Мальчики организовали поминки, позаимствовав в церкви три толстые свечи и попросив у торговцев в корейском магазине увядшие цветы. В центре они поставили фотографию мамы, где она была молодой и красивой.

Джейс прочел поминальную молитву, а потом они с Тайлером стали наперебой вспоминать, какая мама была хорошая. Они попрощались с ней и задули свечи. Джейс крепко обнял младшего брата, и оба заплакали. Джейс старался плакать как можно тише, ведь он остался в семье за старшего.

На следующий день Джейс стал подыскивать для них другое жилье. Китайский квартал он выбрал не случайно. Если ему действительно удастся поселиться среди китайцев, никто не донесет на них в «Службу охраны семьи и детства». В Китайском квартале живут по своим правилам и не любят, когда кто-то вмешивается в их дела. Главное — чтобы сами китайцы их приняли.

Джейс ходил по улицам Китайского квартала в поисках работы, но снова и снова натыкался на отказ. Он уже готов был прекратить поиски, когда Тайлер затащил его в рыбный магазин, посмотреть на рыб в аквариуме. Малыш сразу стал расспрашивать продавщицу, откуда эти рыбы, как они называются, и еще задал миллион самых разных вопросов.

На его вопросы отвечала миниатюрная китаянка лет пятидесяти, очень хорошо одетая. У нее была такая прекрасная осанка, что казалось, если она поставит на голову бокал с шампанским и пройдется с ним, то из него не прольется ни капли.

Женщина терпеливо отвечала на вопросы Тайлера. Малыш так жадно ловил каждое слово, что ее сердце растаяло.

К Тайлеру обычно все относились с симпатией. У него мудрая, старая душа, сказала про него мадам Чен. Она покормила их в соседнем ресторанчике, расспросила Джейса о том, кто они и откуда. Он сказал только, что их мама умерла, а других родственников у них нет. И добавил, что боится, как бы их с братом не разлучили.

Мадам Чен пила чай, слушала и молчала. А когда заговорила, первыми ее словами были: «Семья — это все».

Именно эту фразу вспоминал Джейс сейчас, когда брел, еле передвигая ноги, по ночным улочкам Китайского квартала. Даже в лучшие времена он всюду чувствовал себя чужаком. Ни на кого особо не рассчитывал, ни от кого ничего не ждал. Но дружбой мадам Чен он очень дорожил.

Ему удалось добраться до Китайского квартала, не вызвав ни у кого подозрений. Но с утра полицейские начнут обходить все курьерские службы. И вот тогда-то все о нем и вспомнят. Джейс предполагал, что и бандит, охотившийся за ним, пойдет по тому же следу. Конверт-то до сих пор у него за пазухой.

Но только разыскать его будет не просто. Адрес, который он указал в анкете, когда устраивался в курьерскую службу «Скороход», был вымышленный. За работу ему платили наличными, налогов от него государство не видело — и потому не подозревало о его существовании.

Счетов он никаких не заполнял — за воду, электричество и телевизионную антенну в квартире он платил Ченам из рук в руки. Аренду жилья отрабатывал, забрасывая по утрам лед в холодильные камеры рыбного магазина.

Но Джейс все равно волновался. И когда он поднимался по лестнице в крохотную квартиру, в их с Тайлером жилье, его била дрожь.

Свет в комнате не горел, только телевизор в углу показывал цветные картинки и освещал фигуры двух людей на диване. Тайлер лежал раскинувшись и свесив руку с подушки, а чуть поодаль, привалившись к стене, дремал сухонький старичок, которого Тайлер называл «дедушка Чен», — престарелый отец покойного мужа мадам Чен. Тайлер даже не пошевельнулся. Дедушка Чен, вздрогнув, проснулся.

— Все в порядке, это я, — прошептал Джейс.

Старик бросил сердитый взгляд на Джейса и принялся ворчать по-китайски. Джейс прожил в Китайском квартале шесть лет, но так и не выучился этому языку. Хотя и так было ясно, о чем толкует дедушка Чен: он пришел домой очень поздно и Тайлер беспокоился из-за него.

Джейс поднял вверх руки, как бы сдаваясь.

— Я очень извиняюсь.

Дедушка Чен продолжал его ругать. Он приложил ладонь к щеке, изображая, что говорит по телефону.

