такие, браток, дела.

— И давно уже между вами такая вражда?

— Давно! С тех пор, как он лишил меня цвета! Ты и представить себе не можешь, каким красавцем я был! Теперь только и осталось, что неуемная сила…

— Сила есть — ума не надо, — сказал Юрка.

— Что это значит? I

— У нас, у людей, так говорят… Поговорка такая.

— Это в каком же смысле?

— В таком, что если ты силен, то проживешь и дураком.

— Это хорошо или плохо?

— Кому как и когда как, — ответил Юрка.

— Ничего не понял!.. А знаешь, в том, что Лесовик лишил меня цвета, есть и хорошая сторона!

— Какая же?

— Он потерял надо мной власть. Я стал неуловим. И он не знает, где меня ловить, не видит меня.

— Но он может вернуть тебе цвет!

— Не может! Он забыл колдовское слово.

— А вдруг вспомнит?

— Не вспомнит. Он лишил меня цвета, когда был еще молодым, а теперь куда ему! Сплошной склероз! Ну, я пошел… Бывай!

Ветер улетел. Юрка повернулся к муравью:

— Ты извини меня, пожалуйста, — заговорился я с ним.

— С кем?

— То с Лесовичком, то с ветром.

— Я ничего не слышал. Видел, что ты какой-то весь в себе. Подумал: пускай, не стану его отвлекать.

— Интересно получается: мы сидим рядом, а ты ничего не видишь и не слышишь.

— Не удивляйся. Лесовик, наверное, посчитал, что так нужно. Он муравьями не очень интересуется. Что для него муравьи! Так, мелкота одна. Делают свое дело — и ладно… А ветер мне и самому не интересен. Пустомеля… Пока ты с ним разговаривал, я вспомнил, что недалеко отсюда растет дикая яблоня. Не очень кислая. Кисло-сладкая. Если хочешь подкрепиться, пойдем к ней.

— О, с удовольствием! — воскликнул мальчишка.

Они пробирались сквозь чащу трав, и Юрка мельком наблюдал за таинственной жизнью, прежде почти недоступной человеческому глазу. Ярко-красный почвенный клещик, неуловимо быстрый, раньше был едва различим. Теперь он был величиной с божью коровку, мохнатый, весь в лапках, словно колючка. Да разве только этот клещик? Все вокруг казалось увеличенным до огромных размеров. Стало хорошо видимым то, чего вообще нельзя было различить невооруженным глазом. Юрка будто перелетел на другую планету, где все не так, как на Земле. Он поймал себя на мысли, что не очень удивляется.