— Спокойной ночи, капитан Якобсен.

— Спокойной ночи, сэр Эрнест.

Я опускаю весла в воду. До пятого декабря остается еще целая неделя, очень мало времени, если надо обучить целую свору собак, запасти тонны угля и посетить шурина Амундсена.

Я начинаю грести. Я гребу к шхуне в темноту с национальным героем и двумя дохлыми свиньями в лодке… не мой мир.

Мы плывем через спокойную темную бухту на огни шхуны и быстро оставляем за собой разделочную платформу с ее вонью. Я не вижу лица Шеклтона, но его голос звучит устало, когда он вспоминает, как я защитил покойного Скотта от Якобсена.

— Смело с вашей стороны, Мерс. Это мне очень понравилось.

Ему также очень понравилась библиотека Якобсена. Нет ли у меня желания рассортировать книги в его каюте, пока он будет в Стромнессе, спросил он.

— Там есть все, не только энциклопедия. У меня валяется вся история исследования Антарктики от античных времен до наших дней. Но все это пока бесполезно, потому что нужно потратить часы, прежде чем что-то найдешь. Возьмите, к примеру, Росса. Вы не знаете, кто был этот Джеймс Кларк Росс. А ведь он написал превосходную книгу «Путешествие в Южные полярные моря в годах…», да, с такого-то года по такой-то, это мне нужно посмотреть. Но я не могу, потому что книга зарыта где-то под другими.

Мне приходит на ум пророчество Уорди: он рано или поздно поймет, как меня использовать.

— Охотно помогу вам, сэр.

— Прекрасно. Вы как раз тот, кто мне здесь нужен. Конечно, при условии, что мистер Грин сможет вас отпускать время от времени. Вы ведь читали про Скотта?

— Мой брат, сэр. Он получил в прошлом году в подарок дневники Скотта и много читал мне из них вслух.

Мы подошли на расстояние слышимости. Вахтенный с палубы «Эндьюранса» требует, чтобы мы назвали пароль.

— Крикнете, — говорит Шеклтон, его голос опять звучит устало.

— Королева-мать Александра! — кричу я. — Сэр Эрнест и Блэкборо возвращаются из Гритвикена!

— Очень может быть! — кричат в ответ. Раздается свисток Гринстрита.

— Я знал его не очень хорошо… — говорит Шеклтон, пока мы медленно скользим вдоль корпуса судна, — я имею в виду «Титуса» Оатса, или Лоуренса, как его звали в действительности. Капитан кавалерии Оатс происходил из богатой семьи, получил много наград во время Бурской войны, юный герой, постоянно охваченный каким-то веселым пессимизмом. Скотт пишет о нем очень трогательно. Вы говорите, ваш брат? Тоже искатель приключений?

— Нет, сэр. Инженер.

— Воюет, как я полагаю?

— Королевские военно-воздушные силы, сэр.

С грохотом спускается трап, мы швартуемся. Шеклтон замолкает. Он желает мне спокойной ночи и карабкается наверх.

Из поднятой на шлюпбалку шлюпки мы с Хау и Узбердом вытягиваем обеих свиней на палубу, потом я иду рассказать обо всем Грину. В камбузе стоит приготовленная на завтра еда, жаркое из свинины. На плите остывает кастрюля с йоркширским пудингом, там же стоит противень с паштетом, а в печи шесть буханок хлеба ждут, когда зазвонит заветный колокольчик Грина, извещающий о том, что тесто поднялось. Самого кока не видать. В маленькой комнатке перед камбузом стоит накрытый пирог и блюдо с печеньем по рецепту Грина. Иногда, когда Грин скучает после сделанной работы, он, вооружившись ножницами и расческой, идет в «Ритц» на поиски желающих подстричься.

Точно, он там — стрижет черную шерсть на макушке Бобби Кларка.

— Я привез свинину, — весело сообщаю я и поднимаю окровавленные руки, и те же самые мужчины, которые во время завтрака собачились друг с другом, ошарашенно смотрят на меня. Не хватает только Хёрли. Он еще не вернулся.

Кажется, этим вечером пролилось недостаточно крови. Еще одна стрижка ежиком, и вот я уже задремываю на стуле и вырываюсь из снов о клубнике и грудях фрау Якобсен лишь тогда, когда меня щиплют ножницы Грина. Я чувствую, какая короткая у меня щетина, потому что моя голова ощущает теперь любое прохладное дуновение, и на столе передо мной я вижу гору волос.