— Я пытался позвонить, — сказал Джейс. Он точно так же изобразил свой разговор по телефону и пропищал сигнал «занято».

Тайлер проснулся, потер глаза и сказал:

— Мы тебя так долго ждали…

— Извини, дружок. Я пытался позвонить, но у вас было занято.

— Это потому, что дедушка Чен смотрел на китаянок в компьютере.

— Зря он показывает тебе всякую порнуху, — сказал Джейс брату и осуждающе посмотрел на старика.

Тайлер закатил глаза:

— Да они не голые. Он себе жену ищет.

— Ему сто двенадцать лет. На что ему жена?

— Ему девяносто семь, — поправил его Тайлер.

Он посмотрел на старика и сказал что-то по-китайски. Дедушка Чен ответил ему, оба рассмеялись.

Старик встал, посмотрел на Джейса повнимательнее и сразу помрачнел. Значит, понял, что Джейс неспроста опоздал.

Тайлер включил настольную лампу и серьезно посмотрел на брата.

— Что у тебя с лицом? — спросил он.

— В аварию попал, — ответил Джейс.

— Что за авария? Расскажи.

— Я упал. Вот и все, — сказал Джейс, стараясь не смотреть брату в глаза. — Старушка из «кадиллака» задела меня дверцей. Еще у Зверя заднее колесо погнулось, пришлось идти пешком.

— Я думал… что ты никогда не вернешься.

Джейс подошел к брату и сел рядом:

— Я вернусь, дружище, что бы ни случилось.

— Мама тоже так говорила. И все это оказалось неправдой. Иногда ты хочешь что-то сделать, но не можешь. Это карма. — И малыш слово в слово повторил то, что вычитал в словаре, который он частенько листал перед сном: — «Карма определяет судьбу человека после перевоплощения».

Джейс хотел возразить ему, что все это чушь и никакого перевоплощения нет. Но промолчал: ребенку нужно во что-то верить.

Он привлек его к себе, обнял. Как всякий десятилетний мальчишка, Тайлер презирал телячьи нежности, но теперь ему захотелось прижаться к брату, послушать, как бьется его сердце!

Потом Тайлер снова заснул. Джейс пошел в ванную, глянул в зеркало и ужаснулся. Осторожно снял промокшую толстовку и футболку. Боль адская — кажется, на нем живого места не осталось.

Конверт, который вручил ему Ленни Лоуэлл, был по-прежнему у него за пазухой. Джейс достал конверт и внимательно осмотрел его. В обычной ситуации он никогда не позволил бы себе вскрыть почту клиента.

Но ситуация явно необычная. Он надорвал конверт.

Между двумя картонными прокладками находился другой конверт, с негативами фотографий. Джейс вытащил негатив и посмотрел на свет: два человека пожимают друг другу руки.

Шантаж! А он оказался замешан во все это.

И помощи просить не у кого. Полиции он не доверяет. Даже если он передаст полицейским негативы, преследователь от него не отстанет, он же не знает, что Джейсу ровным счетом ничего не известно!

Джейс понял, что угодил в западню. Но безвыходных ситуаций не бывает.

На следующее утро Джейс, держа ботинки в руках, в одних носках ковылял вниз по лестнице. Ему удалось поспать часа полтора.

Тревожные мысли всю ночь не давали ему заснуть, крутились безумным калейдоскопом. В четыре тридцать утра он поднялся с кровати. Лодыжка распухла, на ногу больно было наступать.

На нижней ступеньке он уселся и, стиснув зубы, натянул ботинок. Он слышал, как подъехал грузовик, развозивший лед. В Китайском квартале начался новый трудовой день.

Как ни странно, этот привычный будничный звук немного успокоил его. Послышался лязг цепи, жужжание подъемного механизма. А это голос Чи, племянника мадам Чен, он кричит что-то двоюродному брату Бо Чжу.

Джейс приступил к работе. Он ничего не сказал Чи о своей травме. Чи, работавший в торговом зале, недолюбливал Джейса. Но Джейс из-за этого не переживал. Он добросовестно делал свое дело, так что Чи не в чем было его упрекнуть, разве что в незнании китайского языка. Мадам Чен постоянно твердила Чи, что для того, чтобы забрасывать лед, вовсе не обязательно знать два языка. Бо Чжу, умственно отсталый парнишка, вообще двух слов связать не может, однако же прекрасно справляется с работой.