Ли Лонэн решает обобщить различные «тайные речения», «советы, не передаваемые вовне», «секретные речитативы» — одним словом все тайные методики, которые считались сердцевиной любой школы ушу. Двери многих школ ему были открыты. Ли Лонэн считался «посвященным», то есть он равно как и ряд других великих мастеров синъицюань, получил мистическое посвящение высшего уровня, пришедшее в ушу из даосской практики. Многие считали его магом и бессмертным, говорили, что он способен остановить ход солнца и за несколько мгновений раствориться средь бела дня. Кстати, одно из его имен Ли Нэнжэнь, по рассказам, было ему дано после посвящения. Года изучения тайных знаний привели к тому, что Ли Лонэн создает уникальную теорию обучения, постановки удара, сочетания боевого искусства и духовной практики, которая раньше не встречалась ни в одном стиле. Именно ему принадлежать советы об использовании «трех типов усилия» — светлого, темного и изменчивого, «трех слоев дыхания», «трех этапов мастерства». Вся современная теория синъицюань, в том числе и ее тайные разделы, пришла в целостном виде именно от мастера Ли. Сам Ли Лонэн никогда не вступал в поединки, останавливал соперника насмешливым взглядом. Рассказывали, что одни лишь насупленные брови мастера заставляли даже могучих противников обращаться в бегство.

Трудно не восхититься огромным талантом Ли Лонэна, который наставлял учеников днем и ночью, приучая их видеть в ушу не только систему боя, но и путь к духовному саморазвитию и очищению. Вскоре слава о его последователях сравнилась со славой самого мастера. Именно его ученики завершили формирование двух провинциальных школ — шаньсийской и хэбэйской. Шаньсийская школа по своему техническому арсеналу стояла ближе всего с тому направлению, которое преподавал Дай Лунбан со своим сыном Дай Вэньсюном. По этой же ветви самыми знаменитыми учениками Ли Лонэна стали Сун Шижун, Чэ Ичжай, Бай Сиюань (последний преподавал в провинции Цзянсу). Хэбэйское направление продолжили легендарный бойцы и ученики Ли Лонэна — Го Юньшэнь и Лю Цилань.

Расскажем о двух знаменитостях шаньсийского направления Чэ Ичжае и Сун Шижуне. Чэ Ичжэай, второе имя которого было Чэ Юнхун (1883–1914), в раннем детстве покинул родную семью, которая обеднела настолько, что даже не могла его содержать. Чэ нанимался слугой в богатые семьи, работал с утра до позднего вечера, а в свободные минуты, несмотря на страшную усталость постигал основы ушу. Увы, долгое время его усилия оставались бесплодными, так как у старательного Чэ Ичжая не было хорошего наставника. Но туту, как обычно помог счастливый случай. Два шаолиньских мастера Ван Чандун и У Хунпу, которые вместе с Чэ работали на сезонных работах, решили помочь ему, хотя трудно сказать, что такая помощь облегчила ему жизнь. Скорее наоборот — несколько лет подряд они заставляли его по двадцать-тридцать раз в день выполнять сложнейшие шаолиньские комплексы, выпрыгивать из ям глубиной до полутора метров, тренируя ноги, уворачиваться от летящего в него копья. Но Чэ был по настоящему счастлив — наконец-то они приобщался к истинному боевому искусству. Изнурительные, но методичные тренировки дали результаты — через три года Чэ Ичжай считал себя уже неплохим бойцом, и, действительно, многие богатые семьи считали за честь заполучить его в качестве телохранителя.

Однажды Чэ Ичжай демонстрировал свое искусство сильного удара перед толпой народа, разбивая на две части тяжелую каменную плиту. Толпа с восхищение аплодировала силачу, и лишь один человек в этом море простых рикш, грузчиков, торговцев и трактирщиков с усмешкой взирал на впечатляющее зрелище. Чэ Ичжай заметил этого невысокого, но крепкого на вид человека, подошел к нему, вероятно, в глубине души чувствуя удачный шанс еще продемонстрировать свою силу. Лишь только он подумал об этом, как человек с мягкой улыбкой сказал ему: «Мне кажется, вы собираетесь ударить меня правой рукой в голову, а потом правой ногой в грудь. Не так ли?». Чэ Ичжай поймал себя на мысли, что именно так он и собирался атаковать незнакомца — значит поражение его было предрешено, коль соперник полностью знает его мысли. А тем временем удивительный человек, развернувшись, ушел. Лишь через некоторое время Чэ Ичжай узнал, что он собирался бросить вызов самому Ли Лонэну.