На палубе и на трапе слышится топот, вот уже дверь распахивается, и в «Ритц», шатаясь, входит испачканный кровью с ног до головы человек. У него нет ни локонов Хёрли, ни фотокамеры, но тем не менее это Хёрли.

Те, кто сидит, вскакивают.

— Фрэнк! Черт тебя побери!

«Принц» Хёрли падает на стул. От него действительно не очень хорошо пахнет. Мы шарахаемся от него. Он, кажется, не ранен. Вместо того чтобы что-нибудь сказать, он держит какой-то круглый предмет, который висит на шнуре на шее. Предмет примерно с блюдце в диаметре и сделан из кожи.

— Что это? — спрашиваем не мы Хёрли, а он нас.

Никто не знает.

— Это орден Йонаса, идиоты, — говорит он. — Меня удостоили ордена.

Кто? И за что?

Фрэнк Хёрли рассказывает нам об этом, пока Грин его моет и, воспользовавшись случаем, подстригает.

Пока гарпунная шлюпка, на которой Хёрли находился вместе с норвежцами, приближалась к судну, ему бросились в глаза необычные очертания «Сэра Джеймся Кларка Росса», на корме которого находился откидной люк. Когда шлюпка проплывала под кормой, приоткрытая стальная крышка показалась ему вратами ада. Со шпигатов плавучей скотобойни в загаженную маслом и жиром воду текла кровь. Хёрли стало так противно, что он даже не подумал сделать фотографию.

Конечно, контакта с судном было не избежать, потому что норвежцы гребли вплотную к борту, и ему пришлось тащить свое оборудование через заваленную полосками жира и кусками мяса разделочную палубу. Вплотную между «Россом» и причалом по левому борту был пришвартован небольшой китобоец «Стар Икс», на который перешел Хёрли и где у лееров его приветствовал главный гарпунер флотилии старшина Аре Ларсен.

Едва Хёрли с фотокамерой поднялся на борт, как длиннобородые матросы, которые привезли его на лодке, отдали швартовы, застучала машина, и «Стар Икс» начал осторожно двигаться между китовых туш, болтавшихся в воде как наполовину сдувшиеся воздушные шары. Скорость китобойца едва превышала двенадцать узлов.

Хёрли раньше плавал в этих водах с Моусоном и знал Карла Ларсена, знаменитого отца старшины, который основал китобойную базу на Южной Георгии и плавал на «Антарктике» с Отто Норденшельдом. Поэтому у них нашлось о чем поговорить после того, как сын Ларсена показал ему судно и отвел к установленной на носу гарпунной пушке, где объяснил ее устройство и рассказал, как она работает.

Скоро Хёрли познакомился с пушкой поближе. Судно миновало Бэрфф-Пойнт и банку Нансена и лавировало, не сбавляя хода, по покрытой первыми льдинами воде. Они выглядели как разбитые на части гигантские плавучие белые каменные плиты. Тут из «вороньего гнезда» раздался крик:

— Кит, вижу фонтан! Кит впереди по левому борту!

Они повернули, и охота началась. На горизонту поднялся фонтан пены, едва различимый невооруженным глазом. Увидев его, матросы быстро пришли в возбуждение. Они орали и смеялись, некоторые напевали постоянно повторяющуюся жуткую и красивую мелодию.

Ларсен, напротив, был совершенно спокоен.

— Кашалот, — сказал он. — Он нам не нужен. Но мы подойдем ближе, чтобы ребята получили удовольствие, а вы смогли поснимать.

С некоторого времени охота на кашалотов была прекращена, потому что добываемое из них масло не смешивалось с маслами других видов. «Стар Икс» искал только финвалов и синих китов.

Вскоре в спокойном океане уже можно было различить контуры кита. Он плыл в голубой воде так медленно и спокойно, как будто спал. Лишь хвост ежеминутно поднимался и опускался под водой, толкая гигантскую тушу вперед. Не спеша Хёрли сделал серию снимков. Казалось, кашалот наблюдает за ним одним глазом. Он был почти такой же длинный, как «Стар Икс». Одну треть туши составляла угловатая голова, на которой виднелись глубокие блестящие шрамы, оставшиеся после схваток с кальмарами и косатками.

Несколько раз рулевому удалось толкнуть уже, без сомнения, «пожилого» гиганта форштевнем. После этого скорее усталый, чем испуганный кит исчез в глубине. Над океанской поверхностью взметнулся хвост, и из-под плавников брызнули в стороны гигантские потоки воды. При каждом толчке раздавались радостные крики матросов, сгрудившихся вокруг гарпунной пушки.