О встречи с ним Чэ Ичжай мечтал много лет, а тут такая незадача… Несколько месяцев Чэ разыскивал мастера, пораженный его умением проникать в мысли соперника и выигрывать поединок еще до его начала. В конце концов они встретились и Ли Лонэн взял смирившего свою гордыню Чэ Ичжая к себе в дом, после чего Чэ как воистину старательный ученик занимался у него более тридцати лет, не прерываясь ни на день. По всему Китаю разнеслась слава о непобедимом Чэ Ичжае и его ученики Ли Фучжане, немало бойцов приходило померяться с ним силами. Однако мало кому доводилось встречаться с самим мастером, все проигрывали схватки даже его ученику.

Чэ Ичжай славился своим искусством «отравленного взгляда». Однажды японский боец, зная, что Чэ Ичжай обычно редко пользуется мечом и предполагая, что тот просто плохо им владеет, предложил ему поединок на тяжелых японских мечах — катанах. Многие отговаривали уже старого в ту пору Чэ от поединка, указывали на удивительную силу и ловкость японца, но Чэ Ичжай заверил своих друзей, что ему даже не придется ни разу ударить мечом. И вот поединок начался. Японец стремительно атаковал, его катана со свистом разрубала воздух в нескольких миллиметрах от головы старого мастера, но Чэ Ичжай ловко уходил собранными переходами из стороны в сторону, столь характерными для синъицюань. Внезапно китайский мастер в упор посмотрел на японца, и тот как вкопанный остановился на месте и схватился за горло. Из горла вырвался сдавленный стон, он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни даже поднять руки. Японца охватил внезапный ужас от своего бессилия, когда Чэ Ичжай медленно двинулся на него, спокойно подняв меч. В последний момент мастер синъицюань остановился и произнес: «Я вижу, вы немного устали. Если хотите, продолжим завтра».

Шаньсийская школа благодаря Чэ Ичжаю приобрела огромную славу. К ней принадлежали многие весьма просвещенные люди того времени — аристократы, чиновники, художники, поэты и каллиграфы. Например, мастер Ван Шижун, или Ван Юэчжай (1849–1927), считался блестящим каллиграфом, мог наизусть декламировать без устали стихи древних поэтов, сам писал небольшие философские и эстетические эссе. Боевые искусства стали для него продолжением этих способов совершенствования собственного создания. Сначала он долгое время занимался стилем хуацюань — «Кулак цветов», базирующимся на использовании широких амплитудных движений, низких стойках, красивых, мощных прыжках.

Когда Вану исполнилось семнадцать лет, его отец вместе с семьей переезжает из Пекина в провинцию Шаньси, где они открывают производство новомодного в ту эпоху товара — часов. Здесь же Ван знакомиться с Ли Лонэном и начинает изучать синъицюань, признав, что его прежний стиль «лишь изящество ради изящества, да и только». Он занимается более десяти лет и полностью овладевает «системой пяти первостихий» и «12 животных». Особого мастерства Ван достиг в формах змеи и ласточки, требующих прекрасной подвижности, гибкости тела и умения «заимствовать силу соперника, обращая эту сипу против него самого». Рассказывали, что когда он выполнял формы змеи, то сам становился похож на змею, а его нападение шло по столь неожиданной траектории, что мало кто мог отразить его, запутавшись в гибких и мощных атакующих движениях.

Выполняя прием «ласточка взлетает с воды», он мог в резком подскоке достичь соперника, стоящего в полутора метрах от него, причем тот даже не замечал его передвижения. На склоне лет великий мастер овладел стилями багуачжан и тайцзицюань. На основе базовых принципов трех стилей Ван Шижун создал особую форму тренировки — «следование перекатыванию шара, как в тайцзицюань, круговым движениям корпуса, как в багуачжан, и стойке саньтиши, как в синъицюань». В основной боевой стойке его стиля рука, выставленная вперед, описывала круги на уровне груди, вторая, неподвижная, прикрывала живот. Ван учил, что эти упражнения называются «паньгэн» — «укоренение» и объяснял: «Следуя Небу, укрепляем внутреннее начало, следуя Земле, увеличиваем силу. Вместе это называется «укоренением». Дерево имеет корень, река имеет исток, также и кулачное искусство должно иметь свою основу».